Люди, обокравшие мир. Правда и вымысел о современных офшорных зонах

Шэксон Николас

В феврале 2003 года Фил Грэмм, в прошлом сенатор-республиканец от штата Техас, ставший вице-председателем швейцарского инвестиционного банка UBS Warburg, написал письмо министру финансов США Джону Сноу, в котором выражал протест против плана усиления международной финансовой прозрачности: «Это предложение ограничит экономическую свободу и уменьшит давление, которое потенциальное бегство капитала оказывает по всему миру на страны с высокими налогами»²⁸. По сути дела, Грэмм утверждал: незаконные финансовые потоки хороши потому, что дисциплинируют жертв. Всякий, кто имеет хоть малейшее представление о разнице между богатыми бенефициарами, контролирующими незаконные потоки капитала, и рядовыми гражданами-жертвами, видит позицию Грэмма насквозь. И все-таки для многих западных экономистов такое мышление превратилось почти в священный догмат, основанный на стандартном наборе вечных обвинений, выдвигаемых против жертв: проигравшие сами дураки, они глупы,

испорчены и недостаточно предаются самобичеванию.

«Корни глобального кризиса развития, о которых обычно говорят как об очевидных, – это сказка, придуманная экономистами», – говорит Джим Генри, бывший главный экономист компании McKinsey. Начиная с 1980-х годов этот человек почти в одиночку занимался изучением причин замедленного развития. «В этой сказке просто опущены страницы о тех кровавых мерзостях, которые совершались в реальной жизни». В своей книге «Blood Bankers» («Кровавые банкиры»), вышедшей в 2003 году и сразу вызвавшей скандал, Генри исследовал ряд абсурдных эпизодов, происходивших в странах с низкими доходами, где офшорная банковская деятельность приводит к одному кризису за другим. Сначала банкиры предоставляют этим странам займы намного более крупные, чем они могут производительно освоить, и тогда банкиры учат местные элиты нехитрому делу грабежа: скрыть награбленное, отмыть его и утащить в офшоры. А потом МВФ помогает банкирам оказывать давление на эти страны, заставляя их обслуживать долги под угрозой финансового удушения. Перед иностранными деньгами умышленно открывали рынки капитала «независимо от наличия или отсутствия адекватных законов о безопасности, правил банковского регулирования и налоговых органов».

Генри отыскал одного американского банкира из MHT Bank, который принимал участие в «дружественной частной проверке» Центрального банка Филиппин в 1983 году.

Я сидел в душной маленькой комнатушке в Центральном банке, складывал представленную информацию о суммах, полученных Филиппинами от MHT Bank и отраженных в бухгалтерских книгах банка. И сравнивал эти данные с нашими выплатами.

Цифры не сходились почти на миллиард долларов! Я хочу сказать, что эти деньги просто не поступили на Филиппины. Мы выплатили их, но в бухгалтерских книгах Центрального банка Филиппин они полностью отсутствовали. Оказалось, что большая часть этих кредитов попала на номерные счета филиппинских офшорных банков или других частных компаний. По всей видимости, Центральный банк Филиппин дал MHT номера этих счетов, а мы ни разу не спросили, принадлежат ли эти счета Центральному банку. Мы просто перевели кредиты на указанные счета. А затем кредиты исчезли в офшорах²⁹.

Филиппинские чиновники поняли, что американец докопался до их тайн. На следующее утро банкиру в гостиничный номер прислали роскошный завтрак. Это было жестом любезности со стороны администрации отеля. Однако у гостя времени оставалось только, чтобы проглотить маленький кусочек какого-то угощения, – надо было спешить в аэропорт. К моменту прилета в Токио его уже мутило, а при перелете домой с ним случились судороги. Он провел в больнице Ванкувера три недели с отравлением от «неизвестного токсина», как было написано в медицинском заключении. Впоследствии он рассказал обо всем, что обнаружил, в Федеральном резервном банке Нью-Йорка и приятелю из Совета национальной безопасности, «но, по-видимому, они решили оставить все как есть, и Филиппины до сих пор еще обслуживают эти кредиты». Позднее Генри съездил на Филиппины и проверил историю, рассказанную ему банкиром, она оказалась достоверной. Генри раскопал по меньшей мере 3,6 миллиарда долларов, выданных в кредит и проглоченных правительством Филиппин. Следы всех кредитов вели к президенту Фердинанду Маркосу и его ближайшим подручным.

Пока все это творилось в развивающихся странах, в США армия банкиров, юристов и бухгалтеров вели свою игру, стремясь сделать страну более привлекательной для бурлящих потоков грязных денег, то есть превратить Америку в секретную юрисдикцию, как собственно и предполагали авторы того старого письма, некогда переданного Майклу Хадсону в лифте. Ради совершенствования общемирового механизма, перемалывающего грязные деньги, офшорная отрасль продолжала захватывать законодательные собрания в малых налоговых гаванях. Сложился очевидный треугольник: страны-источники, терявшие богатства; страны, куда поступали эти богатства, – их экономики приобретали все большее сходство с офшорными зонами, страны-проводники – налоговые гавани, обеспечивавшие перекачивание средств. Частные банки оказались во всех трех углах этого мирового треугольника, превращая свой бизнес в один из самых прибыльных, какие только знала история.

