Любовь загадочна когда она свежа
Шрифт:
Законы эстетики одинаково открывают себя и раннему гению, и позднему, сообразно постижению человеком тайн творчества. Муза эстетики не открывает их просто так, раздавая налево и направо. Подобно заботливому пестуну, который не бросает в мир ребенка с деньгами, пока тот не вырастет и не обретет разум, эстетика, прежде чем обнажить секреты, развивает человека. Она обладает силой сама по себе развивать человека. Ведь когда он любуется лицом красоты, он видит в ней себя, а точнее, наилучшие свои черты, возможности и чувства. "Ощущение, производимое в человеке прекрасным, - объяснял это влияние красоты Н.Г.Чернышевский, - светлая радость, - похожая на ту, какою наполняет нас присутствие милого для нас существа. Мы бесконечно любим прекрасное, мы любуемся, радуемся на него, как радуемся на милого нам человека". Соприкосновение с истинно привлекательным дает нам именно светлую радость, потому что именно свет противостоит тьме, страху, врывающимися беспокойными агрессорами в дом нашего душевного покоя и счастья. Свет создает веселое или праздничное настроение, превращает
Недаром о прекрасном говорят, что оно светится жизнью. Блеск благородных камней и игра их лучей, многообразье, разноцветье, узорчатость и пахучесть цветов, дружелюбное и бескорыстное отношение, чистые и самоотверженные поступки, - все это напоминает о светлой стороне жизни, обосновывает ту истину, что жизнь прекрасна и дарит особое состояние души. Встреча с истинной красотой рождает радость и умиротворение во всем существе, но не только это. Красота это еще и пример, эталон, маяк во мраке, блистающая вершина совершенства, манящая, магнетизирующая, вовлекающая нас и наделяющая силой двигаться в высоту, двигаться против течения энергии притяжения низших инстинктов. Она - призыв жить и действовать, становясь чище, добрее, краше, она - клич отсекать от себя щебень угловатости и несовершенства, высекать резцом просветлений, как из глыбы мрамора ваятель фигуру, совершенную скульптуру нашей личности. Достаточно ярко данное влияние красоты (по сути, магическое воздействие) демонстрирует театральное искусство, в котором, как и в колье, мастерски сплетенном из нескольких самоцветов, уместно сочетаются литература, режиссерское, актерское, музыкальное и изобразительное искусство.
Драматурги древности полагали, что театральные зрелища, как трагические, так и комические, омывают нравственный облик человека. Возможным это становится благодаря сопереживанию зрителя с артистом. Зрелые актеры, развившие наблюдательность, память, впечатлительность, воображение, ум, эстетический вкус, чувство ритма, музыкальность и научившиеся в немалой степени владеть голосом, мимикой, чувствами и движениями, - такие актеры способны перевоплотиться в героев драм. В пьесах высокого уровня кудесники игры умеют метко обнажить человеческие недостатки, вызвав отвращение у зрителя, что побудит его не заражаться такими пороками либо, если пороки уже вжились в его натуру, избавиться от них. Дар артистов также позволяет им правильно изобразить величественные, благородные деяния и настроения, отобразить дух подвижников и глубину любовных переживаний. Поэтому зритель, сведущий в языке театра, а также наученный превращаться в соучастника спектакля отданием всего внимания зрелищу, - не только способен освободиться от мелкого и наносного, в которые его втягивает несущий его поток повседневности, но больше того, - зритель может обогатиться новым, поднимающим его жизненным опытом, то есть, усовершенствовать характер.
Отклонив ненадолго курс предисловия на реку повседневности, в чьем русле бежит вода текучки, - заметим, что лента реки является пограничной полосой страны прекрасного, простирающейся за ней. С определенной точки зрения мощная энергетическая струя текучего настоящего стремится отобрать у человека возможность размышлять о величественном и героическом, совершенном и вечном, возможность, ему данную человеческим сознанием. Конвейер времени, мчащий нас в своей ленте в будущее, как киноролик, мешает нам остановить внимание на спокойных, не несущихся вскачь часах, днях, отданных размышлениям о прекрасном, высоком и самоосознанию, мешает установить внимание на истой красоте, духовности и развитии души. Но всякий человек, как говорит всякий философ и эстетик, тем и не похож на животное, что силен занять себя и нуждаем в удовлетворении своих духовных потребностей. Способен не только есть, спать и удовлетворять свои биологические потребности. Когда он осознает такую возможность, великий дар, сопутствующий нашей жизни, словно компенсация за нелегкость человеческой доли, он находит в себе особую силу. Он уже может вырываться раз от раза из экспресса времени, совершать попытки взглянуть на окружающее с точки зрения прекрасного и духовного. Регулярные целеустремленные усилия дают ему нравственное очищение и возвышающее обновление себя как личности.
