Люди и ложи. Русские масоны XX столетия
Шрифт:
Сборы денег происходили на каждой сессии. По рядам проносился «мешок», в который клались монеты и бумажки. То, что собиралось, отсылалось в Верховный Совет, после того, как минимальная сумма отчислялась на текущие расходы. Денежные взносы были не высоки, обязательный месячный взнос был 15 франков, но и эти деньги трудно было собрать, и тогда те, кому было жить легче других, платили за соседа. Но бывали случаи исключения из ложи «за невзнос мзды», это случалось обычно после третьего напоминания. Исключение, т.е. вычеркивание имени из списков, называлось масонским термином «радиация».
Как уже было сказано, радиация могла быть временной, в этом случае никаких последствий она не имела. Радиация окончательная и бесповоротная была гораздо серьезнее, так как она иногда распространялась не только на будущее, но и на прошлое: полная радиация требовала, чтобы того, что было, как бы не было. Она уничтожала факт принадлежности человека к масонству.
Именно такой была радиация за нарушение клятвы.
«Помыслите о страшных клятвах, принесенных вами в этой пещере, не забывайте и наших клятв, и будьте уверены, что мы строго соблюдаем их, и вонзим наши шпаги в ваши сердца, если бы они оказались изменническими и клятвопреступными, и вы когда-либо нарушили свой долг» [43] .
Конечно, никто не вонзал шпаги в сердца, но однажды в Булонском лесу в спину одного масона был вонзен четырехгранный стилет, и он был им заколот насмерть. Кто был убийца, и почему он был убит, никто никогда не узнал. (См. «Архивные материалы», Навашин).
43
Великий Восток после войны 1914–1918 гг. добавил к общей формуле несколько строк. В ПА находится образчик этой «новой» формулы:
Обещаю сообразоваться с установлениями Вел. Вост. Франции в том виде, в коем они существуют ныне и в том, который может быть принят впоследствии.
Обязательство, принимаемое во время посвящения в Первый градус.
За бр.
Эта копия обязательства подписана бр. Кролем. 1925 г.
Инсталляция русской ложи в Уставе Великого Востока произошла в Париже зимой 1924-25 гг. В этот день в здании на ул. Кадэ № 16 собрались все братья, которые в 1909 г. были членами «Северной Звезды» [44] . Теперь она восстанавливалась, благодаря энергии как новых, так и прежних членов: Маклакова, Алданова, Авксентьева, Маргулиеса, Осоргина, Нессельроде [45] , Миркина-Гецевича, Переверзева и Альперина. Кандауров в письме поздравляет Переверзева с возрождением «Великого Востока народов России». И он, и Аитов стремились как можно теснее сблизиться с ложей «левого» Послушания, но не во всех братьях «Астреи» они находили этому сочувствие.
44
В «Северную Звезду» в 1925 г. вошли все, кто жил в Париже и его предместьях, из ее основателей в 1908 г., а также основателей Думской ложи и некоторых других русских лож Устава Великого Востока.
45
Я не позволяю себе поправок к «Записке» Леонтия Дмитриевича Кандаурова, но в этом случае должна сделать исключение и поправить его. Нище никаких следов «брата Нессельроде», упоминающегося в ней, я не нашла, и мне даже неизвестно, был ли такой дипломат в России в 20 веке. Я предполагаю, что этим именем «закодирован» Борис Эммануилович Нольде, дипломат и масон, член к.-д. партии, юрист, занимавший посты в министерстве иностранных дел, как при царском режиме, так и при Временном правительстве. В годы своей карьеры он частью жил в России, частью за границей. Будучи масоном, он, конечно, прекрасно знал масонов в дипломатическом корпусе и был в дружеских отношениях с Кандауровым. Его фамилия, насколько я могла заметить, не появляется в документах Парижского архива. Фамилия «Нессельроде» появляется два или три раза – среди других. Была ли это описка? Вряд ли. Объяснение этому лежит, видимо, в том, что Нольде был радиирован. Причин к этому могло быть две: первая – по его желанию, он вышел из масонства. Вторая – быть может, более серьезная – во время последней коалиции, в сентябре 1917 г., Нольде перешел в лагерь людей, понявших, что единственное спасение России – в немедленном мире с Германией (к этим людям в это время принадлежали несколько человек его же партии, в том числе М.М. Винавер и В.Д. Набоков). И он, преступив клятву верности союзникам, был впоследствии радиирован Кандауровым и Ареопагом Досточтимых – против чего, возможно, и не протестовал. Чтобы сделать такое утверждение, я пересмотрела все списки русского дипломатического корпуса от 1909 до 1913 гг., нашла в них имя Нольде, Нессельроде не нашла. Замечу, что полная радиация происходила не так уж редко, и на память сейчас же приходят две: А И. Гучков и С.А. Соколов-Кречетов.
На торжество инсталляции «Северной Звезды» были приглашены Досточтимые братья из «Астреи» и французы, помогшие русским братьям в восстановлении старой их ложи – все Досточтимые Мастера Великого Востока. Эти гости-французы были: Савуа, Лебей, Ван Раальто, Конселло, Милль, Ариэс и Сеншоль, некоторые из них – друзья еще по России.
