Любовная лихорадка и золото скифов
Шрифт:
— Никуда не поедешь, не отпускаю!
Она и сама могла выручить подругу, завершить тур с немецкими туристами, найти другого гида, но была в принципе против столь скоропалительно развивающегося романа подруги. Никакие доводы Елены на подругу не действовали.
— Бросишь группу, мне больше не подруга! О тебе забочусь больше, чем ты о себе. Голову потеряла!
Положив трубку, Елена, задумалась.
"Дашка права! Слишком тороплюсь". Пусть один съездит, заодно всё обдумает, и я разберусь со своими чувствами".
Евдокия Андреевна вышла, предоставила
— Извини, Игорь. Поезжай один, я буду ждать тебя. Соберусь, закончу свои дела. Будешь каждый день звонить. Не надолго расстанемся. Проверим себя.
Игорь поцеловал ее.
— Будет не хватать тебя!
— Мне тоже. Поезжай один. Подготовь родителей.
В своей комнате Евдокия Андреевна вытирала слезы, тревожные мысли лезли в голову. "Что ждет дочь? Столько времени выбирала, не решалась. А тут, словно в омут с головой бросилась. Кто он, Игорь? Наговорить про себя можно что угодно. Что если, вернувшись в Ленинград, посоветуется с родителями, друзьями и передумает? А поедет, кем дочь будет выглядеть в глазах его родственников, тех же друзей"?
Игорь позвонил в Симферополь, спросил про самолет в Питер. Самолета сегодня не было. Завтра будет ночью. Предложили ночным рейсом через Москву, если распогодится. Пока три рейса задержаны. Москва не принимает.
"В Питере наверняка с погодой не лучше. Нет, ехать надо на машине. Да и перемещаться дома без машины как? Если сейчас выехать, завтра буду в Питере. Возможно, и успею встретиться с Брайеном". Поделился с Еленой.
— Не представляешь, как не хочу оставлять тебя!
Она вырвалась из объятий, посмотрела ему в глаза, улыбнулась.
— Не обманываешь? Может, избавиться от меня хочешь?
— Как можешь говорить такое!
— Пошутила.
— У меня все серьезно.
В итоге решили, что Игорь сегодня едет на машине. Закончит переговоры с англичанами и вернется за ней в Феодосию.
— Ночью не опасно? Налетит пьяный водитель, бандиты в форме милиции остановят.
Игорь прижал ее к себе, обнял.
— Все будет хорошо! Только меня жди. Вернусь, и больше не расстанемся.
Уже темнело, когда Игорь собрался, Елена проводила его до Советской и вернулась. С дороги Игорь, несколько раз звонил. Рано утром сообщил, что уже на Московской окружной.
***
Вся Старо — Карантинная улица обсуждала, как Нинке Полюткиной повезло, отхватила на постой двух иностранцев.
— Наших не брала, говорила, не нуждаюсь, муж достаточно зарабатывает, а валюту предложили, так сразу зануждалась.
— Что за иностранцы, если денег на гостиницу нет? Шантрапа.
— Валя видела, очень порядочные. Старикашка интеллигентный с сыном. Одеты, правда, чудно, а так вид порядочный.
— Интеллигентные, говоришь, тогда понятно, почему на приличное жилье денег не наскребли.
— За гроши Нинка не стала бы себя теснить, брать постояльцев.
Соседи, проходя мимо, обязательно заглядывали сквозь забор увидеть необычных постояльцев.
Вася Воробьев по прозвищу Воробей немцев не видел. Слышал, как обсуждали
Воробей только что освободился после четырехлетней отсидки в Житомирской зоне. За организацию преступной группы и квартирные кражи получил семь лет с конфискацией. За примерное поведение, и главным образом из-за головной боли начальства, как накормить голодных зеков, Воробей попал под амнистию. Мать без него распродала всё, что успела спрятать от конфискации и, вернувшись в родной город, Воробей оказался на мели. Мать перебивалась торговлей чужими овощами, и существовать за ее счет Воробей не мог, а жить как-то надо. Специальности никакой не имел. Найти работу в Феодосии и с профессией всегда было проблемой. На первое время помог старый дружок Думай. Его пацаны продолжали рэкетировать, сам он держал несколько торговых мест на обоих рынках, имел доход с казино. Воробью предложил присоединиться к пацанам. Предложение Думая Воробей посчитал ниже своего достоинства. Известие о немцах, поселившихся недалеко, подсказало: надо пораскинуть мозгами, как бы их "обуть".
"Узнаю, Александр Афанасьевич в море или дома? Если не в море, в дом пробраться опасно, может и пристрелить. Кто еще у них? Старая Дарья Васильевна, Нина. Старуха ходит в церковь, Нина по утрам на базар. Остается одна Катя и немцы. Днем они наверняка пойдут на море".
Выбрав момент, когда все разошлись, Воробей залез в дом. Где жили квартиранты, установил по разбросанным вещам. Перетряхнул их все, но ничего кроме крохотного телевизора не нашел, да и тот на половину разобранный, работает ли вопрос. Ни бумажника, ни документов. Из хозяйских вещей взять ничего не решился.
— Проклятые фрицы, все оставили в "Астории"! Ничем не поживиться, — выматерился Воробей, покидая дом.
Вечером встретился с Думаем и поделился идеей.
— Два немца — дурика сняли номер в "Астории", а поселились недалеко от меня в частном доме. Старый, писатель, набирается впечатлений от жизни простых людей. Люди не бедные. Как смотришь, потрясти?
— Как их потрясешь? Схватишь за горло: гони капусту? Они, по-твоему, на пляж ходят с бабками? У всех карточки. По ней ничего не получишь. Отстал ты, братан, пока на зоне был. Все изменилось.
— Особенно ты. Видел, какая у тебя крутая тачка. Говорят, дом строишь.
— По-твоему я какой-то урка, чтобы все пропивать? Нет, братан, наступили другие времена. Пацаны костюмы приличные надели, а в казино так еще галстук — бабочку нацепят. С рэкетом старушек с семечками на Набережной давно покончили.
Воробей предложил похитить немцев, запереть где-нибудь, пригрозить и потребовать, чтобы сняли башни с карточки.
— А если на карточке одни шиши, и нечего с них взять?
— Позвонят в Германию, — родственники пришлют.