Люди-феномены (с илл.)
Шрифт:
Бервопьф. Гравюра на дереве. Германия. 1722 г.
Первой критической работой на эту тему на английском языке, видимо, была книга Сабайны Бэринг-Гоулд об оборотнях (1865 г.), в которой она сосредоточила свое внимание на разнообразных случаях проявления ликантропии.
В наши дни слово «оборотень» почти всегда ассоциируется с чем-то страшным, зловещим, неправдоподобным, иррациональным. Никто из здравомыслящих людей сегодня не поверит, что возможно физическое превращение человека в волка или какое-либо другое животное. Оборотня, который буквально обращается из человека в волка, сегодня можно увидеть в фильмах, где его жуткие нападения на людей, многочисленные убийства, зверства и людоедство
Интерес к оборотничеству поистине неистощим. Двадцатый век знает такие фильмы, как «Человек-волк» (1941), «Франкенштейн встречает Человека-волка» (1943), «Женщина-волк в Лондоне» (1946), «Оборотень» (1956), «Я был оборотнем-подростком» (1957), «Оборотень в девичьей спальне» (1961) – это лишь маленькая часть списка из более чем пятидесяти фильмов, указанных в «Справочнике-каталоге фантастических фильмов» (1973) Уолта Ли. Вероятно, самым известным оборотнем киноэкрана является Лон Чейни Мл., чья кинематографическая трансформация из человека в волка занимала не менее шести часов предварительной подготовки в гримерной. Образы оборотней, представляемых фильмами, очень разнообразны, от подлинно художественных, порой даже вызывающих симпатию, до нарочито устрашающих и забавно-кровожадных.
Современная художественная литература демонстрирует более глубокий подход к теме оборотней. «Ферма призраков» Сибери Куинна, «Хромой священник» С. Карлтона, «Бегущий волк» Алджернона Блэквуда и «Убийство» Питера Флеминга обращаются к моральным аспектам неотмщенного убийства, искупления преступления, посмертной вины, любви и ненависти, богу и дьяволу.
В английском языке возникновение слова «werewolf» (оборотень) на пять столетий предшествовало появлению термина «lycanthrope». Эрнест Уикли в своей работе «О словах древних и современных» говорит, что слово wer [were] «отмечено во всех германских языках и родственно латинскому vir, гэльскому fear, уэльскому gwr и санскритскому vira». Первое использование на письме слова «оборотень» обнаружено в «Церковных уложениях» короля Кнута (1017–1035): «…Поэтому должны призываться пастыри на защиту людей от этого хищника – это епископы и священники, обязанные предохранять и ограждать свою паству мудрыми наставлениями, так чтобы безумно дерзкий оборотень не смог причинить большой вред и не покусал бы духовное стадо слишком сильно…»
Появившееся в англосаксонских уложениях слово «оборотень» знаменательно тем, что оно заменило собой библейского «волка». Дьявол известен тем, что вербует людей в союзники и слуги, зачисляя их в свое демоническое войско. Для этого же он пользуется и своей способностью превращать людей в оборотней: оборотничество – всего лишь дьявольское наваждение, но, испытывая такую духовную метаморфозу, человек начинает сотрудничать с дьяволом. Епископов и священников предупреждают о скрытом, трудно распознаваемом превращении, несущем угрозу духовной жизни паствы.
Однако оборотень в средневековых английских рассказах не выступает обобщенным олицетворением зла, но изображается как беспомощная жертва семейных козней, обычно супружеской измены. Кельтское сказание об «Артуре и Горлагоне» (его латинская версия появилась в конце XIV века) тоже повествует о том, как женское предательство вызвало физическое превращение.
У сэра Томаса Мэлори в «Смерти Артура» (1470) описывается похожая история, когда славный рыцарь был «предан своей женой, благодаря которой он стал оборотнем».
Во французском «Романе Гийома де Палерно» (около 1350 года), переведенном на английский, испанский принц превращается в оборотня своей жестокой мачехой. Одним из главных персонажей оборотень предстает и в средневековой поэме «Уильям и Оборотень».
Слова «ликантропия» и «ликантроп» впервые появились в английском языке в труде Реджиналда Скотта
В те времена вопрос о человеческих превращениях беспокоил людей и имел для них личное, общественное и религиозное значение. Он активно обсуждался философами и теологами, королями и судьями, историками и врачами, поэтами и драматургами и, естественно, обычными людьми. Своими злодеяниями ликантропы вызывали всеобщие потрясения, воздействуя на психическое здоровье, духовное благополучие общества, его нормальное функционирование. В 1603 году во Франции в суде разбирался один из самых нашумевших случаев ликантропии – история Жана Гренье.
Другие судебные протоколы тех времен содержат признания в использовании пояса, кушака или мази, полученных от дьявола или кого-нибудь из его эмиссаров, в похищении трупов, в страсти к инцесту, к убийству и тяге к поеданию человеческого мяса. О состоявшемся в 1590 году суде над Петером Штуббе, обвиненном в многочисленных убийствах, изнасилованиях, инцесте и людоедстве, было известно во всей Европе. Сохранилась деревянная гравюра его казни, изображающая вздетую на кол отрубленную голову в окружении голов его жертв.
А свидетельства очевидцев тех времен рассказывают, например, о скрывавшемся на церковном дворе среди могил бедном крестьянине из Алкмара (Голландия), имевшем бледную кожу и уродливый пугающий облик; о лающих и завывающих по ночам на кладбищах и пустырях в Ливонии оборотнях с «ввалившимися глазами, покрытыми струпьями ногами и сухой бледной кожей», выкапывающих и глодающих человечьи кости.
Озабоченные происходящими с людьми метаморфозами, философы, теологи, юристы и медики ощущали потребность в исследовании природы ликантропии, что оказалось трудной метафизической задачей: в круг обсуждения были вовлечены свойства материи, сущности ангелов, демонов, людей, животных, сущность восприятия, галлюцинаций, психического расстройства и, как основополагающая тема – природа Бога-Создателя и дьявола, – лежащая в основе главного морального вопроса о причине превращений. Существовало множество различных теорий, большая часть которых соглашалась с дьявольским, хотя и иллюзорным, характером ликантропии, при которой Сатана принимает волчий облик или заставляет людей думать, что они сами стали волками. Сообщений о случаях каннибализма, изнасилованиях, убийствах, инцестах и скотоложстве было очень много, и лучшие умы общества предпринимали отчаянные попытки поиска решений социокультурных и патологических проблем, которые они отражали.
Наблюдения Эрвинга Кирша в отношении ведьм и колдунов можно отнести также и к ликантропам: «Многие писатели ошибочно относят к Средним векам расцвет демонологии и охоты на ведьм и связывают затихание этой деятельности с эпохой Возрождения и периодом развития европейской науки и техники (1500–1700). Исследования старинных церковных деклараций показывают, что в ранний период Средних веков церковь отрицала реальность колдовства и была относительно терпима к тем, кого молва называла колдунами и ведьмами или кто сам себя таковыми объявлял. Вера в колдовство стала распространяться в эпоху Ренессанса, а своего пика ведьмомания достигла лишь в середине XVII века».