Любовники
Шрифт:
– Варта, ты здесь?
Она вздрогнула. Задумавшись, она не увидела и не услышала, как он вышел следом за ней и теперь стоял, нависая словно гора над ней. От него исходил резкий запах пота, жженной кожи и металла. Он улыбнулся как-то совсем по-детски, беспомощно и от этой улыбки Фал едва не разрыдалась.
– Ты в порядке?
Фал хотела кивнуть, но вместо этого покачала головой. Сердце её разрывалось от боли и отчаяния, но этот взгляд короля помог ей принять решение. Она чуть отстранилась от его руки, коснувшейся её плеча.
Он опустился на колени, взяв её маленькие ручки в свои лапищи.
– Конечно помню, девочка!
– Нет…-Фал покачала головой, чувствуя, как текут по щекам слезы. –Ты помнишь другую… я не Варта, Торин! Я Фалюмина, любовница твоих племянников и много кого ещё…
Торин непонимающе смотрел на неё.
Он вздрогнул, как от пощечины. Фал поднялась со своего насеста.
– Думаю, я должна идти, Торин. Иначе не смогу сдержаться…слишком велик соблазн…
Она пошла к выходу, чувствуя себя опустошенной. Уже у двери в кузню Торин нагнал её и взял за руку. Фал сама не знала, как нашла силы взглянуть ему в глаза.
– Потому, что не хочу неправды. Не хочу той, другой между нами, пусть даже она была моей матерью. Потому что знаю, что ты любишь Варту… и что Фалюмина лишь тень её, накрывшая твою душу, больную от угрызений совести. Прости, Торин … этой ночью ты и так подарил мне больше счастья, чем я могла мечтать. Ты сделал меня своей наложницей… это большая честь для развратной девки…да, я слышала, как ты называл меня в приватной беседе с Двалином… и все же мне не все равно… если пожелаешь взять меня как Фал, я буду только счастлива.
Она вынула руку из его ладони, устало покачав головой, отмечая снова помертвевшие и холодные его глаза.
– Но Фал для тебя значит меньше, чем одна из этих болванок, – девушка кивнула на груду лома. –За них хотя бы плачены деньги…
Она подошла к наковальне и провела по ней рукой.
– Благословение Махала да пребудет с этой кузней! И с тобой, Торин…
Ори уже почти засыпал, когда раздался сильный стук в дверь. Подскочив на месте, он торопливо сунул ноги в штаны и выбежал в прихожую.
За дверью стояла усталая согбенная фигурка. Ори посторонился, молча пропуская Фалюмину в дом. Девушка выглядела словно умертвие, бледная, с посеревшим лицом и сгорбившаяся как старуха. Ори обнял её за плечи и поскорее повел в свою комнатку. Усадив Фал к пылающему камину, он набросил на её плечи свою старую куртку и принялся готовить питье.
– Город на ушах стоит, – тихо говорил молодой гном, помешивая травы в горшочке. –Я переволновался за тебя. Фили примчался час назад, спрашивал, не у меня ли ты. Кили с Двалином словно сквозь землю провалились… Где ты была, Фал?
– Я провела ночь с ним…а он провел ночь с той, другой…с моей матерью.
Ори поставил горшочек на решетку и подкинул поленце на угли.
– Ну-ка давай, выкладывай, – спокойно сказал он, сев рядом и пытливо глядя в глаза девушке. –Что там стряслось у вас?
– Я слышала…-Фал устало провела ладошкой по лбу. –Слышала рассказ Двалина… о моей матери и Торине… о том, что случилось между ними…Ори, у меня внутри все болит. Я знаю, у тебя есть такие травки, чтобы уснуть и больше не проснуться…
Жесткая ладошка гнома зажала её посеревшие губы, взгляд Ори стал жестким, пронзительным.
Ори положил подбородок на её макушку, укачивая вздрагивающее от прорвавшихся наконец рыданий девичье тельце.
– Это потому, что ты нашла СВОЕГО мужчину, – тихо промолвил он. –Ты любишь Торина.
====== Часть 22 ======
Кили открыл глаза, с трудом выкарабкиваясь из цепких пут тяжелого давящего сна. Он не помнил, что ему снилось, помнил лишь липкое омерзительное чувство соприкосновения с чем-то настолько жутким, что он боялся закрыть глаза. Двалин всхрапнул, дернувшись во сне.
Младший Фундинсон открыл глаза, глядя на Кили смурным и каким-то чужим взором. Юноша тряхнул его и поднялся на ноги, опираясь о стену.
– Надо идти, Двалин, надо идти к шахте. У нас шариков твоих световых осталось всего ничего, – Кили протянул руку. Но Двалин, ухватившись за его запястье, неожиданно дернул юношу на себя.
– Торопишься?
– Двалин, не надо, – почти жалобно вырвалось у юноши, когда он понял, что задумал родич.-Отпусти!