Любовный узел, или Испытание верностью
Шрифт:
– Когда тебя позовут, тебе придется идти! – внушала ей Этель, покачивая указательным пальцем здоровой руки, когда Кэтрин делилась с ней своей тревогой. – Обо мне не беспокойся. Главное позаботься, чтобы тебя провожали туда и обратно.
Но Кэтрин беспокоилась. Хотя Этель явно шла на поправку, она стала значительно слабее, чем была в начале осени. Так дерево медленно роняет листву: то один лист, то другой. Молодая женщина пыталась избавиться от этого образа, но не могла. Она изо всех сил пыталась скрыть свою тревогу от Этель, а Этель старалась казаться
В третью неделю декабря Кэтрин вернулась из города, где покупала рыбу и зелень, и увидела, что рядом с Этель сидит огромный чужак и греет руки у огня. К внешней стенке хижины был прислонен гигантский посох с дорожным узелком на конце.
Этель улыбалась кривой улыбкой, в уголке рта блестела тонкая струйка слюны. При виде Кэтрин в глазах старухи зажегся огонек, и она энергично закивала, приглашая молодую женщину подойти поближе.
– Только посмотри, какого силача прислал нам Оливер! Просто красавчик!
Незнакомец поднялся на ноги, но низкий потолок не позволил ему выпрямиться во весь рост.
– Меня зовут Годард, госпожа, – неторопливо заговорил он. – Лорд Паскаль нанял меня, чтобы я защищал тебя, если понадобится. Он велел передать, что, насколько он понимает, мое появление позволит закопать кость.
Кэтрин таращилась на него, открыв рот. Размеры пришельца просто поражали, а его слова и вовсе заставили ее забыть о даре речи. Молодая женщина даже не знала, радоваться ей или сердиться.
– Тебе тоже следует закопать кость, – буркнула Этель со своего стула и поглубже натянула плащ на больную руку. – Незачем драться, если нет вызова.
– Я сама могу позаботиться о себе, – машинально заметила Кэтрин.
Слова прозвучали невыразительно, как старый припев. «Драка» напомнила ей о «свидании». Кэтрин без всякого зеркала знала, что щеки ее залил яркий румянец.
Великан слегка поклонился.
– Мой господин предупредил, чтобы я не покушался на твою независимость. Мое дело – сохранить тебе жизнь, чтобы ты могла наслаждаться ею как можно дольше.
Этель хихикнула. Кэтрин недовольно покосилась в ее сторону.
– Склонись, девочка, пока не сломалась, – произнесла Этель, грозно покачав указательным пальцем.
Молодая женщина тяжело вздохнула. В глубине души она знала, что старуха права. Честно говоря, ей самой было приятно думать, что, когда понадобится идти в город ночью, рядом с ней будет такой гигант.
– В таком случае, добро пожаловать и садись, пока не сломал себе спину, – сказала она, указав на стул, и судорожно принялась соображать, где же устроить его на ночь. В комнате Этель он явно не поместится.
– Я договорился с человеком, который присматривает за собаками, что смогу ночевать у него, – заговорил великан, словно прочитав ее мысли. – У него дочка недавно вышла замуж, так что на полу достаточно места. Если понадоблюсь, это всего лишь через двор.
Кэтрин с облегчением кивнула.
– У Оли… у лорда Паскаля все в порядке? – спросила она,
– Да, госпожа – Годард снова протянул руки к огню. – Он велел передать, что очень жалеет, что не может прибыть сюда сам, чтобы продолжать уроки… – Великан нахмурился, стараясь точнее припомнить слова. – Еще он сказал, что твое общество гораздо приятнее, чем телега с лошадиными подковами, и что он надеется вернуться до Рождества.
Щеки Кэтрин снова вспыхнули горячим румянцем, по телу пробежала теплая волна.
– Я буду рада увидеть его, – тихо произнесла она, опустив взгляд на свои руки. На безымянном пальце до сих пор сверкало золотое кольцо Левиса.
Вскоре Годард ушел. Кэтрин приготовила для Этель горячее молоко с медом и тертыми лесными орехами.
Старуха задумчиво посмотрела на молодую женщину.
– До Рождества всего десять дней. По-моему, неплохой повод воспользоваться ароматным мылом, которое тебе дали, а?
Кэтрин бросила на нее кислый взгляд из-под сдвинувшихся бровей:
– Зачем?
– Затем, зачем захочешь. Думаю, девочка, ты знаешь, зачем. – Этель с трудом подняла левую руку и прижала ее к горячему боку чаши. Ее глаза блестели. – Он рано прислал свой первый подарок.
– Ты имеешь в виду охранника? – спросила Кэтрин, невольно глянув через плечо.
– Да. – Этель осторожно отхлебнула непослушными губами горячее питье – Вопрос в том, чем ты-то собираешься отблагодарить его на Двенадцатую ночь, когда все дарят подарки?
К счастью, тут появилась женщина, которой понадобилось средство от кашля для больного ребенка, и Кэтрин была избавлена от необходимости отвечать.
Наступил Сочельник, а об Оливере по-прежнему не было ни слуху, ни духу. Несмотря на гражданскую войну, а может быть, благодаря ей Бристоль кипел в лихорадочном ожидании празднеств. Разнеслась молва, что на Рождество в город пожалует сама королева Матильда. Все повара сбились с ног, котлы кипели, очаги пылали, так что мало кто успевал обратить внимание на пронзительный холод и мертвенную, белую мантию, окутавшую землю. Каждый день в ворота замка въезжали тяжело груженые повозки с дровами и углем, чтобы исчезнуть в ненасытной пасти многочисленных огней: крупные бревна для зала, колотые дрова и хворост – для отдельных комнат, уголь для жаровень и кузниц.
Кэтрин успела принять несколько родов. Ее радовала компания Годарда. Великан говорил мало, но само его присутствие успокаивало; раздражение, возникшее было, когда она узнала, что его прислал Оливер специально для нее, исчезло. Иногда Годард ел вместе с ней и Этель у их очага, но и за трапезой сохранял спокойствие и неторопливость могучего вола. Он колол для них дрова и носил воду. Когда забегал Ричард, он показывал – к искреннему удовольствию мальчика, – как владеть длинной дубиной, а в Сочельник, когда уже начинало смеркаться, подарил ему уменьшенную копию этого оружия.