Любовь в условия не входит
Шрифт:
Всё прочее отступило, отодвинулось, даже не на второй план, а далеко-далеко в необозримую перспективу, смазалось и перестало иметь значение. И Полине плевать было, что Казарян с компаньонками уже отвалили – не увидят, и до всего остального никакого дела. Даже до противной погоды, блёкло-серых, будто застиранных облаков, сыплющих дождём, мокрого снежного месива под ногами. Солнца не видно, но всё равно солнечно и тепло. Оттого, что Ваня рядом, держит за руку.
Он вскинул голову, поглядел на небо.
– М-да. Погулять не выйдет.
Опять то самое кафе, куда навязчивый Мартин затащил выпить кофе в тот самый день, когда… Да не важно. Сейчас они были здесь вдвоём, только вдвоём. Если не считать принесённых официантом чашек. Те стояли рядышком, почти соприкасались тёплыми боками. А Полина с Ваней так не могли, разделённые столиком, зато, положив руку на его поверхность, соприкасались ладонями, пальцами. А ещё взглядами. И от этого было столь же жарко и волнительно, как от поцелуев, как от порывистых ласк на грани. Или даже ещё волнительней. От невозможности приблизиться, от необходимости соблюдать условности, от сдерживаемой нежности, которой бы хватило, чтобы затопить весь мир.
Воздух искрился и трепетал от напряжения. А они неотрывно пялились друг на друга и, наверное, выглядели дураками. Очень счастливыми дураками. И Полина думала, если сейчас Ваня предложит поехать к нему домой, она согласится. Скорее всего.
– О, привет! – неожиданно прилетело откуда-то сверху, ударило посильнее самого оглушающего грома, плеснуло ледяной водой за шиворот. – Увидел вас сквозь окно и не смог пройти мимо. – Мартин плюхнулся на диванчик возле Полины. – Знаю, что помешал, но надеюсь вы меня простите. – Он сделал очень печальное лицо и даже вздохнул. – А ещё я хочу есть и нуждаюсь в дружеской поддержке.
Не отпуская Полининой ладони, Ваня развернулся к приятелю. Не скажешь, что он был удивлён или возмущён. Видимо, давно уже привык к вездесущности и докучливости Мартина.
– Чего опять? – поинтересовался, а тот в ответ заявил:
– Чего, не скажу, но посижу рядом. Этого хватит. А после смиренно тихо отвалю. Не переживайте. – Он махнул отходящему от чужого столика официанту: – Можно? – И, пока тот приближался, заботливо и вежливо осведомился: – А вам чего заказать? Или присутствия друг друга для вас достаточно?
– Достаточно, – подтвердила Полина, борясь с желанием упереться в Мартина руками, а если понадобиться и ногами, и спихнуть с диванчика. Но она тоже не собиралась отпускать Ванину ладонь, хотя прежние невероятные ощущения ослабли, жар превратился в ласковое тепло, и оно было не менее ценным и приятным. А Мартин… ну, он же обещал отвалить, как только поест.
Когда официант принёс тарелки, Мартин опять проявил дружеское участие, спросил, торопливо хватаясь за вилку:
– Вы правда – совсем ничего не хотите?
Полина и Ваня одновременно глянули на него, очень красноречиво. Они действительно хотели, очень хотели и, скорее всего, полностью совпадали в своём желании. Но чем тут мог помочь официант?
– Ешь уже, – тактично посоветовал Ваня, и почти сразу у него зазвонил мобильник.
Он достал телефон, посмотрел на экран. По выражению его лица Полина попыталась определить, как он отнёсся к звонку. Точно не обрадовался, но вроде бы и не расстроился. На мгновенье свёл брови, и почему-то показалось, сейчас сбросит вызов. А, возможно не показалось, а захотелось, чтобы Ваня так поступил. Но он нажал на соединение, и теперь отвечал через короткие паузы, прерываемый вопросами, сыпавшимися из телефона один за другим:
– Да, пап. …Уже не в универе. …Я составлял. …Видимо, ошибся. …Извини, я переделаю.
Тут невидимый собеседник, скорее всего, поинтересовались «Когда?». Или нет – назначили точные сроки. Потому что Ваня ответил:
– Хорошо, прямо сейчас. – И опять же через паузу, выслушав очередную тираду, подтвердил, ещё более чётко и твёрдо: – Да. Я же сказал. Прямо сейчас. Уже еду.
Он опустил руку с мобильником и несколько секунд сидел неподвижно, потом посмотрел на Полину, произнёс:
– Мне надо.
– Я поняла, – смиренно подтвердила она.
Но всё-таки услышать Полина надеялась другое, ещё в телефонном разговоре, примерно такое: «Нет, никак не могу. Подождёт до завтра. Это точно подождёт». Хотя сейчас у Вани ещё оставалась возможность перезвонить и сказать: «Я не приеду. В моей жизни есть вещи куда более важные, чем ошибки по работе». Но он не стал её использовать, предложил:
– Давай отвезу тебя в общагу.
Полина мотнула головой.
– Ты же торопишься. А я и сама доберусь.
– Ой, Ванёк, – тут же встрял Мартин. – Катись и не дёргайся. А я-то на что? Прослежу, доставлю твою девушку домой в лучшем виде. Тем более, нам всё равно одной дорогой в одно место.
Ваня достал кошелёк, вынул из него пару купюр и положил на стол возле Мартина. Словно расплатился за доставку. Хотя, за еду, конечно. Ведь не факт, что приятель при деньгах. Потом поднялся, прихватил куртку, сделал всего шаг к выходу и замер.
Странно было вот так уходить, просто сказав «пока», когда рассчитывали весь вечер провести вместе. А, возможно, и не только вечер. Хотя бы поцеловать, ещё раз прикоснуться, а слова прощания шепнуть прямо в ухо, но… не дотянуться, не подойти.
С одной стороны – стол, с другой – спинка дивана, почти упиравшаяся в спинку другого, просвет совсем маленький – не протиснуться. Да ещё Мартин, которому и в голову не пришло встать, пропустить кого-нибудь из них к другому. Полина могла бы сказать ему, согнать с места, только много ли смысла в одной поцелуе, в очередном обещании «Я позвоню». В подобном случае просто «Пока» ничем не хуже. А Ване, наверное, и в голову не пришло дёргать Мартина. Посмотрел виновато и двинулся к дверям, чуть наклонив голову, обхватив ладонью собственный затылок.