Любовь в противогазе
Шрифт:
А одноклассники уже безжалостно отрывали последние страницы тетрадей, чтобы писать на них фамилию будущего командира. Тася не стала портить тетрадь. Она аккуратно оторвала один листочек от пачечки розовой бумаги для заметок, толс-тым синим фломастером вывела на нем «Журавлева Таисия», скатала в трубочку и положила ее на стол классной руководительницы вслед за Летягой и Джеком.
Когда на стол Натальи Ивановны легла последняя трубочка, класс замер в ожидании оглашения собственного решения. Ко всеобщему неудовольствию оказалось, что всеобщие тайные выборы проблему командирства над седьмым
– Это несправедливые выборы! – тут же возмутился Летяга. – Все подстроено!
– Что же тут может быть подстроено, Толик? – удивилась классная руководительница. – Все же делалось на твоих глазах!
– Да?! А может быть, эта Журавлева сама себе десять бумажек написала! Кто теперь докажет?
– Вот еще новости! – вскочила со своего места Тася, подбежала к учительскому столу, схватила свою розовую бумажку и принялась тыкать ею в нос Летяге. – Вот! Смотри! Розовая! У меня одной бумага такая! Сам знаешь! Все время у меня ее на шпоры по геометрии клянчишь!
– Да ты, может, специально одну розовую написала, а десять – в клетку, как у всех! – не сдавался Толик.
Тася еще много чего могла бы сказать Летяге, но Наталья Ивановна осадила их обоих:
– Летяга! Журавлева! Немедленно прекратите перебранку! Если бы Тася написала десять бумажек, то их у нас было бы тридцать три штуки, а у нас их ровно двадцать четыре. Значит, все ребята положили на стол только по одной записке.
– Все равно! Таська вообще не должна была себя писать! – продолжал возмущаться Летяга. – Если бы каждый себя написал, то что получилось бы?! Двадцать четыре разных кандидата! Разве так командира выберешь?! Так вообще никого не выберешь!
– А сам-то! – Тася опять подбежала к столу и взяла в руки один из листочков с фамилией Толика, которые лежали отдельно от ее кучки и стопочки Рудакова. – Вот! Глядите! – Она продемонстрировала его всему классу. – Летяга тут возмущается, а сам тоже себя написал! Почерк его! Вылитый! Уж я-то знаю! Сто раз тетради проверяла! Надо бы еще и второй листок проверить!
– Ничего не сам! – вспыхнул Летяга, и всем сразу стало ясно, что Тася права.
– Толя! Тася! – опять вынуждена была вмешаться Наталья Ивановна. – Остановитесь, наконец! Конечно, Летяга прав! Надо было сразу оговорить, чтобы никто не писал свою фамилию. А теперь что уж руками размахивать и языками молоть!
– Так можно ж переголосовать! – предложил неугомонный Летяга.
– Согласна, – Наталья Ивановна кивнула головой. – Но раз уж у нас четко выявились два лидера, то голосование проведем только по двум кандидатурам – Журавлевой и Рудакову – при условии, что Женя с Тасей не будут принимать в этом участия. Думаю, против никто не будет.
Против действительно никто не был.
Новое голосование опять ничего не дало. Класс раскололся ровно пополам: одиннадцать человек отдали свои голоса Рудакову и одиннадцать – Журавлевой. Седьмой «Д» удрученно молчал, а классная руководительница, раздосадованная результатом
Глава 2
Глаза цвета слоновой кости против общественной работы
После классного часа Тася Журавлева шла домой со своей подругой Ирой Пенкиной и сердито выговаривала ей:
– Вот Летяга Джеку настоящий друг! А ты целый классный час промолчала в тряпочку! Нет чтобы выступить за меня, как Летяга!
– Этот самый Летяга действительно много выступал, а как до дела дошло, так, вместо Джековой свою фамилию написал! И это, по-твоему, друг? – не согласилась с Тасей Ира.
– Все равно! – упрямилась Тася. – Могла бы что-нибудь хорошее сказать про меня!
– Тась! А если не за тебя и не за Джека, то за кого ты проголосовала бы? – Ира решила перевести разговор в другую плоскость, потому что говорить про выборы ей надоело.
– За тебя, конечно!
– Тась! А если не за меня и… вообще не за девочку… То за кого?
– Я больше не вижу достойной кандидатуры на этот серьезный пост.
– Тась! А если не кандидатуры, а просто… Ну… вот кого из мальчиков ты выбрала бы, если бы тебе пришлось выбирать?
– Это смотря куда. Вот нам надо еще выбрать ответственного за учебники, так я вообще не стала бы парней выбирать, потому что…
– Тась! А если не за учебники… – перебила подругу Ира.
– Если ты имеешь в виду школьный актив, так меня туда без всяких дурацких голосований пригласят, потому что я себя там уже очень хорошо зарекомендовала. Разве ты не слышала, что сказала Наталья Ивановна?
– Таська! Ты совсем помешалась на общественной работе! – рассердилась Ира, остановилась посреди тротуара и даже нетерпеливо притопнула ножкой в новой туфельке с умопомрачительной пряжкой. – Я же не это имею в виду!
– А что? – испугалась Тася.
– Что-что! Неужели непонятно? Я русским языком спрашиваю, кто тебе из наших мальчиков нравится? Все еще Толоконников? Как в шестом классе?
– А тебе? – тут же нашлась инициативная Журавлева.
– Так нечестно! Я первая спросила!
– Раз ты первая лезешь в душу, так первая и отвечай! – Тася Журавлева отличалась еще и сообразительностью.
– Ну… ладно… – сдалась Ира, потому что ей очень уж хотелось поговорить на эту тему. – Да! Ты права! Джек по-прежнему мне нравится. И даже больше, чем в прошлом году. Как ты думаешь, Тася, у меня есть хоть какой-нибудь шанс?
– Думаю, что нет, – жестко ответила Журавлева.
– Совсем-совсем?
– Ирка! Ты же прекрасно знаешь, что он без ума от Малининой. И, по-моему, они даже тайно встречаются.
– Как это – тайно? Когда? А откуда ты знаешь? – Ира забрасывала подругу вопросами, как учебными гранатами.
– Я видела их в книжном магазине. Между прочим, вчера.
– Подумаешь, в книжном… Могли случайно встретиться… За контурными картами по географии пришли, вот и…
– Могли, конечно, и за картами прийти, не спорю. Но если бы они покупали карты, то и рассматривали бы их. А они выбирали альбом для фотографий и стояли близко-близко! Нос к носу! Так что у тебя, Ирка, нет никакого, даже самого малюсенького шанса.