Люди долга и отваги. Книга первая
Шрифт:
Николаев распорядился, чтобы Шурпенко вызвал подразделение МПВО и подмогу из отделения, а сам расставил людей для расчистки завала. Почувствовав твердую руку, спасатели заработали уверенней. Шурпенко откуда-то пригнал к завалу автокран. Сутки он вместе со всеми разбирал завал. Сейчас это была тоже его служба. Бескорыстная служба людям. Спасателей и милиционеров, которые пришли на подмогу, Николаеву торопить не приходилось. Их подгоняли стоны, и голоса пострадавших, доносившиеся из заваленного подвала, приспособленного под убежище.
Спасатели вовремя дали воздух в засыпанное
Только на другой день Шурпенко вернулся домой. Жена, привыкшая видеть мужа аккуратно одетым, увидела осунувшееся, усталое лицо мужа, гимнастерку в кирпичной пыли, не удержалась, всплеснула руками:
— Где так угораздило?..
Но, встретившись с отрешенным взглядом Дмитрия, замолчала. Поняв, что сказала лишнее, подскочила, усадила на стул, забегала. Помогла стащить сапоги, принесла теплой воды умыться.
— Есть будешь?
— Спать хочу, Варя…
С началом вражеских налетов у милиционеров появились новые заботы. По соседству с постом Шурпенко назначили объект, который совместно с комсомольцами он должен был прикрывать от зажигательных бомб.
Однажды ночью фашисты совершили очередной налет. Шурпенко, как только прозвучал сигнал воздушной тревоги, собрал группу местной противовоздушной обороны и повел на крышу универмага. С первого же захода немецкий бомбардировщик сбросил серию зажигательных бомб. Ударяясь с грохотом о железную плоскую крышу, одни зажигалки пробили кровлю и упали на чердак, другие переламывались от удара. При этом заключенная в них масса растекалась по крыше.
Молодые помощники Шурпенко притихли, не зная что делать. Эта упавшая с неба горящая металлическая штуковина с термической начинкой пугала. От зажигательной бомбы несло жаром, как от печки. Шурпенко на виду у всех первым подбежал к зажигалке, железными щипцами ухватил ее за блестящий стабилизатор и сбросил бомбу на землю.
— Чего же вы ждете?! Сбрасывайте, тушите! — крикнул он. — Да не бойтесь…
Люди поверили ему, кинулись к опасным факелам. Бомбы, оказавшиеся на чердаке, бросали в заранее приготовленные бочки с песком, с водой, сбрасывали через слуховое окно вниз. Начался было пожар, но его быстро ликвидировали сами, без пожарных. Верно, при этом Шурпенко получил ожоги, но универмаг отстояли.
Потом были еще налеты. В один из них, борясь с зажигалками, Дмитрий ликвидировал тридцать четыре бомбы.
Нарком внутренних дел, награждая милиционера Шурпенко именными часами, в приказе назвал его поведение подвигом. Чуть позже Указом Президиума Верховного Совета СССР Дмитрия Шурпенко одного из первых в московской милиции, как солдата на фронте, наградили боевой медалью «За отвагу».
Медаль ему в Кремле вручил Михаил Иванович Калинин. Он по-отечески поздравил Дмитрия с наградой.
В тот же день сотрудников, награжденных орденами и медалями, пригласили в редакцию газеты московской милиции «На боевом посту», чтобы записать для читателей рассказы отважных.
Ликвидация последствий воздушных
В службе у них не было послаблений, сотрудники работали без выходных по двенадцать-четырнадцать часов в сутки. На улицах Москвы происходили вооруженные схватки с преступниками. Столичная милиция несла потери и от бомбардировок. Вражеской авиацией были разрушены 10-е, 47-е отделения милиции. Милиционеры для москвичей служили примером мужества, отваги и гуманности.
Шурпенко понимал важность своей службы, и все-таки всеми своими помыслами он был на фронте. Его настойчивость увенчалась успехом.
В 1943 году Шурпенко призвали в армию… Но, к его огорчению, из военкомата направили не в действующую армию, как просился, а в Ярославль, в военное пехотное училище, на краткосрочные командные курсы.
— Красной Армии нужны командиры, понимаешь. Вот как нужны, — военком для убедительности ребром ладони выразительно провел по шее, — и не вздумай отказываться, подучишься, станешь командиром, тогда можно и на фронт.
Военком был прав, на фронте особенно большие потери были среди командиров взводов и рот. Для наступательных операций 1943 года, которые вела Красная Армия, училища должны были восполнить некомплект. Поэтому занятия шли в высоком темпе. Курсантов учили прежде всего тому, что нужно было на войне: ведению наступательного и оборонительного боя, разведки, изучали с ними отечественное и трофейное оружие. Учили метко стрелять, изучали уставы…
После ускоренной подготовки в Ярославском училище Шурпенко присвоили звание старшины и направили командиром взвода в 8-ю стрелковую дивизию 13-й армии Центрального фронта, которая к этому времени вела бои на Украине.
В штабе дивизии, куда он приехал вместе с другими командирами, узнал, что соединением командует Герой Советского Союза П. М. Гудзь, а начальником политотдела у него — полковник М. А. Погодин. Узнал Дмитрий и то, что дивизия носила номер бывшей Краснопресненской дивизии народного ополчения Москвы. Еще в боях за столицу она стала общевойсковой. Конечно, первых бойцов сорок первого года в дивизии осталось единицы, фактически соединение было сформировано заново.
Шурпенко назначили командиром взвода во 2-й стрелковый батальон 151-го полка. Там он встретился с москвичом, командиром минометной батареи младшим лейтенантом Огородниковым. Перекинулись несколькими фразами. Обрадовались.
— Давай, земляк, обживайся, — посоветовал Огородников. — Как-нибудь забегу, а может, еще не раз пришлют к тебе на поддержку. А пока, друг, расскажи мне, как там Москва живет? От бомбежек сильно пострадала?
— Не очень чтоб сильно, не дали фашистам разрушить город. Назло Гитлеру москвичи живут и работают для фронта. На нашу победу. Продукты теперь получают по карточкам регулярно…