Любовники и лжецы

Джойс Бренда

Белинда хотела презрительно фыркнуть, но вместо этого получилось что-то похожее на всхлипывание. Джек накрыл рукой ее руки. Она попыталась вырваться, он не отпустил ее.

– Я люблю тебя, – тихо сказал Джек. – Я не хотел влюбляться в тебя, но влюбился…

Белинда вырвала у него руки и вскочила.

– Как ты смеешь! – крикнула она. – Как ты смеешь продолжать лгать мне?

Джек тоже поднялся.

– Я не лгу! Наверное, я влюбился в тебя с первого взгляда, но просто не решался признаться себе в этом, Белинда! Черт возьми, мне трудно говорить, когда ты стоишь, повернувшись ко мне спиной!

– Не знаю, зачем ты затеял этот разговор. Не для того ли, чтобы

набрать дополнительные очки в игре против Эйба? – К ужасу Белинды, голос у нее дрожал.

– Нет-нет! – Усевшись рядом с ней на небольшую кушетку, Джек взял ее за плечи и повернул к себе лицом. – Белинда, прости меня. Я очень люблю тебя и жалею о том, что сделал.

– Твои пять минут почти истекли, Джек.

– Значит, их будет десять! Сиди спокойно и слушай – слушай, черт побери, иначе я никогда не уйду.

Белинда стиснула зубы и уставилась в пол. Джек взял ее сцепленные руки.

– Семнадцать лет назад я работал у твоего отца в Нью-Йорке.

«Начало многообещающее, – подумала она. – Интересно, скажет ли он наконец правду?»

– Я работал у него шофером. Мне был двадцать один год, и я вынужден был подрабатывать, изучая актерское мастерство.

Белинда слышала громкие удары своего сердца.

Джек встал и, махнув рукой, воскликнул:

– Все это было семнадцать лет назад!

Белинда не шевельнулась.

– Белинда, твоя мать была одинока и прекрасна, а мне был двадцать один год, и такого похотливого парня свет еще не видывал. Я даже не помню, как это случилось, но это был естественный ход событий, все вело к тому. А для меня, уличного мальчишки, это было сбывшейся мечтой.

– Что было сбывшейся мечтой, Джек?

– То, что мы с твоей матерью сблизились. У нас была интрижка. Она длилась всего пару недель. И было это семнадцать лет назад.

Белинда сквозь слезы пристально взглянула на него.

– В тебе заговорила совесть? – с горечью спросила она. – Или это потому, что ты приперт к стенке и не можешь придумать очередную ложь в свое оправдание?

– Белинда…

– Я все это знаю, Джек. Я узнала об этом в тот вечер, когда мы впервые встретились на вечеринке у Маджориса. Нэнси мне все рассказала. Именно поэтому я не пришла на встречу с тобой в тот вечер.

– И ты вышла за меня замуж, зная, что я скрываю от тебя это?

– Нэнси предупреждала меня! Она говорила, что ты используешь меня и причинишь мне боль – так и случилось! Она ждала тебя, Джек, когда лежала в больнице – униженная, больная, одинокая. Эйб тогда возненавидел Нэнси, потому что она потеряла его ребенка. А ты даже ни разу не навестил ее – хотя бы не как любовник, а просто из человеческого сочувствия. Или тебе неведомо сочувствие?

– Я ничего не знал.

– Как ты мог ничего не знать?

Джек схватил ее за руки и притянул к себе.

– Я не мог знать об этом. Слушай меня. Твой отец узнал о нас. – Он замолчал, чтобы перевести дух. – Белинда, понятия не имею, все ли тебе известно о твоем отце, но ты взрослый человек – и моя жена, – так что я не стану опускать подробности, чтобы пощадить твои чувства. Я по его приказанию развозил по определенным адресам взятки – грязные деньги. Конверты с деньгами, предназначенными для подкупа. В них было вложено по пятьдесят тысяч, иногда даже больше. Однажды вечером, после того как ты застала нас с твоей матерью, Эйб послал меня отвезти конверт в Куинз. Это была ловушка. Меня там почти до смерти избили латунными кастетами. Сломали нос, челюсть, отбили почки и разорвали селезенку. Я провалялся в больнице полгода. Вот почему я не навестил твою мать, Белинда.

