Любовные многоугольники

Бек Кора

— Со старым Новым годом, дорогой брат!

Аида нежно коснулась лица Тимура почти у самых его губ – крупных и, как будто немного обветренных.

Что ни говори, а Тимур был потрясающей внешней копией своего отца, за исключением разве что цвета глаз, унаследованного им от бабушки по материнской линии, благодаря чему его внешность смотрелась особенно своеобразно или эффектно – пронзительные серые глаза на фоне чёрных волос и довольно смуглого оттенка кожи.

— Ты почему такой грустный? –

полюбопытствовала Аида, заглядывая в лицо мужчины своей мечты.

— Во-первых, с праздником тебя, сестрёнка, а, во-вторых, я не грустный, а задумчивый, — ласково рассмеялся Тимур, поправляя немного растрепавшийся волос Аиды.

— Ты почему не проходишь в дом? Одна на улице в такой поздний час и в холодную погоду?

— Не хочу в дом, — надула губки Аида, — давай немного пройдёмся, погуляем.

— Никаких гуляний! Пошли в дом отогреваться, я угощу тебя сейчас горячим чайком со сладостями, — скомандовал Тимур, взяв Аиду под руку.

— Знал бы ты, о каких сладостях я мечтаю, — мысленно простонала Аида, а вслух капризно протянула:

— Только чаем? Сегодня как-никак праздник!

Тимур великодушно улыбнулся:

— Милая Айечка, обещаю тебе тщательно обследовать холодильник и бар, главное, не разбудить маму Розу. Мне кажется, в последнее время она очень устаёт и потому ложится спать пораньше, так что – тсс!

Он шутливо приложил палец к губам, на дне его серых глаз играли весёлые чертенята.

Поднявшись на третий этаж, Тимур осторожно повернул ключ в замке, помог Аиде снять верхнюю одежду, и они прямиком направились на кухню – излюбленное место всех домашних дискуссий и посиделок.

Аиде очень нравилась эта квартира в старинном доме на одной из тихих улочек их большого шумного города. Всякий раз у неё невольно замирало сердце перед двустворчатой входной дверью, обитой чёрным дерматином, похожей на те, что доводилось Аиде видеть в фильмах об историях из жизни дореволюционной России.

Несмотря на современный интерьер, квартира хранила в себе элементы классического духа, который был свойственен интеллигенции (со слов матери Аиды, Сабины, дедушка Тимура по материнской линии был профессором, отсюда и апартаменты).

Украшенные изящной лепкой потолки, высокие, двустворчатые, не пропускавшие ни единого звука, двери, приглушенный свет со вкусом подобранных светильников, добротная старинная мебель из натурального тёмного дерева – всё это настраивало на мечтательный, элегический лад.

Угостив Аиду горячим ароматным чаем с шоколадными конфетами и сахарным печеньем, Тимур открыл шампанское. За разговорами – воспоминаниями они незаметно распили бутылку и, будучи в приподнятом состоянии духа, открыли вторую.

Аиде было очень хорошо и уютно рядом с любимым человеком, но ей никак не удавалось избавиться

от мысли, что это «хорошо» скоро закончится.

Заметив, что Тимур немного захмелел, она решила, что сейчас самое время расспросить его о том, что более всего на протяжении последних двух недель её мучило, благодаря стараниям тётушки Розы.

Обстановка как нельзя более располагала к откровенности, и Тимур признался Аиде в том, что встретил девушку, которую полюбил глубоко и сильно буквально с первого взгляда, тот идеал, о котором он мечтал всю свою сознательную жизнь.

Заинтригованная Аида, терзаемая ревностью и обидой одновременно, попыталась выудить из него какие – нибудь подробности о сопернице.

В ответ Тимур протянул ей фотографию, на которой была изображена улыбающаяся девушка с чёрным волосом до плеч, живыми раскосыми глазами и, как ревниво отметила про себя Аида, красивыми пухлыми губами. Заметив в её руках микрофон, она с улыбкой высокомерного превосходства спросила:

— Очередная артистка из ресторанного шоу-бизнеса?

Тимур сокрушённо покачал головой:

— Милая сестрёнка, ты явно не смотришь телевизор. Лейла – тележурналистка!

Аида разглядывала фото едва ли не до рези в глазах, однако, ничего примечательного в незнакомке, кроме губ она не обнаружила, о чём не преминула сообщить Тимуру. Он лишь снисходительно улыбнулся на её замечание.

Пока Тимур, забрав обратно фото, любовался своей птичкой, Аида нервно курила, обдумывая сложившуюся ситуацию.

— Тимур просто ослеп, — с отчаянием думала она. — Да в сравнении со мной эта краля гроша ломаного не стоит! Что он в ней, спрашивается, нашёл? Я же намного лучше!

Аида чуть не расплакалась от несправедливости судьбы, одарившей её, казалось бы, всем так щедро, но обделившей в самом главном – в способности пробудить к себе любовь мужчины, единственного, кто был ей по – настоящему нужен.

— Ах, мой дорогой, любимый брат, какой же ты счастливый! – голос Аиды непритворно дрожал.

Тимур, очнувшись от своих грёз, обеспокоенно взял её за руку, не зная, чем вызвано волнение и расстройство девушки. От этого братского проявления чувств Аида ещё больше опечалилась и даже расплакалась.

Пытаясь как-то утешить Аиду, Тимур посадил её к себе на колени, прижал к своей широкой груди, и принялся, как дитя малое укачивать – успокаивать.

Обрадованная Аида прижалась потеснее к предмету своей неразделённой любви, обвила его шею руками и, подняв к нему своё хорошенькое заплаканное личико, беспомощно пролепетала:

— Тимур, скажи, я красивая?

Поцеловав её в волосы, Тимур удивлённо произнёс:

— Ну, конечно же, глупышка! Нашла, в чём сомневаться, из-за чего расстраиваться.