Первый состав в «Северной
Оратор – Маклаков,
Первый Привратник – Маргулиес,
Второй Привратник – Миркин-Гецевич,
Секретарь – Бухало,
Дародатель – Иванов,
Казначей – Вургафт,
Привратники – Пораделов, Виль, Юдицкий и Поволоцкий. Братья – Алданов, Бобринский, Волковысский, Грубер и Рейнборге поделили все остальные должности.
Почти немедленно произошло открытие и второй ложи Великого Востока: Маргулиес и Осоргин решили в Париже учредить «Свободную Россию». Осоргин внес в ложу дух гостеприимства и дружеской непринужденности. Это ценилось более молодыми «кандидатами», которым чопорность и торжественный тон, принятый в ложах, казался каким-то пережитком прошлого. В «Свободную Россию» вступали (с 1925 г.) не только москвичи и петербуржцы, но и братья из Одессы, Киева, Нижнего Новгорода, оказавшиеся теперь в Париже. Кроль, Переверзев, Авксентьев, Маклаков, которых не пугали близкие отношения с левым крылом Великой Ложи, собирались вместе с Кандауровым, П.А. Бобринским, Слиозбергом, Аитовым, и так как все они были масонами выше 15°, то это был Ареопаг, или, по-старинному, – Капитул, где решались уже не просто вопросы, а мировые проблемы [46] .
46
В переписке Кандаурова с Переверзевым, из уважения к прошлому, оба продолжают пользоваться термином «Великий Восток народов России» (напоминание о «Верховном Совете Народов России»), не только для настоящего времени, но и в предвидении будущего: они имеют в виду возобновленное масонство в России. Так, в 1930 г. мы читаем о планах открытия лож (видимо, после падения советского режима) и о будущих выборах в России, и кандидатах в Верховный Масонский Совет. Туда, по их мнению, должны будут войти все те, кто сейчас состоит в Консисториях (высших Ареопагах и Капитулах). Кандидаты Кандаурова: он сам, Слиозберг, Половцев, Давыдов, Бобринский, Аитов, Вяземский, Мамонтов, Нагродский, Лобанов-Ростовский, и разумеется, – Переверзев.
Здание Великого Востока в некоторых отношениях было даже удобнее особняков на улицах Иветт и Пюто. Ресторан был просторнее, столовая тоже, в подвале находилась великолепно оборудованная турецкая баня (так называемый «хаммам»), которую масоны называли «бальнеум». Это способствовало интимности. Собирались по четвергам.
Время от времени между двумя Уставами вспыхивали разногласия в связи с вопросом о Великом Архитекторе Вселенной, затихавшие в периоды, когда русскому масонству грозила опасность извне: в середине 1920-х гг., когда ни Великий Восток, ни Великая Ложа еще не чувствовали реальной почвы под ногами, они почти не замечались. В начале 1930-х гг., в связи с наплывом в оба Послушания, разногласия обострились.
Компромисс, который как принцип входит в кодекс масонского поведения, в 1934 г. спас оба Устава от полного разрыва отношений. Великая Ложа рассуждала так: все, что существует, не могло быть сотворено «само собой». Значит, был кто-то. И наши предки, тамплиеры и розенкрейцеры, бросаясь в бой, сражались с именем этого Основателя на устах. Мы не можем его игнорировать. На что Великий Восток отвечал холодно: делайте, как хотите, но нас к этому не принуждайте. У нас всем – легко и спокойно, мы рады всем, а у вас есть тенденция к насилию, которую масонство не может принять.
Глядя назад на этот период – от «инсталляций» обоих Послушаний в середине 1920-х гг. до начала Второй мировой войны, – мы видим, как разрастались ложи, как все больше становилось членов, жаждущих тайного общества себе подобных. Причины были и психологические, и экономические, и они были у всех. Из «Астреи», перешедшей предписанную норму членов, начали постепенно выделяться новые ложи.
Были основаны франко-русские ложи «Se connaitre» и «La Rose du Parfait Silence», но о них известно очень мало. Большим успехом пользовалась ложа Кроля «Les Travailleurs» в Леваллуа, под Парижем, он же играл ведущую роль в создании «Loge de Bonne Foi», в Сен-Жермене. Может быть, от присутствия в русском Великом Востоке людей, которые считались в эмиграции «молодыми душой», а может быть, и от общего духа и индивидуальных характеров братьев, от архивов Великого Востока остается гораздо более живое и даже яркое впечатление, чем от архивов Шотландского Устава.
Возможно, это происходило оттого, что русский Великий Восток стоял гораздо ближе к Великому Востоку Франции, чем русская Великая Ложа к Великой Ложе Франции. Французы, как это часто бывало и раньше, как никто другой умели поднимать дух, а русским братьям это было необходимо. Русские Досточтимые Мастера теперь входили во французские Ареопаги: «Лютеция», «Amici Philosophae» и «Ordo ab Chao» («Порядок из хаоса»). Пожалуй, можно сказать, что самыми счастливыми в масонстве были люди, которые состояли в нескольких ложах: русских, французских и франко-русских, и конечно, те, которые имели доступ в оба Послушания, как «дорогие и уважаемые гости» – это были «десять премудрых избранников». «Десять» – число символическое: в действительности их было около тридцати.