Люди, которые всегда со мной
Шрифт:
Разглядывать незнакомые лица на портретах было не очень интересно – никого, кроме уста Саро, я не застала. От этого вся его семья казалась мне совсем чужой и не имеющей к нему никакого отношения. Я быстро пролистала альбом, пытаясь отыскать детские фотографии уста Саро, но не нашла.
– А где его детские карточки?
– В Муше остались. Мы оттуда наспех уезжали, ничего не успели с собой взять. – Уста Саро вошел в комнату, осторожно неся перед собой поднос с дымящимися чашечками.
Нани убрала альбом на полку, шепнула мне:
– Не
Я молча кивнула. Мы с Витькой давно уже заметили эту странность – уста Саро всегда хрипнул голосом, когда рассказывал о своем детстве. И не только он. Мой дед тоже никогда не рассказывал о своем детстве. А на мои расспросы отшучивался, мол, рассказывать нечего. Жили в Эрзруме, потом уехали.
Мы знали, почему они уехали. Но тоже старались об этом не говорить. Лучше не говорить о вещах, которые делают больно взрослым.
Уста Саро накрыл красивый стол – фрукты, орехи, кофе, выпечка, кизиловый и сливовый лаваш.
– Старался все сделать по рецепту, но, кажется, не очень получилось, – он разрезал на кусочки кркени, разложил по тарелкам. Налил в стакан молока, пододвинул его мне, – я помню, что ты не любишь теплое молоко, поэтому разогревать не стал.
Потом он принялся учить нани правильно пить кофе:
– Каждый глоток нужно запивать водой. Во-первых, так вкуснее. А во-вторых, ты таким нехитрым способом его разбавляешь. Конечно, в нашем возрасте кофе много пить нельзя. Но один раз в день – почему нет?
Уста Саро отпил из чашечки, закатил глаза, зацокал языком:
– Кофе – это удовольствие, Тамар. А пить нужно с удовольствием. Чтобы было потом что вспоминать.
Нани отхлебнула кофе, запила глотком воды, прислушалась к себе.
– Хорошо-то как, Сарибек!
– Ну! Я же говорю! – Уста Саро довольно крякнул, откинулся на спинку стула, потянулся за своим чибухом [20] .
– Уста Саро, у меня есть любимая книжка, называется «Рассказы деда Чибуха», – наблюдая, как он набивает трубку табаком, принялась рассказывать я. – Каждый раз, когда я рассматриваю картинки в этой книжке, представляю вместо деда Чибуха тебя.
20
Трубка.
– Потому что он на меня похож?
– Потому что у него такой чибух, как у тебя.
– И что этот дед Чибух делает?
– Раскуривает трубку и рассказывает разные истории. О том, как в молодости с драконом бился. О том, как на спине чудо-птицы в дальние страны летал.
– Нееет, мне до него далеко, – рассмеялся дед Саро. – Хотя по молодости я тоже много чего вытворял. Но с драконами не бился. Чего не было, того не было.
– Зато он такую вкусную гату не пек, – отозвалась с набитым ртом я.
– Нравится?
– Угум!
– Ешь на здоровье.
– Раз ребенку нравится, то и я попробую. – Нани откусила кусочек выпечки, медленно прожевала.
– Ты в тесто кардамона добавил? И, кажется, корицы? Очень вкусно. И ароматно.
Пока нани нахваливала кркени, а польщенный уста Саро, делано хмурясь, набивал трубку табаком, я молча умяла один кусочек гаты, потом потянулась за вторым. Справившись и с ним, откинулась на спинку стула, погладила себя по животу – наелась!
– Вот если бы ты так обедала! – вздохнула нани.
– Вот если бы вы на обед сладкое подавали! – мигом отозвалась я.
– Вся в прабабушку, – рассмеялся уста Саро, – за словом в карман не лезет.
Зря он, конечно, это сказал. Нани хмыкнула, отодвинула от себя чашку с остатками кофе, закинула концы косынки за спину таким чеканным жестом, словно зарядила оружие, а потом сложила на груди руки:
– Сарибек! Я смотрю, ты сегодня не просто красноречивый, но еще и наблюдательный!
– А я вообще не жалуюсь на свои качества, – отозвался уста Саро, – я своим личным богом очень даже доволен! Он меня ничем не обделил – ни умом, ни сообразительностью, ни расторопностью.
– Ни говорливостью, – в тон ему продолжила нани. – Ты такой говорливый, аж уши закладывает. Как та маслобойка, которая издает громкий звук. А знаешь, почему она издает громкий звук? Потому что пустая!
Я, растянув в широкой улыбке рот, слушаю их перепалку. Они всегда так – сначала обмениваются колкостями, а потом, угомонившись, принимаются мирно разговаривать. О соседях, о последних новостях, о жизни. Если бы нани и уста Саро не были такими старенькими, то, наверное, поженились бы. Очень уж они похожи друг на друга – не внешностью, нет, лицом уста Саро некрасивый, а нани, наоборот, красивая. А вот характером они так похожи, словно друг другу приходятся братом и сестрой.
Пока я думаю об этом, нани припоминает уста Саро его грехи:
– А помнишь, как ты напился в день помолвки сына Косого Цатура? Залил зенки так, что их осла дядей называл!
– А тебе что, обидно, что я не твоего осла дядей называл?
Уста Саро раскурил трубку, передвинул свой стул так, чтобы табачный дым уходил в другую от нас сторону. Отпил глоточек кофе, зажмурился:
– Ооооохай! Хорошо-то как, Господь-джан!
– Курить бросишь – еще лучше будет. – Нани собрала в ладонь крошки со стола, кинула их за перила балкона – птицам.
– Нет, Тамар, курить бросать я не буду. Если уйду раньше тебя, скажи, чтобы положили со мной кисет и трубку. И чтобы сделали дымоотвод на моей могиле. Я там заживо угорать не собираюсь.
– И-их, балабол! – махнула рукой нани.
– Уста Саро, какой же ты шутник! – хихикаю я.
– А с этими женщинами по-другому нельзя, – подмигивает уста Саро, – если относиться к ним серьезно, то и недели не протянешь. Вот я и отшучиваюсь постоянно. А знаешь почему? Потому что шутка продлевает жизнь.