Книга "Любовь загадочна, когда свежа" говорит категориями прекрасного. В ее основании лежат краеугольные камни древнеиндийской драматургии. Впервые систематически индийское учение о театре было представлено мудрецом Бхаратой Муни в Натья-шастре, куда кроме того вошли трактаты о музыке и хореографии. Этот древний эстетик и его последователи учили, что должным образом подготовленный любитель театра, созерцая спектакли, разыгранные грамотными актерами, черпает новый опыт, расширяя, углубляя и, наконец, уточняя миропонимание. Такой эффект имеет место, поскольку зритель переживает настроения, неиспытанные им до сценического представления и настроения, когда-то испытанные, например, в безмятежном детстве, но со временем засыпанные илистыми осадками реки повседневности, отражаемые зеркалом чувств актеров, пристально всмотревшихся в своих героев. Таким образом, он получает освобождение от невежественных суждений, замещая их истинным пониманием самых разнообразных явлений и чувств. Положим, утрированная оценка мужчиной женской худобы, толщины или черноты кожи превращается в объективную, и вот дама уже видится судящему о ней стройной, полной или смуглой; либо отображенные в чьем-нибудь вогнутом зеркале недалекость, слабость и трусость монаха, заперевшегося от мира в пещерный гроб, предстают
Древнеиндийская теория театра описывает этикеты и виды отношений между враждебно расположенными друг к другу людьми, нейтрально расположенными, слугой и господином, друзьями (подругами), родителем и ребенком, женой и мужем, любовницей и любовником. Эта драматургия дает представление о свойственных этим связям настроениях и их чистых выражениях. Это проявления прекрасного, комического, трагического и других эстетических категорий с их настроениями изумления, ликования, комизма, гнева, страха и сокрушения; это проявления порождаемых ими эмоций в чистом виде, либо в смешении переживаний вкусном или невкусном, которые в итоге выливаются в сообразные поступки. Отчетливый и богатый язык красноречивых жестов, мимики, символов и поэтической речи позволяет зрителю, освоившему их значение, правильно воспринимать, а затем оценивать происходящее на сцене. Например, грамотные индийские певцы всех времен, если они к тому же были чувствительны, могли петь такие мелодии и песни, в которых на каждую ноту и многочисленные микротона*{в интервалах между нотами ведические микротона более учащены, чем в мировой нотной гамме} ведической нотной гаммы (в согласии с текстом, если это была песня) соответствуют определенные человеческие эмоции. Поэтому квалифицированный слушатель по их лицам и, вникая в музыку, безошибочно различает смысл композиции, знакомясь с тем, о чем поведал в своем душевном монологе сочинивший его композитор. Так те, кто принимал учение Бхараты Муни и воплощал его в своей жизни, могли, развив свои чувства, добиться правильных взаимоотношений с современниками во всех сферах жизнедеятельности.
В шестнадцатом веке нашей эры на сад духовной жизни Индии пролился ливень обновления. Он принес с собой небесные семена новых цветов, сделавших сад душистей и богаче. Причиной этому было рождение в одно время в одной стране звездной плеяды ученых, философов и поэтов, ставших последователями и певцами бенгальского вайшнавизма или учения бхакти. Эта просторная, широко смотрящая, философская система показывает, если сказать о ней две буквы, что во главе мироздания вращается планета возвышенной Пары - Богини-Матери и Бога-Отца, носящих множество имен. Главными вайшнавизм считает имена Лакшми и Вишну, Радхи и Кришны, вокруг которых и расположены две основных культуры бхакти - южноиндийская и бенгальская. От Четы Прародителей произошли все остальные существа, кому конституционно присуща позиция их неотъемлимой части - вечной, неуничтожимой души, огонька вселенского духовного пламени, самостоятельной сущности, не теряющей свою индивидуальность, сохраняющей ее в множестве воплощений, лишь несколько видоизменяющей ее. Предназначением или дхармой каждого огонька является его жизнедеятельность в гармонии с целым, его полезность целому, что выражается в его служении Паре Первых Родителей. Эта деятельность одновременно является служением всем другим существам. Она позитивна и основана на следовании нормам, которые были установлены духовными лидерами длинной цепи ученической преемственности. Эта линия нисходит из бездны веков от инкарнаций Самого Господа и святых, получивших духовные знания посредством научного исследования (с многочисленными экспериментами духовной практики), заключающегося на итоговой стадии в подтверждении, сказать иначе, переживании своими чувствами духовных истин, явленных или неявленных в писаниях. Это подтверждение или возникающая незыблемая убежденность приходит и нарастает в многолетнем процессе очищения чувств человека.
Так вот, в исторических хрониках Индии шестнадцатый век отмечается большим подъемом бхакти в разных местах страны. Он был вызван, как мимоходом упоминалось выше, одновременным рождением сотен и сотен святых и подвижников, возглавляемых тремя главными лидерами - Чайтаньей Махапрабху, Нитьянандой Авадхутой и Адвайтой Ачарьей. Их почитали как мессианскую триаду олицетворений Верховного Бога, принявших человеческое рождение с целью возглавить целую группу освобожденных существ (не имеющих кармы или задолженностей в материальном мире) и примкнувших к ним обусловленных существ (имеющим эту карму). Целью этой миграции было дать всему человечеству уникальные и эффективные методы развития личности и общества в направлении позитивных характеристик.
Главный в небесной тройке, Чайтанья Махапрабху, отрекся от семьи в 24 года, чтобы следующие 24 года из четырех запланированных дюжин провести в строгом монашестве. Он ассимилировал все существовавшие до Него вайшнавские писания, извлек из них сливки и добавил к ним Свое божественное понимание. Изложив учение бенгальского вайшнавизма Своим главным последователям, Шри Чайтанья вдохнул в них миссионерскую силу, и они еще во время Его присутствия на планете начали свой исследовательский, просветительский и литературный труд. Он заключался в укреплении, возрождении и строительстве храмов Радхи и Кришны, проповеди, и главное, они постигали совокупность методов самоосознания Шри Чайтаньи и облекали Его глагол в классические литературные и философские формы, облегчавшие понимание бхакти людям.
Старшим из ученых, принявших вайшнавизм Шри Чайтаньи, являлся святой Рупа Госвами, отказавшийся от положения министра и советника падишаха Бенгалии Навоб Хуссейн Шаха. Оставив знатную элиту и сняв платье вельможи, Рупа Госвами принял взамен общество Чайтаньи Махапрабху, Его спутников и надел набедренную повязку, ставшую единственным атрибутом его частной собственности. Он и стал основоположником духовного театра, воздвигнутого на фундаменте классической теории драмы Бхараты Муни и последователей.