Любви все роботы покорны (сборник)
Шрифт:
Например, за мою медлительность. Их тошнит, оттого что я оставляю липкий след. Они издеваются над моей манерой втягивать глаза внутрь мантии каждые десять-пятнадцать секунд. Их злит, что на моем лице никогда не отражаются эмоции. Многим даже невдомек, что у меня вообще нет ни головы, ни лица. Они просто глазной псевдоторакс называют головой. А мозг-то у нас находится в спинном отделе. Строго напротив рта. Аккурат рядом с анальным отверстием. Хорошо, что люди об этом не догадываются…
Но какие клеят прозвища! Кусок мыла… Слякоть… Холодец… Ктулху недоделанный… А каптенармус в глаза называет осклизлым ублюдком. И рассказывает, как он меня ценит и любит, урода мягкого. А я не даю землянам кличек. Хотя бы потому, что общаюсь не словами. Мы кодируем хемо-электрические сигналы и транслируем их непосредственно
Я редко покидаю рабочее место. В контактерской уютно и спокойно. Надо сказать, земляне – мастера по части техники. Они великолепно воссоздали атмосферу моей родной планеты. Стопроцентная влажность, температура – стабильные тридцать семь по Цельсию. Слабый серный раствор капает с потолка и приятно массирует кожу. Настоящий рай. Чего не скажешь о земной атмосфере. Долго в ней не просуществуешь, приходится до предела сгущать слизь и прятать глаза в мантию. Но я могу свободно перемещаться по станции. А люди заходят в контактерскую в прозрачных масках и защитных костюмах. Несмотря на большое количество кислорода, их легкие не способны дышать нашим воздухом. Земляне начинают задыхаться, кашлять, их глаза слезятся и краснеют. Зато атмосфера Дювелла очень похожа на земную, и они спокойно бродят по окрестностям без скафандра. Теперь-то можно, дювеллиане позволяют. Раньше наводили на людей ужас. Их земляне и сейчас побаиваются, но уважают. А меня презирают и ненавидят. Я – осклизлый ублюдок. Вялый урод. Ползучее недоразумение.
Впрочем, не для всех. Была одна человеческая самка, то есть женщина. Мне стоило больших трудов понять, что такое стабильный половой диморфизм, ведь мы, слизни, свободно меняем пол и нам странно, что люди так дорожат и гордятся своими органами размножения. Раньше я не пытался определить собственную половую принадлежность, но именно благодаря этой особе стал больше ощущать себя самцом. Мужчиной, на земном языке. Ни о каких контактах третьего рода речи нет. Земляне для меня столь же сексуальны, как для них осьминоги. Просто Рита… да, ее звали Ритой… просто Рита была единственным человеком, кто относился ко мне без предубеждения. И даже в шутку заигрывала со мной, как с существом мужского пола. Я превратился в самца ради нее, чтобы хоть немного сгладить отличия в психике людей и слизней. Мне казалось, так будет интереснее, но, вероятно, она и не заметила моих стараний. Зато я стал лучше чувствовать ее эмоции.
Она часто заходила в контактерскую – пообщаться. Садилась на край моего ложа, пошлепывала меня по влажному боку и легонько прикасалась к глазам с веселым присловьем: «Улитка, улитка, спрячь рожки!» Ее очень забавляло, как я рефлекторно втягиваю глаза под мантию. А потом мы начинали общаться. Собственно, общением это трудно назвать. Она говорила, сидя на губчатом матрасе, а я смотрел, как двигаются ее губы. Ведь я никогда не разговариваю с людьми. Все общение идет по компьютеру, к которому я подключен через нервные узлы. Подавая сигналы при помощи специально разработанной программы, я перекодирую и передаю информацию от астероформисов. Они протянули к моему закутку длиннейший кабель, который составили из собственных лучей и пропитали внутриполостной жидкостью. Странное, должно быть, я представляю зрелище с точки зрения человека: огромный слизень, утыканный электродами и с уходящим в пол толстым щупальцем на хвостовой части тела. По сути, я всего лишь посредник и переводчик. Но свою работу делаю хорошо.