– О Господи! – Белинда была ошеломлена.

– Это

был конец июля семьдесят первого года. Я никогда не забуду этого времени. Но у этой истории есть продолжение.

Белинда, обхватив руками колени, сидела на кушетке, напряженная, боясь пропустить хоть слово. Джек продолжал:

– Когда я вышел из нью-йоркской больницы, твой отец позаботился о том, чтобы я не нашел работу – даже места официанта. У меня не было денег, не было крыши над головой. По его милости я оказался на улице. У меня не было выбора. Я встречался с женщинами – богатыми, много старше меня. Они мне платили. Заработав таким образом, я добрался до Лос-Анджелеса. В Лос-Анджелесе история повторилась. Я был молод, голоден и обладал привлекательной внешностью, которая позволяла мне заработать на кусок хлеба. Я работал в так называемой эскорт-службе, но работа эта была всегда связана с сексом. Мне это не нравилось, но я не позволял себе задумываться над этим. Были бы выпивка и наркотики, а в таком состоянии все женщины казались мне привлекательными. В конце концов я оказался в лечебнице, где быстро пришел в себя. Я встретил своего менеджера, Мелоди, она нашла мне агента Сандерсона. С его помощью я получил свою первую роль. – Джек замолчал и повернул Белинду к себе. – Ты меня слушаешь?

– Да.

– Это была главная роль в сериале. Она сразу же принесла славу, успех. Ну, ты все это знаешь. Когда сериал перестал сниматься, я заключил эксклюзивный контракт на участие в трех фильмах с «Северной звездой». Моя первая роль получилась превосходно. «Беренджер». Потом Глассман прибрал «Северную звезду» к рукам. Белинда, твой отец, чтобы навредить мне, запретил выпускать на экраны превосходный фильм. Он потерял на этом несколько миллионов. И все с одной целью – уничтожить меня. И это не домыслы. Я, не выдержав, спросил у него самого, и он признался в этом.

Белинда в полном изумлении смотрела на него.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказал Джек. – Этот человек – ненормальный. Ведь он делает это не только потому, что я спал с его женой семнадцать лет назад. В то время я даже не знал, что она беременна. Нэнси не сказала мне. Все из-за выкидыша, это был мальчик, и Глассман почему-то обвиняет меня, утверждая, будто я убил его сына!

Белинда молчала.

– Прекращены съемки «Возмущения», – сказал он, и Белинда ахнула от неожиданности. – Да, Белинда, это решено окончательно и бесповоротно, Эйб сам сказал мне. Он так хочет уничтожить меня, что не остановится ни перед чем – даже если при этом пострадает его дочь. А я связан по рукам и ногам эксклюзивным контрактом с «Северной звездой». Не снявшись у них еще в двух фильмах, я не имею права работать в другом месте. А Эйб не допустит, чтобы я снялся хотя бы в одном фильме для «Северной звезды». Это означает одно: на моей карьере можно поставить крест. Я собираюсь расторгнуть контракт и заключить другой – на съемки в каком-нибудь телевизионном сериале, теперь это единственная работа, которую мне удастся получить. Пока об этом еще никто не знает, и мой адвокат убьет меня, если пронюхает, что я рассказал об этом тебе.

Он горько рассмеялся и продолжил:

– «Северная звезда» начнет против меня судебное преследование. Насколько я понимаю, терять мне нечего. Если я не буду бороться, мне конец. Мы надеемся привлечь к этой грязной истории внимание общественности. Во мне увидят жертву несправедливости и сделают из меня героя, и моя звезда снова засияет на небосклоне. Но чтобы это получилось, надо быть во всеоружии и драться с Эйбом не на жизнь, а на смерть. Придется пустить в ход все средства и ничего не скрывать.