Любовные похождения князя
Шрифт:
Последнюю фразу Жюв произнес в полный голос; несмотря на невозмутимый характер, он вздрогнул от собственных слов…
Фантомас!
Да! Он произнес ужасное, зловещее, кровавое имя!
Да! Он чувствовал, был абсолютно убежден, что перед ним новое преступление легендарного Повелителя ужасов!
Кто еще мог совершить преступление с такой ледяной жестокостью, с таким расчетом, с таким тонким мастерством?..
«Только Фантомасу, – размышлял Жюв, – могло прийти в голову предусмотрительно воспользоваться резиновыми перчатками,
Оставшись в одиночестве, Жюв скрестил на груди руки и задумался.
– Внимание! – сказал он. – Попробуем разобраться по порядку. Судя по словам Авара, я единственный, кто догадался, каким образом было совершено преступление. Мне совершенно ясно: жертву завернули в большой саван, а смерть ее наступила в результате удушья, вызванного парами сильного анестезирующего средства, хлороформа, если верить желтым пятнам на простыне…
Жюв пересек комнату и поднял с пола уже осмотренное скорбное одеяние.
– Черт! – тихо выругался полицейский. – Когда я думаю, что эту простыню набросили покойному на голову, что она душила его последние хрипы, заглушала последние вопли, у меня мурашки ползут по коже!
Жюв вернулся к окну, расправил большое белое полотно, расстелил его на полу и тщательно стал изучать.
– Поглядим, – прикидывал Жюв, – должны же быть какие-нибудь следы, указывающие место, которое соприкасалось с лицом?
В следующее мгновение Жюв торжествовал:
– Черт возьми! Вот жирное пятно… В этом месте волосы терлись о простыню. Ага! Уже лучше… Мелкие дырочки, равномерные прорехи, следы зубов… Ошибки нет. Кроме того, именно здесь я обнаружил желтое пятно, указывающее место, куда брызнули хлороформом.
И Жюв задумчиво добавил:
– Вот именно! Человеку, замотанному в простыню, уснувшему, Фантомас мог преспокойно отрезать голову. Если смерть не сделала свое дело раньше, он умер от разрыва шейных артерий…
Жюв отложил простыню. Неожиданно его осенило.
– Вот оно! – прошептал он. – А что, если в отрубях…
Присев на корточки, Жюв с побледневшим лицом всматривался в окровавленные отруби.
Вскоре он торжествующе вскрикнул:
– Господи! У меня будет маска умершего!.. А получу я ее превосходнейшим образом… Фантомас об этом не подумал! Он сунул голову жертвы в отруби, получилась форма, мне остается только сделать слепок!
Через несколько мгновений оставив роковую комнату, Жюв побежал на бульвар Сен-Жермен, к торговцу химикалиями. Затем он вернулся на улицу Гран-Дегре и чрезвычайно аккуратно, используя искусные и хитроумные приемы, залил мягкий гипс в опилки. Полчаса Жюву пришлось выжидать. Но когда гипс затвердел, когда он вынул из отрубей застывшую пластину, когда взглянул на нее, то страшно побледнел и задрожал.
– Мике! – прошептал он. – Убит актер Мике! Господи, ошибки быть, не может! Этот характерный нос, я узнаю его!.. Я узнал бы его среди сотни тысяч!..
Полицейский
Вскакивая в таксомотор, Жюв скомандовал водителю:
– На улицу Лепик!
Через несколько минут машина затормозила у дома респектабельного вида на углу улицы Аббесс.
Жюв отпустил машину и, войдя в здание, окликнул консьержку:
– Господин Мике у себя?
– Его нет.
– А где он?
– Понятия не имею!
– Давно он ушел?
Беседа происходила на лестнице второго этажа.
Консьержка заканчивала подметать; Жюв от нетерпения, пританцовывал на нижней ступеньке, казалось, готовый подскочить до крыши.
Консьержка не отвечала. Поставив метелку в угол и скрестив на груди руки, она грозно и недоверчиво взирала на Жюва.
– Вы долго еще собираетесь морочить мне голову, – в свою очередь поинтересовалась она, – отрываете от прямых обязанностей, выуживаете сплетни про жильцов? Может, хватит?! С двух часов все идут и идут такие вроде вас и все спрашивают: «Господин Мике здесь, господин Мике там…» Оставьте его в покое! Полагаю, он не обязан ни перед кем отчитываться? Подите прочь! Мне не о чем с вами разговаривать!
Жюв не был настроен долго спорить. Он нервно вытащил из кармана удостоверение личности, сунул его под нос консьержке, ткнул пальцем в типографский текст и, дабы помочь бедной женщине воспринять написанное, вполголоса зачитал:
– Префектура полиции! Инспектор Жюв!.. Видите, мадам, вам придется дать мне кое-какие разъяснения. Кроме того, это очень важно… Возможно, с Мике произошло несчастье…
– Ах! – пролепетала консьержка, становясь кроткой и приветливой. – Служитель правосудия, это же совсем другое дело! Что вы хотите узнать?
Прерывающимся голосом Жюв спросил:
– Когда вы в последний раз видели господина Мике?
– Вчера вечером, в восемь.
– И с тех пор он не возвращался?
– Нет, сударь…
– А могли вы его не заметить, предположим, если бы он вернулся поздно ночью?
– Такое иногда случалось, сударь, но утром я убираю у него, и когда он возвращается поздно и я этого не замечаю, то, поднявшись в квартиру, прекрасно вижу, дома он или нет…
– Часто он не ночует дома?
Консьержка слегка побледнела:
– Нет, сударь, право, нет! Действительно странно, что он не вернулся… Ну вот! Теперь я начинаю за него беспокоиться… С ним что-то случилось? Вы что-то знаете?..
Оставив без ответа вопросы консьержки, Жюв скомандовал:
– Вы у него убираете? У вас есть ключ? Проводите меня в его квартиру…
Ошеломленная консьержка повиновалась приказаниям полицейского.
– Сударь, это на третьем, дверь налево, – твердила она, пыхтя позади Жюва, который взбирался по лестнице огромными шагами.