Любви все роботы покорны (сборник)
Шрифт:
– В-входите, – пригласил заикающийся мужской голос. Калитка автоматически открылась.
Дом был двухэтажный, с верандой. И где тут, интересно, зимний бассейн? Гараж на две машины вижу… Иван поднялся на крыльцо. Стеклянная, зашторенная изнутри дверь была приоткрыта, в холле слышались голоса. Иван постучал для порядка и заглянул внутрь. Ярко освещённый холл был пуст, на стене бормотал большой плоский телевизор.
Показывали сюжет о хиссслах, как они появились из глубин космоса в своих прозрачных колпаках… жуткие и безмолвные… Ну и наделали они переполоху тогда, в две тыщи десятом!
– П-проходите, – послышалось откуда-то сверху.
Иван поднял голову. С балкончика на него смотрел мужчина на инвалидной коляске. Мужчина махнул рукой в кожаной перчатке без пальцев и крикнул:
– П-погодите минуту. Я с-сейчас спущусь.
Иван услышал, как стукнула дверца лифта, зашлёпали тросы. Через полминуты появился хозяин дома. Если ему и было под пятьдесят, то очень давно. Во всяком случае, выглядел он на все шестьдесят пять. Лицо помятое и небритое, веки воспалённые, глаза испуганные. И пахло от него почему-то водорослями и тухлыми моллюсками.
– Петер? – сказал Иван.
– Д-да. А в-вы Иван. В-верно? – Его взгляд скользнул в сторону, он провёл по губам кончиком языка. – В-ваш администратор… Ольга, к-кажется… звонила мне. Вас ввели… в курс д-дела?
На мужчине были обрезанные джинсы, несвежая рубашка в сине-красную клетку и пожелтелые белые носки. Между ног торчало горлышко бутылки.
– В общих чертах. Ваша сестра…
– Розвита, – торопливо вставил мужчина. – Её з-зовут Розвита. Б-близкие зовут её Роззи.
Замечательно! Нас, кажется, приглашают в близкий круг. Знакомьтесь, а это Иван, член семьи. Можно просто – член… Но почему он так нервничает?
– Петер, – решительно начал Иван, – Ольга рассказала мне немного о вашей сестре. Ей, скажем так, не хватает общения.
– Да, да, – закивал мужчина. – Как верно вы заметили. Общения! Ей именно не хватает общения. – Он даже заикаться перестал, обрадованный тем, что Иван так хорошо всё понял.
– Ну разумеется, – повторил Иван, – нам всем порой не хватает общения. Вот для того и существуют друзья. Повертье, это дорогого стоит.
Мужчина моргнул, его губы дрогнули.
– Если в-вы насчёт оплаты, Иван, то об этом н-не беспокойтесь. Чем-чем, а уж этим в-вы останетесь д-довольны. Они очень х-хорошо платят.
– Они? – насторожился Иван.
Мужчина хлопнул себя чёрной перчаткой по лбу и рассмеялся.
– Ч-что это я, с-совсем заговариваться стал. Не желаете г-глоточек? – Он достал бутылку, качнул ею в воздухе. Это был шнапс, кажется яблочный. – Н-нет? А я в-выпью с в-вашего позволения. – Он ловко отвинтил крышку и присосался прямо к горлышку. Надолго. Иван стоял и смотрел, как подскакивает и возвращается на место его щетинистый кадык. – Вот так! – Мужчина поставил пустую бутылку на пол, вытер мокрые губы пальцами, обтёр их о грудь. – Ну что, Иван, идём к нашей Роз… ик!.. зи?
Он залихватски развернулся – сбитая колесом бутылка весело покатилась по полу. Они прошли в армированную дверь чёрного стекла и начали спускаться по длинному, идущему под уклон коридору в полуподвальное помещение. В конце коридора была ещё одна, матово-стеклянная, дверь. На потолке играли голубые
– В-вот мы и п-пришли, – возвестил Петер. – З-зимний бассейн. В п-подвале, н-неплохо п-придумано? – На его лице появилось выражение озабоченности. – У вас есть ч-что-либо острое? Н-нож, пилка для ногтей? Рыболовный к-крючок? В-вы уверены? В таком с-случае, с-сделайте одолжение. Д-дайте сюда ваш с-сотовый.
Он сунул сотовый Ивана к себе в нагрудный карман. Показал рукой в перчатке на стеклянную дверь.
– Н-ну, удачи!
Посторонился, пропуская Ивана.
Иван вошёл в помещение бассейна. Дверь с щелчком закрылась за его спиной. В лицо пахнуло кислой вонью, от которой мгновенно заслезились глаза. Водоросли и тухлые моллюски… Над подсвеченной снизу водой стоял холодный туманец. Господи, ну и местечко! Иван огляделся. Ну и где он, наш изнывающий от страсти суповой набор?
Что-то зашуршало под ногами. Он глянул вниз, содрогнулся от омерзения. Это была серая бородавчатая змея с острым, чувственно изогнутым кончиком. Она выползала из бассейна, жадно шарила по кафелю, извивалась… Изнанка у неё была серо-жёлтая, с двумя рядами грязно-белых, как мездра поганки, присосок.
Показалась вторая змея, потом третья. Они уцепились за гладкую поверхность, и мешковатое тело приподнялось из бассайна. Оно было некрупное, размером с полуспущенный клеёнчатый мяч-глобус. У него был острый чувственный клюв. Два крулых жёлтых глаза уставились на Ивана в упор. Взгляд их завораживал. Только когда что-то холодное и липкое коснулось ноги Ивана, он пришёл в себя.
Над бассейном торчало уже четыре или пять серых щупалец, самое любопытное (или нетерпеливое) осторожно, словно пробуя на вкус, обвивало ногу Ивана. Присоски, мягкие на вид, оказались жёсткими, как тёрка. Невероятное отвращение заставило Ивана отдёрнуть ногу. Клеёнчатый мяч перевалился через борт бассейна и смачно шлёпнулся на плитки пола. Звук был, как от мокрой пощёчины.
Неожиданно послышался резкий шипящий звук, как будто прохудился пожарный шланг:
– Хис-с-сл…
Вздулись и лопнули пузыри в луже, образовавшейся на полу.
– Хис-с-сл… хис-с-сл…
Ну конечно же! Как он сразу не догадался! Но ведь хиссслам, кажется, запрещено находиться на Земле…
Борясь с приступом тошноты, Иван вышел в коридор и остановился, чтобы собраться с мыслями и сообразить, что делать дальше.
Конечно, Петер всё знал, он сам всё и подстроил. Никакой больной сестры нет, это предлог, чтобы заманить Ивана в ловушку. Но зачем? Разве хиссслы занимаются сексом с людьми? Этого Иван не знал, и проверять, так ли это, у него не было ни малейшего желания.
Но Петер! Хорош гусь! А ведь его, пожалуй, можно поприжать. Нелегальное сотрудничество с хиссслами – это же пожизненный срок. Теперь он у меня двумя сотками не отделается!
Армированная дверь чёрного стекла была заперта. Иван прижался лицом к стеклу, прикрыв его с обеих сторон ладонями. Ярко освещённый холл выглядел как аквариум с расплывчатым пятном света – плоским экраном телевизора. Петер сидел на своей инвалидной коляске и смотрел телевизор. Телевизор громко, очень громко разговаривал.