Любовная капитуляция
Шрифт:
Эндрю!
Я невольно оторвалась от своих обязанностей по дому, но надеюсь, что вы со всем благополучно управились и у вас все в порядке. Мне дали понять, что я смогу вернуться домой на этой неделе. Мне не терпится обсудить с вами вопросы, которые возникли за время моего отсутствия. Свадьба прошла просто великолепно, и Его Величество, кажется, намерен устроить еще одну; по крайней мере, так я могу судить по его частым вопросам о том, кого я вижу своим избранником. Но сейчас я больше всего на свете хочу снова оказаться дома. К моему возвращению
Это краткое послание привело Эндрю в восторг: среди придворной суеты девушка продолжала думать о нем. Но тут же его сердце заледенело от мысли, что король всерьез задумался о поиске пары для Энн. Хватит одного несчастного брака ее сестры! Ведь Энн больше всего на свете хочет оказаться дома!.. Эндрю радостно улыбнулся. Между строк письма он прочел, что одна из причин желания девушки вернуться в родной дом — это его пребывание в нем.
Энн задержалась в замке с единственной целью — быть рядом с Кэтрин. Зная отношение Донована к Мак-Леодам и отношение Кэтрин к нему, она крайне опасалась за то, во что может вылиться их брак. Эти двое новоиспеченных супругов были как лед и пламя, и представить их мирно сосуществующими казалось невозможным. Энн знала, что Донован Мак-Адам нередко бывает жестким и требовательным. Но сломает ли он Кэтрин, чтобы подчинить ее своей воле?
На следующее утро после свадьбы Энн ожидала появления сестры за утренней трапезой. Ей хотелось взглянуть в глаза Кэтрин и удостовериться, что с ней все в порядке. Но ни Кэтрин, ни Донован не появились, и Энн сказали, что новоиспеченный супруг приказал принести завтрак прямо в спальню. Потом ее закружил вихрь дворцовой жизни, а после полудня выяснилось, что она должна совершить поездку верхом в обществе короля, Мэгги и некоторых других придворных. Но уже через пару дней она заметила, что ее последовательно и упорно пытаются держать в обществе лорда Мюррея; Энн не знала, что, увлеченный ею, молодой лорд уже обратился к королю с просьбой о разрешении брака с ней, и обсуждение этого вопроса в полном разгаре.
Энн очень не хватало Эндрю, несколько раз она даже видела его во сне. Девушка мучилась от тревоги за сестру, стремления сохранить верность своей стране и вместе с тем томления по Эндрю, который мог быть и английским шпионом.
Только через два дня после свадьбы ей предоставилась первая возможность поговорить с Кэтрин. Донована вызвали к королю, и Кэтрин зашла в покои своей сестры.
Энн с облегчением увидела, что Кэтрин выглядит неплохо, разве что стала тише и сосредоточеннее, чем обычно. В действительности Кэтрин была преисполнена тревоги и мучилась множеством вопросов; до нее долетели слухи о скором браке сестры. Они поболтали какое-то время, стараясь не говорить на темы, которые волновали каждую из них, но Энн не выдержала:
— До чего же различны теперь твоя и моя жизнь. Вообще, с тех пор, как Эрика выслали, все пошло прахом.
— Да, — согласилась Кэтрин. — И, кажется, прошлое уже никогда не возвратится. Остается лишь с достоинством встретить испытания, которые выпали на нашу долю.
— Кэтрин,
— Мне трудно назвать себя несчастной, Энн. Скорее это просто крах моих представлений о будущем.
— Донован был жесток? Он причинил тебе боль?
— Нет, — ответила Кэтрин. — Он… он не то чтобы совсем бесчувственный, но… — Она подошла к окну, задумчиво поглядела в него, затем повернулась к сестре. — Энн, тебе нужно как можно скорее вернуться домой. До меня долетают слухи о твоей возможной судьбе. Кто знает, — может быть, если ты удалишься от двора, король забудет о тебе…
— Я не боюсь его, — сказала Энн.
— А я не хочу, чтобы тебя, как и меня, силой принудили к несчастному браку! — закричала Кэтрин. — Король требует полного повиновения и не допустит, чтобы кто-то воспротивился его воле!
Сестры посмотрели друг другу в глаза, и Энн поняла, что Кэтрин прочитала ее мысли. Словно в подтверждение этого Кэтрин тихо спросила:
— Есть новости от Эндрю?
Прежде чем Энн успела ответить, дверь распахнулась и сестры присели в глубоком поклоне перед королем, за которым следовал Донован.
Энн бросила быстрый взгляд на Кэтрин. Глаза сестры были прикованы к мужу, дыхание, казалось, остановилось, щеки порозовели. Она любит Донована, вдруг поняла Энн. Она его любит, не осознавая этого. Может быть, действительно мне следует вернуться домой, подумала девушка. В поединке двоих третий — лишний; они должны сами в себе разобраться и найти почву для примирения.
Яков знаком велел им подняться и милостиво улыбнулся обеим женщинам. Неожиданно проявившееся смирение Кэтрин импонировало ему. Того же смирения в отношении королевской воли он ожидал сейчас и от Энн.
— Мэгги мне передала, что вы собираетесь покинуть нас, леди Энн. Нам будет недоставать вас при дворе.
— Благодарю, ваша милость, я очень признательна Мэгги за ее доброту. Но у меня накопилось так много дел дома!
— Вам недолго нести на своих плечах эти нелегкие обязанности.
— Сир?
Сердце Энн испуганно застучало.
— Ну, я не сомневаюсь, что Донован и Кэтрин вскоре также вернутся домой. После этого и вы сможете, подняться на новую ступень в вашей жизни. Именно об этом я и хотел бы поговорить с вами, если Донован и Кэтрин позволят нам ненадолго остаться наедине.
— Конечно, ваше величество, — сказал Донован, словно не замечая протестующего взгляда Кэтрин: та вовсе не горела желанием оставлять побледневшую Энн с королем, как удава с кроликом. Донован поймал руку жены и буквально вытащил ее из комнаты. В коридоре он повернулся к ней.
— Ты в курсе планов короля, — заявила Кэтрин. — Почему же ты не отговорил его? Почему ничего мне не сказал раньше? Он уже выбрал мужа для Энн, разве не так?
— Это пусть он решает с Энн.
— Точно так же, как ты решал вопрос о свадьбе со мной! — фыркнула Кэтрин.
— Король подберет для нее хорошую партию.
— А что… что, если она любит другого?
Как и ты, пронзила Донована горькая мысль. Эндрю! Ненависть к англичанину вновь проснулась в душе Донована. Но ничего, скоро песенка Эндрю будет спета!
— Мне опять нужно объяснять, что такой химере, как любовь, нечего делать там, где все решает целесообразность? — гневно спросил он.