Любовники
Шрифт:
Мне нужно время, много времени, чтобы обо всём подумать чуть лучше. Конечно же, мне страшно! Не важно, насколько ты сильная, самостоятельная и уверенная в себе, когда на тебе лежит ответственность не только за себя, но и за других, а в моём случае — за двух маленьких детей, тебе страшно. Тебе должно быть страшно! Это решение поменяет всю мою жизнь, и не только мою. У меня ни за что не получится стереть из своей жизни почти десять лет брака, но что-то я сделать просто обязана. Может, сейчас дети ничего и не понимают, но я уверена, скоро поймут.
Однако, я даже уйти сейчас не могу. Вернее, мне нужно время
Я хочу бежать, так далеко, как это вообще возможно, но не могу. Не могу так просто всё бросить. Говорит ли во мне привязанность к Мише или острое нежелание сдаваться? Я не знаю, правда. Однако, чем бы это ни было, это надо придушить ещё в зародыше. Иначе уже через пару часов я изменю решение и снова пострадаю. А мне уже надоело быть жертвой, может я и не охотник, но, по крайней мере, мать.
Свой импровизированный ужин я скомкала и выбросила в ближайшую урну. На часах уже почти девять вечера. Наверное, я не буду объезжать пробки, уж очень я не хочу видеть Мишу. Правда, дети…Ладно, он не калечный, сможет о них позаботиться.
В общем, в вечерних пробках и общей дороге за город я провела пару часов, так что домой приехала безумно уставшая и почти сонная. Зато, я смогла осознать одну очень важную для себя вещь. Я могу уйти от него. Я могу забрать детей и начать новую жизнь. Я даже могу остаться жить в этом доме. Однако…всё это я смогу сделать, если узнаю, что на самом деле дорога Мише. Рома был прав. Я не знаю, что происходит с моим мужем, но…перед уходом, я бы хотела, чтобы он видел, что он может потерять. Я бы хотела, чтобы он начал действовать, если я ему дорога. Я не уверена в том, как отреагирую, если окажется, что Мише хорошо и без меня, однако…мне нужно это знать. Мне нужно знать, если он всё ещё любит меня. И если не любит — тоже.
Я могу уйти от него. Но я не могу с ним не попрощаться. Как глупо, верно?
Глубоко вдохнув, я вхожу в дом.
Глава девятнадцатая
Точно не знаю, что я ожидала увидеть, но внутрь всё равно заходила с опаской. Оглядывалась по сторонам и шла на цыпочках, чтобы не создавать лишнего шума, тем более, дети наверняка уже спят. Свет везде был потушен, лишь в прихожую освещало небольшое бра. Я осторожно сняла пальто, обувь, поставила сумку, вытащив телефон и включив беззвучный режим.
Медленно поднялась по лестнице в спальню, однако, Миши там не было. Брови как-то сами собой сошлись на переносице. И где же он? Неожиданно во мне снова проснулся тот зверь, которого я думала, что больше никогда не увижу. Ревность. Жгучая, склизкая, оставляющая после себя лишь грязь и ненависть, она снова заскользила по моим венам, когда я подумала о том, что сейчас Миша мог быть с ней.
Я проверила гостевую спальню, но там тоже никого не обнаружила. Это ещё сильнее
Однако я устыдилась своих мыслей, стоило мне открыть дверь в детскую. На широкой кровати Розы, обнимая её за плечи, спал Миша. А у него под боком пристроился Марк. Я покачала головой. Совсем из ума выжила. Как ты могла подумать, что он бросит детей одних? Нет, может, он и изменник, но отец он не плохой. По крайней мере, он всегда таким был. Раньше. Осторожно зашла в комнату, чтобы убрать из рук Миши книгу, а ещё накрыть детей одеялом. К счастью, никто не проснулся.
Прикрыла дверь и вернулась в спальню. Раз уж сегодня я сплю одна, то так даже лучше. Утром я смогу поговорить с Мишей в более сознательном состоянии, выслушаю его, а потом…потом посмотрим. Приняла легкий душ, облачилась в самую теплую пижаму, потому что меня после душа сотрясала мелкая дрожь, а затем — легла спать. И тогда перед сном я поняла, что дрожь была симптомом не холода, а накатывающейся на меня истерики. Уже во сне — я плакала.
Собственно, о том, что я плакала во сне, узнала утром, проснувшись на мокрой подушке. Глубоко вдохнула, потянулась и села на кровати. А потом дернулась изо всех сил! Напротив сидел Миша (и ведь не поленился специально стул принести) и смотрел на меня, сложив локти на колени и подперев ладонями подбородок.
— Доброе утро, — прошептал он.
Я смогла лишь кивнуть. И чего он на меня так смотрит? Я даже замялась в нерешительности, а со мной такое не так уж и часто происходит. Уж точно не дома перед мужем! Однако, времена меняются. Стянула с себя одеяло и поднялась на ноги, глаза болели так, будто бы в них только что цемент разгрузили. Ещё бы, всю ночь проплакать — это тебе не клубничку кушать.
— Дети ещё дома, — сказал Миша, тоже вставая, — Я думаю отвезти их к родителям, чтобы…
— Нет, — прерываю я его, — Они ещё спят? — он кивает, — Пусть спят дальше, а мне нужно в ванную.
— Мы можем поговорить?
— Да, конечно, — отвечаю я, стоя в дверях, и на секунду задумываясь, — Давай я приведу себя в порядок, мы накормим детей и пойдём в парк, хорошо? Там и поговорим.
Мишу моё спокойствие явно пугало. На самом деле, о спокойствии речи не шло, просто я ещё не до конца проснулась. Держу пари, предложить это мне было бы в разы сложнее, если бы я была бодрее. Тем не менее, Миша улыбнулся и кивнул, оставляя меня наедине с собой. Надеюсь, он пошёл завтрак готовить, а то у меня настроение не то.
Зашла в ванную, почистила зубы, умылась, наклеила патчи. Всё-таки, я от них стала немного зависима. Но надо признать, что эти штучки очень хороши, отеки убирают за считанные минуты. Ладно, не так быстро, но всё же. Я принарядилась в непривычное для себя амплуа: широкие джинсы с разорванными коленями, как сейчас можно, свитер крупкой вязки бежевого цвета под горло и смешные желтые носочки с бабочками. Да уж, совсем во все тяжкие пустилась. Вместо укладки — собрала волосы в безобразный пучок на макушке и спустилась вниз. На кухне Миша уже варил кашу для Розы.