Любовница
Шрифт:
Она повернулась к Ксавьеру.
– Она в больнице Святого Стефана. Кровотечение. Кажется, выкидыш.
– Я отвезу вас, – сказал он.
– Я предпочла бы принять эту услугу от кого угодно, только не от вас, – с горечью сказала Рейчел. – Но я слишком много выпила. А кроме вас здесь никого нет.
Они доехали за пятнадцать минут.
Ксавьер гнал машину как безумный. Сидя рядом с ним, Рейчел начала понимать, что его эмоции взвинчены до предела. Бессильное отчаяние, казалось, висело в воздухе.
Это
Его боль была неподдельной.
Рейчел подумала, что должна радоваться хотя бы тому, что ее дочь не была случайной игрушкой в руках мужчины, которому в действительности нет до нее дела.
Или за тревогой Ксавьера скрывалось что-то другое?
Рейчел не знала. И не стала размышлять об этом. Сейчас ее волновало только состояние Тэры. Как помочь ей выкарабкаться. Восстановить ее силы. Вернуть домой.
– Кто имеет здесь преимущество? – спросила Рейчел у Ксавьера, когда они шли по коридору к палате, которую указала дежурная сестра. – Отец нерожденного ребенка или мать пострадавшей дочери?
Взгляд его серых глаз был полон такой тревоги и отчаяния, что Рейчел поняла, что бессмысленно отстаивать свои родительские права, даже если у нее и было такое желание. Тэра лежала, вытянувшись под простынями. Кровать имела наклон, так что ноги Тэры были выше уровня головы.
Ее глаза, влажно-темные после пережитых страха и боли, перепрыгивали с лица матери на лицо возлюбленного.
– Они пытаются остановить кровотечение, – сказала она дрожащим голосом, кивнув в сторону своих приподнятых ног.
Рейчел едва не плакала от радости, что увидела дочь живой.
Сол из последних сил пытался держать себя в руках, глядя на это чудо женственности, на свою Тэру – смертельно бледную, исхудавшую, с темными кругами под глазами. Со слипшимися от пота волосами. Без всяких прикрас.
Невообразимо, до замирания сердца желанную.
– Он еще здесь, – сказала Тэра с натянутой улыбкой. – Пытается удержаться изо всех сил.
– О Боже! – воскликнула Рейчел.
– Прости, мама. – Тэра посмотрела на мать просительным взглядом. – Я должна была сказать тебе.
Ненадолго задержав взгляд на лице матери, она перевела его на Сола. У Рейчел сжалось сердце.
– Я ненадолго оставлю вас вдвоем, – сказала она тихо и, выскользнув за дверь, принялась бесцельно ходить взад и вперед по коридору.
Тэра взяла ладонь Сола и поднесла к своему лицу, нежно целуя ее и блаженно вдыхая запах его кожи.
– Я его не потеряю, – прошептала она. – Я не допущу этого, обещаю тебе. Врач сказал, что шейка не раскрыта, поэтому все должно быть хорошо.
Сол погладил ее по голове. Никогда за всю свою жизнь он не испытывал ничего подобного, ничего близкого по глубине чувств. Даже величайшие моменты музыкального вдохновения и триумфа померкли перед этой минутой. Он мог свернуть горы ради этой маленькой, удивительной женщины, которая так отважно боролась за жизнь его ребенка. Их ребенка.
– Сколько еще они продержат тебя здесь? – спросил он. – Если бы я не понимал, что это опасно, я выкрал бы тебя прямо сейчас.
– Я не знаю. Несколько дней. Врач сказал, что нужно убедиться, что кровотечение остановилось. Ждать недолго.
– Все равно очень долго, – улыбнулся он. – А потом я увезу тебя в мой дом в Оксфорде. Тебе там понравится.
Тэра улыбнулась. Она была слишком слаба, чтобы возражать. К тому же искушение быть рядом с Солом было слишком велико, чтобы сопротивляться.
В глубине ее сознания вспыхнула искра предчувствия, что когда-нибудь в будущем она будет с изумлением вспоминать все это.
Но сейчас ей нужен был только он.
И так же, как и Сол, Тэра чувствовала в себе внутреннюю силу, которая позволяла ей идти своим путем, а не подчиняться обстоятельствам подобно другим людям.
На следующий день Рейчел заехала навестить дочь.
Она принесла желтые нарциссы и веточку сиреневых хризантем. Рядом с шестью дюжинами красных роз и огромной плетеной корзиной ирисов, присланных Солом, они выглядели прозаическими и незаметными.
Рейчел едва не стало дурно от густого запаха цветов Сола.
– Ну как? – спросила она, с ласковой улыбкой глядя на дочь.
– Все еще здесь, – бодро ответила Тэра. Румянец вернулся на ее лицо, волосы были вымыты, а в глазах блестели искорки возрождающейся жизнерадостности. – Я думаю, он выживет.
Рейчел пыталась сообразить, как ей сказать то, что она считала себя обязанной сказать. Прошло несколько секунд молчания.
– Ты сожалеешь, что я не потеряла его? – спросила Тэра. – Ну, по крайней мере, тебе не нужно думать – говорить или нет что-нибудь вроде "все что ни делается – к лучшему".
– И когда это я говорила что-нибудь подобное? – произнесла Рейчел, глубоко задетая.
– Но у тебя ведь возникала такая мысль, правда? – с вызовом спросила Тэра.
– Да. Боюсь, что да. – Рейчел помедлила. – Я думала о тебе.
– То есть?
– Я считаю, что это безумие – заводить ребенка, когда ты сама еще почти дитя. Ты не замужем за отцом ребенка. К тому же он на двадцать лет старше тебя, и ты о нем мало что знаешь.
– Перестань нести чепуху, мама!
– А если это просто ошибка? – настойчиво спросила Рейчел, уже с тоской понимая, что, сколько бы они ни спорили, она все равно проиграет.
Тэра уставилась на пышное изобилие роз.
– Этот вопрос настолько неуместен, что я не собираюсь отвечать на него.