Любовь тоже убивает
Шрифт:
У Ирины в жизни тоже произошли изменения, она стала регулярно задерживаться на работе, иногда приходила пьяненькой, оправдывая своё состояние юбилеем очередного сотрудника, при том, что загруженность возросла, выглядеть она стала намного лучше, чем прежде, чему сильно удивлялся Валера, уже забывший, когда в последний раз спал со своей женой. Удивление весьма скоро преобразовалось в подозрение, потом в ревность, а чуть позже и в паранойю. Как оказалось – повод был.
Он уже второй день караулил у входа в проектный институт, где работала Ира, и если вчера она села в маршрутку, то сегодня её ждал
– Чья машина, отец? – приветливо спросил новоявленный детектив.
– Не имею права сообщать, – строго ответил сторож стоянки.
Валера достал из портфеля литровую бутылку спирта "Роял".
– А если так?
– Тогда совсем другой коленкор, – вожделенно причмокнув, согласился сторож. – Это из рекламы. Режиссёр их главный. Не помню как зовут, но фраер ещё тот.
– Спасибо отец.
– А на што тебе?
– Да так, есть одно подозрение.
– Если ты про бабу, то уезжает он частенько с одной и той же, на час-другой, но она у нас здесь не работает, приходит иногда с дочкой. На съёмки, видать. Жена твоя?
– Нет, сестра, – соврал Валера.
– Ну ты давай, следи за сестрой. Бабы они падкие на такие тачки. Известно куда ездиют, – многозначительно подмигнув, резюмировал старик.
Он не стал продолжать свою слежку, всё и так было ясно, но услышать от Ирины признание ему не терпелось. Это было важно. Этого требовало униженное самолюбие обманутого мужа. Но вместо того, чтобы задать вопрос об измене напрямую, он погрузился в себя, ходил задумчивый, понурив голову, отводил взгляд, когда Ирина обращалась к нему, чем спровоцировал ответную реакцию.
– Ты что-то скрываешь от меня? – спросила она, усевшись рядом на диван.
Валера поднял голову, пристально посмотрел в глаза жене, и не заметил в них ни капельки страха или смущения, словно и не было никакой тайны.
– А мне нечего скрывать, – ответил он, на этот раз не отводя взгляд, – ну разве что секрет, известный только мне, но который касается тебя.
– Загадками говоришь, любимый, – почуяв что-то неладное, но максимально спокойно произнесла Ира.
– Любимый, говоришь…, – он встал и начал расхаживать по комнате. – И тебе хватает любви на двоих? Как ты её делишь? Ему всё, а мне объедки? И только не начинай врать и оправдываться, я всё знаю про твоего режиссёра.
– Что ты можешь знать?! – грубо перебило жена. – Да я иногда сплю с Николаем, но это не из-за любви, а для пользы семьи и Сюзанны.
– Вот это поворот. Жена трахается с другим мужиком и это, оказывается, во благо семьи.
– А ты не заметил, что мы стали жить лучше, что у нас появились свободные деньги. Может это ты стал больше зарабатывать? Не заметил, что наша дочь счастлива, и её снова и снова приглашают сниматься. Думаешь это просто так!?
– Конечно не просто так, – язвительно ответил Валера, – ты же святая, приносишь себя в жертву ради семьи. Со мной не спишь тоже ради этого?
– Да как можно с тобой спать? Ты же ленивый тюлень – то у тебя футбол, то устал от чего-то, то голова
– Тогда давай разводиться.
– А вот и нет, милый! Я выходила замуж не для того, чтобы разводиться. У нас дочь, и я не хочу, чтобы она росла без отца. Я жизнь отдам, чтобы ей было хорошо, чтобы она продолжала быть счастливой. И тебе не позволю разрушить всё то, что я построила.
– А как же любовь? Её уже нет?
– Я что сказала, что разлюбила тебя?
– Нет.
– Валер, если всё только в том, что мы стали меньше трахаться – не проблема, ты получишь столько сколько хочешь, одно условие – забудь о Николае. Он для меня никто, пустое место, просто человек, от которого зависит будущее Сюзанны. И если для этого нужно всего лишь пару раз в неделю раздвинуть ноги, то что здесь такого. Я ведь не люблю его. Представь, что это просто работа.
– Мне бы такую работу.
– Не справишься, – с улыбкой произнесла Ира, почувствовав, что муж почти сдался. – Пойдём, я покажу тебе пару новых приёмчиков.
И он пошёл, безропотно, как одурманенный, так и не поняв, что его просто развели. Ему не хотелось больше ни о чём думать, лишь бы это повторялось снова и снова. Ира знала своего мужа и тонко чувствовала за какие ниточки нужно дёргать, отдавалась страстно, без остатка, и невозможно было уличить её в притворстве. Но она то знала, что претворяется, что всё сказанное выше лишь красивые слова, на самом деле ей нравилось трахаться с Николаем, ей льстило это. Любовь была это или влюблённость? Какая разница. Она получала то, что хотела.
Этот странный любовный треугольник просуществовал очень долго. Его расколола не иссякшая страсть, не душевная и физическая усталость, а время.
История началась, когда Сюзанне исполнилось пять лет, а закончилась, когда на её двадцатипятилетие она получила в подарок от таинственного незнакомца ключи от квартиры, к которым прилагался пакет со всеми юридическими бумагами на её имя.
– Мама – это какое-то сумасшествие. Я ничего не понимаю. На двадцать лет машина, теперь квартира. Ты можешь мне объяснить, что происходит? Я устала от этого.
– Тебе подарки не нравятся? – участливо спросила Ирина.
– Нет, мне не нравятся эти дурацкие тайны. От кого всё это и почему?
– Откуда же я могу знать.
Сюзанна, конечно же, лукавила, ей очень всё это нравилось. Жизни без подарков от незнакомца она уже не представляла, и каждый раз, за несколько дней до дня рождения, начинала фантазировать. Иногда чудесным образом её мечты сбывались, и в коробке оказывалось именно то, чего так хотелось. Вот и сейчас она держала в руках связку ключей и испытывала чувство схожее с оргазмом. Этот подарок был вершиной, ничего лучше придумать было невозможно. Всё остальное уже случилось – успех, деньги, узнаваемость. Осталась любовь, но её в коробочку не положишь… Хотя любви было хоть отбавляй, правда, любили её, а хотелось полюбить самой.