Любовница Волка
Шрифт:
Я снова замерла, глядя через воду.
«Золотые глаза», написала я.
***
Было почти четыре часа дня, когда я, наконец, услышала, как Колин и Зак приближаются к лагерю. Я сделала все, что только могла придумать, без их оборудования. Ради развлечения я даже наблюдала в бинокль за пасущимися оленями.
— Привет, леди Босс, — поприветствовал меня Зак. Его южный говор эхом разнесся по поляне.
Я увидела в бинокль, как олень поднял голову, затем повернулась и поприветствовала его.
— Ну, наконец-то, — сказала я, поднимаясь на ноги. — Где вас так…
Слова
— Зак, что, черт возьми, с тобой случилось?
Он пожал плечами и снял рюкзак.
— Жить буду, — вздохнул он.
Я повернулась к Колину, который подходил к лагерю. Я никогда не узнаю, как эти двое стали лучшими друзьями. Их объединяла сильная, почти разрушительная любовь к природе, от лыжного спорта в глуши до технического скалолазания. Но это, казалось, было единственной вещью, которая их объединяла. Колин был маленьким, чувствительным интровертом из Айдахо, в то время как Зак был огромным, открытым и агрессивным южанином.
— Колин, ты в курсе, что произошло? — спросила я.
— Боюсь, я поклялся не разглашать эту тайну, профессор Макдональд, — ответил он, поднимая бровь.
— Это как-то связано с «Треугольником Бар-Муды»1? — спросила я.
Оба парня только усмехнулись, когда начали распаковывать рюкзаки. Я закатила глаза, но они ничего не заметили. Иногда у меня возникало искушение заглянуть в забегаловки в центре Бозмена, чтобы просто рассказать всем, что легендарный Иезекиль Диллс был еще и блестящим специалистом и мог провести вычислительный анализ быстрее, чем кто-либо из тех, кого я когда-либо встречала. Это заставило меня задуматься, что он мог сделать, если бы не проводил так много времени за выпивкой.
Ну, я предположила, что если бы Зак не пил и не дрался в баре, то, вероятно, занимался бы исследованиями для одного из серьезных больших имен в МСУ вместо того, чтобы работать на меня. Со вздохом я откинулась назад, чтобы посмотреть, как парни устанавливают палатки. Это было наше второе лето совместной работы и вторая исследовательская поездка в Йеллоустон. Зак и Колин, казалось, чувствовали себя в этой глуши так же уютно, как и в нашей лаборатории, и, должна признаться, я была благодарна им обоим. Даже если они опоздали на четыре часа.
Я включила спутниковый трекер, а Колин тем временем устроил в лагере изысканную кухню с двумя плитами и тремя легкими пластиковыми разделочными досками.
— Похоже, стая Леопольда подошла ближе, — сказала я парням, прищурившись, глядя на показания спутника. — Они где-то в трех милях отсюда.
— Мило, — сказал Колин.
Он склонился над своей походной плитой, помешивая в кастрюле что-то, что уже пахло как блюдо из итальянского ресторана. Среди многих других талантов Колина он был фантастическим, походным поваром. Он уже разрезал две буханки домашнего французского хлеба, и это выглядело так, будто он действительно упаковал рюкзак в термос, полный спелых помидоров. Вероятно, из сада, который он посадил за своей квартирой для аспирантов размером с обувную коробку.
— Зак, я думаю, он пытается превзойти нашу стряпню, — сказала я.
— Это невозможно, — сказал Зак. — Ничто не сравнится с тушеной говядиной «Динти Мур»2.
Я сморщила нос.
— Ты принес «Динти Мур»?
— О, не только это, — сказал Зак с широкой улыбкой.
Сломанный передний зуб Зака придавал ему слегка ненормальный вид, а синяк под глазом не помогал делу. В прошлом месяце он сказал мне, что сломал зуб в драке в баре, и я молила Бога, чтобы это не было сокращенной версией истории. Я заверила его, что медицинская страховка аспиранта покроет стоматолога, но думаю, ему действительно нравился вид сломанного зуба.
— Сегодня вечером, леди Босс, вся выпивка по вашему вкусу, — сказал Зак.
Он сунул руку в массивный рюкзак и вытащил оттуда упаковку из шести банок.
— Это что, пиво? — спросила я. — Зак, ты тащил семь миль шесть банок дешевого пива?
— Ошибаетесь в обоих случаях, мисс Босс, — усмехнулся он. — Во-первых, это не просто пиво. Это шампанское из пива.
Он протянул мне банку «Миллер Хай Лайф». Оно было теплым.
— А во-вторых, — сказал он, доставая из рюкзака еще шесть бутылок пива, — у меня их двенадцать.
***
Колин подал нам ужин из спагетти со свежим томатным соусом, домашний хлеб и салат из шпината с бальзамическим уксусом, который был, без сомнения, самым лучшим деревенским блюдом, которое я когда-либо пробовала. Это придавало вчерашнему одинокому ужину из сублимированного бефстроганова совершенно жалкий вид, и я сказала ему об этом. Колин, как обычно, отмахнулся от похвалы.
— Итак, — сказала я, как только мы вымыли посуду и устроились после обеда в кругу теплых, хорошо встряхнутых «Миллер Хай Лайф». — Сегодня я видела волка.
Они сразу же внешне собрались. Я опустила часть о том, что я была голой и в воде, но оставила остальное без изменений. Они хотели знать все: рост, вес, куда он направлялся. Где его стая?
— Эй, притормозите, — вдруг сказал Зак. — Насколько близко вы к нему были?
Я улыбнулась.
— Примерно так же близко, как к тебе.
Колин присвистнул. Зак хлопнул себя по ноге и выругался в сгущающуюся темноту.
— Знаю, — сказала я. — безумие какое-то. Я никогда раньше не была так близко к волку.
А потом я замолчала, вспомнив, что это была не совсем правда.
***
Это было четыре года назад, в конце ноября, и я была в доме родителей. Я жила там, хотя никто из нас, на самом деле, не называл это «жизнью». Но я находилась там с мая и не подавала никаких признаков того, что уезжаю.
Честно говоря, я не проявляла особых признаков того, что вообще что-то делаю.
Это был мрачный день, почти достаточно холодный, чтобы превратить ровный стук дождевых капель в ледяные пули, и я одолжила старый синий пикап отца, чтобы поехать в город. Мне нужно было отправить адвокату в Чикаго последние документы для развода, который прислал мне форму по электронной почте тем же утром. Барри уже подписал их, его твердая, уверенная подпись уютно стояла на нижней левой стороне листа. Она была немного смазана, но это было из-за принтера родителей. Больше ничего.