Любовник-Фантом (сборник)
Шрифт:
Сказать, что иногда он слишком усердствует, значит лишь сказать, что ничто человеческое ему не чуждо.
Но я отвлекся от Фэри-Уотер. Позвольте мне вернуться к лебедям, скользящим по зачарованному озеру, к эйлсберийским уткам, что выпячивают свои мясистые грудки на щедро уставленном яствами столе и с редким великодушием нагуливают жирок как раз к тому времени года, когда зеленый горошек особенно нежен и сочен.
Как ни любил я Фэри-Уотер, я никогда не стремился обладать им. Я бы оказался в положении недавно овдовевшего француза, которого
— Ma foi [45] ! — ответил француз, — где же я стану тогда проводить вечера?
И в самом деле, если б имение перешло ко мне, где бы я отдыхал летом?
Как гость я восхищался Фэри-Уотер, как владелец я бы его возненавидел.
Я рассуждал разумно, ибо все же полагал, что мне когда-нибудь придется занять место капитана Тревора.
Он был редкостный экземпляр, настоящее морское чудовище: уродливый, злобный и упрямый. Когда он орал на слуг, казалось, в доме бушует ураган. Подчиненные настолько же ненавидели его, насколько любили его отца адмирала.
45
Клянусь честью (франц.)
Вдобавок, он был пятнадцатью годами старше меня, вел беспутную жизнь и предавался пьянству, пока подагра, которая одна сумела взять над ним верх, не скрутила его.
Я бы не удивился, узнав однажды утром, что он мертв, но я был несказанно изумлен, узнав, что он намерен жениться.
Джеффри всегда держался со мной любезно, в той мере, в какой он вообще был способен на любезность. Он благоволил ко мне и упорно называл Стаффом, и хотя полученное известие повергло меня в изумление, в самой его просьбе стать шафером на свадьбе не было ничего странного.
Я дал согласие. Заказал новый костюм, купил свадебный подарок — цена которого меня втайне огорчила — и за день до назначенного срока отправился в Уинчелси, славный городишко, близ которого, как сообщил мне капитан, проживала невеста.
В Уинчелси стоит забавная крохотная гостиница, окна которой смотрят на главную и, мне думается, единственную в городе площадь, служащую заодно и церковным двором. В ней-то мы с Джеффри и сняли комнаты на ночь.
Разумеется, мне захотелось поподробнее узнать о его избраннице, и я спросил, как ее зовут.
— Мэри Ашуэлл, — ответил он. — Впрочем, родители зовут дочь Полли, и я намерен звать ее так же.
Я на минуту задумался. Игривость, звучавшая в этом имени, вызвала у меня образ великовозрастной особы с красным носом, плоской грудью, длинной шеей, выцветшими глазами и локонами.
— Наверно, у нее куча денег? — предположил я.
— Ни шиллинга. Когда-то ее отец был вполне Состоятелен, но сейчас беден, как церковная крыса.
— Так у нее есть отец…
— И мать, — снисходительно заметил он.
— Она молода? — не унимался я, чувствуя, что он не расположен
— Гм, старой ее не назовешь, — ответил он, как мне показалось, вздрогнув.
— Хорошенькая?
— Полагаю, это слово к ней не подходит ничуть, — заключил он. На этот раз я ясно разглядел, как сквозь его обветренную смуглую кожу проступает густой румянец. Почувствовав это, он попытался прикрыть побагровевший лоб рукой.
Признаюсь, я был озадачен. Он явно стыдился собственного выбора. Но что тогда принудило его?
Правда, капитан был уже не молод, скорее даже стар, но он наверняка мог найти кого-нибудь получше, чем перезрелая дурнушка с повадками котенка и без гроша в кармане.
Меня и вполовину так не удивило известие о предстоящей женитьбе, как явное нежелание моего троюродного братца говорить о, невесте. Из всех знакомых мне мужчин Джеффри менее всего можно было заподозрить в том, что он поддастся женским чарам. Но он, несомненно, поддался, и утвердил меня в этом мнении, когда в ответ на один из наводящих вопросов сказал:
— Завтра ты сам увидишь, что она собой представляет. А сейчас я устал, так что не мучай меня расспросами, Стафф.
Той ночью сладкие грезы о Фэри-Уотер не посетили меня. Мне снилась новая владелица имения, видом похожая на бутылочку для приправ, а нравом и душой — на смесь кайенского перца с уксусом.
«Стаффорд Тревор, — сказал я себе, причесываясь утром перед зеркалом, — тебе следует приискать себе новое место для отдыха. Привольному житью в Фэри-Уотер пришел конец. Косые взгляды и натянутая любезность — все, на что ты можешь рассчитывать, когда новоиспеченная хозяйка вступит в свои права». Придя к такому заключению, я вошел в гостиную, чувствуя себя человеком, знающим все и готовым к худшему.
Джеффри я застал в волнении и беспокойстве. Он едва притронулся к завтраку, что служило верным признаком душевного или телесного расстройства. Затем, отодвинув чашку, он встал и принялся шагать взад и вперед по комнате, засунув руки глубоко в карманы.
Когда он сказал, что нам пора, я с облегчением вздохнул.
Я бросил взгляд на часы: они показывали двадцать пять минут двенадцатого.
— Наверно, путь у них не близкий.
— Две мили, — ответил он.
«Женские сборы требуют времени и хлопот», — подумал я про себя, когда мы, взяв шляпы, направились от дверей гостиницы к церковному крыльцу.
Не хотел бы я еще раз пережить следующие пятнадцать минут.
Священник ждал, служка был наготове, жена пономаря в нетерпении. Джеффри дошел до такого состояния, что, хотя утро выдалось прохладное и легкий ветерок шевелил листья плюща, лоб его покрылся испариной, а сам он то бледнел, то краснел.
— Когда они должны прибыть? — спросил я.
— В половине двенадцатого, она сама так назначила, — ответил он.
Мы подождали еще немного, затем я снова взглянул на часы.
— Без четверти двенадцать, — сказал я. — Если они сейчас не приедут…