Так вот, Рита. Она сидела и болтала, болтала… Зачем она говорила со мной, я не могу понять. На мой взгляд, никакого смысла в одностороннем общении нет. Но для землян,
Для меня наибольшей загадкой остался принцип образования сексуальных пар у людей. Нам совершенно чужда привязанность к определенному партнеру, потому что пол можно поменять, а контакт с единственным оплодотворителем существенно обедняет генофонд. Но в психологии землян главенствуют принципы сексуальной собственности, на которых базируется могучий слой законов этики. Вот и Рита в своих рассказах постоянно упоминала отсутствующего на станции партнера, так называемого мужа. Его имя было Виктор. Или Витя. Иногда Витек, а иногда Вит, но чаще всего Витенька. Мне потребовалось много времени, прежде чем я понял, что речь идет об одном и том же партнере. Если я правильно осмысливаю значение слова «скучать», то именно это и происходило с Ритой. Она скучала по Виктору. То есть из-за его отсутствия негативные эмоции Риты усиливались настолько, что мешали логически мыслить. Связь этих процессов мне осталась неясной.
Но однажды Рита пришла на очередной тур болтовни в очень хорошем настроении. Мне даже не потребовался анализ ее кожных выделений, чтобы понять, как она рада.
– Улиточка моя милая, – сказала она, широко улыбаясь. – Я самая счастливая в мире! Наконец-то он приедет! Каптенармус настолько проникся, что пообещал помочь. Представляешь, в его ведомстве нашлось рабочее место! И он сказал, чтобы Витя писал заявку! Мой муж скоро будет здесь! Вот так, моя рогатая!
И она потрепала меня по боку. Я подумал: интересно, как выглядит партнер Риты? Такого же он роста или крупнее? Какого цвета волосяной покров головы? Отличается ли запах его семенных желез от запахов других мужчин станции? Я людей с трудом отличаю друг от друга по внешнему виду, а запахи у них играют не столь важную роль. Но ведь Рита по каким-то признакам его выбрала!
– Каптенармус приглашает меня на обед, – продолжила Рита. – Говорит, это большое событие, надо отметить. Так что пойду выбирать платье!
Она ушла.
Я остался размышлять над тем, насколько существенна у людей роль одежды в брачных играх.
Рита не появлялась три дня. Это меня не сильно взволновало. Время от времени я ловил молекулы ее запаха и знал, что она никуда не делась. А на четвертый день вдруг пожаловал каптенармус. Он находился под влиянием алкоголя, поэтому говорил несколько бессвязно.
– Ублюдок ты осклизлый, – сопел он фильтрами маски, – скажи, на кой черт этому дураку такая женщина? Он же ни хрена не смыслит в бабах! Смотри: приедет этот балбес. Что прикажешь с ним делать? Да, я вписал в ведомость лишний рот. Не побоялся ответственности. Но в реале-то куда его девать? Не нужен он нам. А уж лично мне тем более. Что делать будем, слизень? Молчишь? Ну, молчи. Еще бы ты заговорил, я бы решил, что умом тронулся…
Я действительно молчал. Единственные звуки, которые издают слизни – шипение и чмоканье дыхалец-пневмостом. Несмотря на модуляцию, к речи это никакого отношения не имеет.
– Рита тебе ничего не рассказывала? – допытывался каптенармус. – Ну, там, про мужа… Они полгода не виделись… Тьфу! Осел! С кем я разговариваю… Слизняк ты, хоть я тебя и люблю…
И удалился. Тут я ощутил чувство, похожее на беспокойство. Помимо алкоголя и эякулята от него едва заметно пахло Ритой. Но поскольку я, как мне тогда казалось, разобрался в сексуальных связях людей, то решил, что молекулы попали на его кожу случайно. Ведь она ждала своего постоянного партнера, а человеческие самки очень щепетильны в таких вопросах.