«Произошедший в 1970-1980-х годах подъем кредитования стран третьего мира заложил фундамент сети глобальных налоговых гаваней, в которых сегодня скрываются самые продажные люди мира», – объясняет Генри. Его расчеты позволяют предположить, что по крайне мере половина денег, полученных крупнейшими странами в кредит, уходила под стол практически немедленно – обычно менее чем через

год, но нередко и в течение нескольких недель. Сумма долгов государств третьего мира почти точно соответствовала размерам частных богатств, принадлежавших элитам этих стран и накопленных ими в США и других налоговых гаванях. К началу 1990-х годов в Европе и США накопилось достаточно беглого капитала для обслуживания всего долга развивающихся стран, даже если бы доходы от этого капитала облагались налогами по весьма умеренным ставкам. Для некоторых стран вроде Мексики, Аргентины и Венесуэлы стоимость богатств, незаконно укрытых элитами этих стран в офшорах, в несколько раз превышает размеры их внешнего долга. Сегодня 1 % самых богатых домохозяйств развивающихся стран владеет, по разным оценкам, 70–90 % всех частных финансовых богатств и недвижимости. По подсчетам Boston Consulting Group, в 2003 году более половины всех состояний, принадлежавших богатейшим гражданам латиноамериканских стран, находилось в офшорах. «Проблема заключается не в том, что у этих стран нет никаких активов. Проблема в том, что все эти активы находятся в Майами», – сказал как-то сотрудник ФРС.

Сумма долгов государств третьего мира почти точно соответствовала размерам частных богатств, принадлежавших элитам этих стран

Президент Мексики Хосе Лопес Портильо в 1982 году, выступая в парламенте, в общих чертах обрисовал сложные задачи, стоящие перед страной: «Финансовая чума вызывает все большее опустошение во всем мире. И чуму эту разносят крысы. Последствия ее – безработица и нищета, банкротства промышленных предприятий и обогащение спекулянтов». Лопес Портильо обвинял «…кучки мексиканцев… возглавляемые и поддерживаемые частными банками, которые вывозят из страны денег больше, чем вывезли из Мексики с незапамятных времен все империи»³⁰. Президент поклялся пренебречь рекомендациями МВФ, национализировать банки и ввести режим контроля над валютным обменом. Но через десять дней союз банкиров, бизнесменов и мексиканских консерваторов заставил его пойти на попятную. МВФ и Банк международных расчетов, игнорируя бегство капитала из Мексики в офшоры, отдали ей и другим странам-должникам приказ: «Наведите у себя порядок».

Экономист Майкл Хадсон рассказывает, как в 1989 году одна из бостонских компаний, занимавшаяся управлением финансами, наняла его для организации фонда, который должен был инвестировать в государственные облигации развивающихся стран. Дополнительные вознаграждения за риск инвестирования в такие облигации означали, что номинированные в долларах и продававшиеся за доллары облигации Аргентины и Бразилии в то время приносили почти 45 % дохода, тогда как доход по мексиканским облигациям составлял 25 %. В первый же год своей деятельности фонд, зарегистрированный на Нидерландских Антильских островах, стал вторым по доходности среди фондов, работавших с суверенными долгами. Хадсон выяснил, что происходило: «Крупнейшими инвесторами были политические инсайдеры, которые скупили фонд, зная, что центральные банки стран-должников будут оплачивать свои долларовые долги несмотря на высокие премии за риск». Некоторыми «крупнейшими инвесторами» были лица, занимавшие высшие должности в центральных банках и правительствах стран-должников. «Мы поняли, кто требует с Латинской Америки доллары янки. Это местные олигархи, имеющие офшорные счета. Главными бенефициарами обслуживания внешнего долга были беглые капиталисты из стран-должников, а не держатели облигаций из Северной Америки и Европы», – говорил Хадсон³¹.

Эта уловка превращается в шаблонную практику так называемых «фондов-стервятников». Богатые иностранные инвесторы выкупают ненадежный суверенный долг за гроши (по номинированным в долларах облигациям дисконт обычно достигает 90 %), а затем, когда долги погашаются полностью, пожинают огромные прибыли. Одна из таких уловок – тайное введение в число инвесторов, скупающих долговые обязательства с большим дисконтом, лиц, пользующихся влиянием в странах-должниках. Затем эти люди сражаются в правительствах развивающихся стран за гарантии полного погашения долгов. Разумеется, их вовлеченность должна быть скрыта щитом офшорной секретности, чтобы обнищавшие граждане стран-должников никогда не выяснили, как крадут богатства их стран.

Экономисты не полностью пренебрегают этими проблемами, но почти всегда дробят их на частные локальные вопросы и возлагают вину за них на местные коррумпированные элиты. Конечно, местные верхи виноваты, но такой анализ мешает определить общую характеристику всех катастроф – систему офшоров.

И лишь в сравнительно немногих случаях, когда офшорную эрозию принимают во внимание, ее рассматривают как одно из неудобств, которые надо решать паллиативными мерами. Как эта проблема сформулирована в докладе МВФ, «офшорная банковская деятельность вполне определенно стала одним из факторов, вызвавших азиатский финансовый кризис. Поэтому необходимы особые усилия, направленные на оказание новым рыночным экономикам помощи… во избежание новых финансовых кризисов. посредством распространения стандартов благоразумия и надзора, получивших международное признание»³².