Люди песков (сборник)
Шрифт:
Волчью шкуру нес на плече Кульберды: у него было равнодушное, даже сонное лицо, на встречных он посматривал покровительственно: дескать, нам такие дела не в диковинку…
По ступенькам скатился с палубы на понтон Ашир, в его руках уже был зажат блокнот, карандаш так и плясал. Какой материал!.. "По следам волка", три колонки до подвала.
— Прости, друг, как имя-отчество?
Союн плечом отодвинул его, словно шкаф.
— Пойдем, сынок, в каюту. Сейчас вымоемся, душ у нас
Алабай по-прежнему лежал на его груди в кольце мускулистых рук.
Глава одиннадцатая
Выпавший в январе снег пролежал на кустах саксаула несколько дней, затем и они почернели, словно поменявшие цвет шерсти овцы.
А в газетах печатались снимки кремлевских голубых елей, от макушки до корня засыпанных искрящимся снегом.
И было странно глядеть на них, ибо в Каракумах опять установились сухие дни и пески дымились поземкой.
Земснаряд Непеса Сарыевича благополучно переполз на новый участок и неожиданно наткнулся на рощицу оджара; длинные, крепчайшие, будто металлические, корни его густо пронзили почву, переплелись. Корни змеями заползали в трубу головного насоса, свивались там клубками, и приходилось останавливать моторы.
Непес Сарыевич приуныл: план трещал, заработки экипажа снизились, и никто не мог подсказать, как же перемолоть эти корневища.
Техник Баба с невозмутимым видом разгуливал по окрестным пескам, посвистывал, хлопал себя прутиком по голенищам, а о чем думал, что в уме прикидывал — неизвестно.
За рощицей лежала крутая впадина, и вот туда-то спускался не раз Баба, ковырял, растирал в пальцах почву: глина или рыхлые песчаники? Однако ни с кем не советовался — самолюбивый…
Однажды он зашел к Непесу Сарыевичу, спросил:
— Каково положение с графиком?
— Отстаем недели на три.
— Плохо.
— Куда хуже, — вздохнул Непес Сарыевич.
— С Ворониным говорили?
— Воронин глаз не кажет, — шепнул начальник. — Когда я перевыполняю план, то он тут как тут… А вот когда катастрофа, главный инженер кочует по соседним участкам.
Баба не колебался, но и не набивал себе цену, он думал и дважды, и трижды проверял свои расчеты. И наконец, облокотясь на стол, приблизив к морщинистому лицу Непеса Сарыевича свое напряженное лицо, с натянувшейся на скулах обветренной кожей, предложил построить временную перемычку, накопить побольше воды, а затем ударить тяжелым потоком по преграде.
— Позволь, — растерялся Непес Сарыевич, — а если вода хлынет в сторону? Прорвет стенки капала? Уйдет в низину?
—
— Надо вызвать Воронина…
— Ван! Да вы что, перестраховаться решили?
Непес Сарыевич покраснел: Баба уколол его в самое чувствительное место. Да, начальник старел, мучился одиночеством и все чаще и чаще прятался за циркуляры и предписания конторы. Муторно было, ох, душа ныла, а вот не мог поступать иначе.
— Обсудим на партийной группе, — предложил Баба. — Самое разумное. А вообще-то там грунт жиденький, только корнями держится.
Вечером Баба поделился своим замыслом со старшим братом.
Союн несколько раз подряд сжал рукою бороду, словно выдавливал из нее дождевые капли, подумал, сказал осмотрительно:
— Товарищ Розенблат и Воронин, наверно, не разрешат тебе самовольничать.
— Я тебя не о том спрашиваю, — потемнел лицом Баба. — Смоет или не смоет вода эту дьявольскую гряду?
— Так давай выроем хоть один колодец, — просто, словно раньше об этом раздумывал, предложил Союн. — Если в глубине песок, не глина, значит, смоет.
Баба с минуту сидел неподвижно, полуоткрыв рот, потом захохотал и выбежал из каюты.
— Чабаны говорят: "Сперва бойся огня, но и с водой не шути", — проводив младшего удивленным взглядом, заметил Союн и наклонил над пиалой чайник.
Пробы грунта оказались благоприятными, партгруппа предложение Баба одобрила, и вот уже три экскаватора и бульдозер Мухамеда круглосуточно возводили перемычку, и вода, набегая на нее, откатывалась, бурлила, скручивалась воронками, хлестала тяжелыми волнами.
Непес Сарыевич расстраивался, стонал:
— У-ух, вот не выстоит, рухнет, и утопим все механизмы! А кто будет отвечать? Начальник Какалиев.
— Коммунисты в ответе всегда и за все, — заверил его Баба хладнокровно, а у самого-то кошки на сердце скребли. — Значит, и я, и вы!
Перемычка вздрагивала, по ней пробегали судороги, но все-таки выдержала, и, когда вода сровнялась с краями ее и выплеснулась длинными узкими языками, Непес Сарыевич зажмурился, подал сигнал.
С треском опустился на плотину ковш экскаватора, зачерпнул мокрую землю, отбросил широким взмахом далеко на берег.
— Дядя Союн, молись всевышнему, — попросил то ли в шутку, то ли серьезно начальник.
Но на плечах Союна сидела счастливая до головокружения Джемаль, и обращаться за помощью к господу было уже некогда…
Из кузова грузовика выпрыгнул на шоссе вездесущий Ашир Мурадов и пустился во весь дух, размахивая фотоаппаратом, крича во все горло:
— Подожди!