Любовница на двоих
Шрифт:
— Я подумала, что ты меня продала.
— Дура, ты. Дура. Ничего ты так и не поняла.
— Поняла. Еще как поняла, — счастливо улыбнулась я, прижимая корзину к груди.
— И что же ты поняла?
— Я поняла то, что ты настоящая подруга и что я очень сильно тебя люблю.
— А еще?
— А еще, что я беру все свои слова обратно. Бее до единого. Клянусь. И прошу у тебя прощения за то, что могла в тебе усомниться. Ей-богу, прости.
— Прощаю, — Галина слегка приобняла меня за плечи и прошептала: — Знаешь, когда мы с Динулькой приедем к
Спасибо тебе за все, что ты для меня делаешь. — Я совершенно успокоилась и подмигнула не сводящему с нас глаз американцу.
— А это что за супермен? — ревниво спросила Галина.
— Это Сэм.
— Какой еще Сэм?
— Самый обыкновенный. Я с ним познакомилась, пока ждала твоего возвращения.
— Хорошенькое дело! Получается, тебя вообще ни на минуту оставить нельзя. Пока я кормила голодного ребенка, подмывала его грязную ташку и меняла ему памперс, ты не теряла времени даром и завела интрижку.
— Это была не интрижка, а разговор по душам. Я уверена, что Сэм не понял и половины из того, что я ему рассказала. У него же свой, американский, ум, который никогда не постигнет русскую душу.
— И нечего ему ее постигать. Твоя душа должна быть открыта только для меня. А для всех других это должны быть самые настоящие потемки. Господи, Галька, какая же ты ревнивая…
— С тобой разве возможно быть не ревнивой, — тихонько рассмеялась она. Затем стрельнула в сторону американца взглядом, полным ненависти, и, взяв меня за руку, направилась к выходу.
Галина остановила такси, сказала одно-единственное слово: «Аэропорт» и протянула таксисту какую-то купюру.
— Пора прощаться. До отправления самолета осталось не так много. — Она смотрела на меня глазами, полными слез.
— Галя, ты это серьезно?
— А как же Динка?
— Давай корзинку мне. Теперь о Динке буду заботиться я.
— Ты?
— Ну и не только я… А еще та женщина, о которой я рассказывала. Ну что ты стоишь, как умалишенная?! Время идет. Уже деньги капают. Таксист счетчик включил. Мы же уже с тобой тысячу раз все обговорили. Опоздаешь на самолет.
Я стояла как вкопанная, вцепившись в корзину:
— Галина, а может, мы все переиграем?!
— Что именно?
— Я же сказала — все.
— Говори прямо! Что ты ходишь вокруг да около! — Галина заметно нервничала.
— Я и говорю. Поедем в аэропорт, сдадим мой билет, а две недели я поживу у этой женщины вместе дочерью?
Ольга, но я уже просто устала тебе объяснять, что это очень опасно. Ты даже не представляешь, насколько опасна твоя затея. Если ты остаешься, ты ставишь под угрозу не только свою жизнь, но и жизнь этой маленькой девочки. Сейчас ты думаешь только о себе и о своей боли, но совершенно не думаешь о ребенке. Это эгоизм. Понимаешь, самый настоящий материнский эгоизм!
Я бросилась на шею к своей подруге, она крепко меня обняла.
— Ну все, прекрати, а то уже вся улица смотрит, — шепнула Галина. — Садись в машину и езжай. Зайдешь в зал регистрации, подойдешь к той секции, где идет регистрация на Москву. Все остальное ты знаешь. Деньги и ключи от квартиры у тебя есть. За дочь не переживай. Она в надежных руках, — сказала она, забирая корзину.
— Господи, но почему же так быстро… Я хочу еще побыть с ней…
— У тебя с твоим ребенком впереди целая жизнь. Тебе нужно его на ноги поставить, а это нелегкое дело. Ты должна быть очень терпеливой, мудрой, рассудительной женщиной. И немедленно прекрати плакать. Ты вызываешь подозрение. К нам может подойти полицейский и поинтересоваться, что происходит и что там у нас в корзине. У нас же вообще нет никаких документов на ребенка! Нас могут арестовать. Само по себе подозрительно, что мы не возим его в коляске, а носим в корзине.
— Ты только ее береги! — сказала я, с мольбой глядя на Галину. — Слышишь, береги. Никому не давай в обиду.
— Можешь быть уверена. Не дам.
Когда такси тронулось, я высунулась по пояс в окно и закричала:
— Слышишь, береги малышку! Как зеницу ока!!! Ты мне поклялась! Помни про женскую солидарность! Учти, мне без нее не жить! Понимаешь, не жить!
— Все будет хорошо!!! — донеслось до меня.
Силуэт высокой женщины с мужиковатыми повадками становился все меньше и меньше, а вскоре исчез совсем.
Глава 17
В аэропорту я быстро прошла регистрацию и направилась в зал вылета. Присев в свободное кресло, я посидела в нем несколько минут и поняла, что совсем не могу сидеть на месте. Я прошла вместе с другими пассажирами в галерею и огляделась.
Неожиданно появилась до боли знакомая иномарка. Из машины вышел Лев и помахал мне рукой.
— Привет! — громко прокричал он.
— Привет, — едва смогла выговорить я.
— А я тебя везде ищу!!
— Зачем?
—"Как это зачем? Хотел тебе подарить роскошный букет и пожелать удачного вылета. Видишь, погода наладилась, солнышко вышло. Значит, самолеты будут летать, ничто им не помешает.
Лев полез в машину, достал букет цветов, размахнулся, что было сил, и закинул букет на балкон. Я наклонилась и осторожно его подняла. Красивая, блестящая упаковка и странное соединение несовместимых цветов — розы, тюльпаны, мимозы и полевые цветы.
— Красивые?! — выкрикнул Лев, не переставая улыбаться.
— Красивые, — буркнула я. — С чего такое внимание к моей персоне?!
— Чтобы у тебя остались хорошие воспоминания об Америке!
Я смотрела на сияющее лицо Льва и не могла понять, чему он так радуется. В его поведении было что-то странное. Это настораживало. Объявили вылет на Москву.
— Твой вылет объявили, слышала?!
— Слышала. Сейчас пойду.
— Удачного тебе полета!!! Флаг в руки и барабанные палочки на шею!!!
— Придурок! — крикнула я. — Придурок! Ничего, тебя еще Бог накажет. По тебе давным-давно тюрьма плачет!