Люди с чистой совестью
Шрифт:
— Не надо бреда, — перебил Валера, — я на ней женился еще до политики.
— Ты еще скажи, полюбил? — паясничал Рыбенко.
Тут у Валеры затренькал мобильный — звонила Даша.
— Валерочка! — зазвенело в трубке. — Любовь моя, ты где? Мы с Ирочкой походили по всем магазинам, и нам теперь скучно! Ты не занят? — по голосу чувствовалось, что они «с Ирочкой» уже чуточку приняли.
Валера ощутил привычную забавность ситуации.
— Ну, что ты, Дашутка, — ответил в тон ей, — кафе «Шоколадница» на Большой Дмитровке, подъезжайте. Когда будете?
— Летим! — в трубке крякнуло и восстановилось молчание.
— Девки будут? — оживился Рыбенко. — Девушка, еще пива принесите! — отвлекся на шмыгнувшую мимо официантку. — Все в норме, Валерьян, денег — море.
Валера с некоторой завистью глянул на Рыбенко.
У самого у него денег никогда не было море, все до копейки отнимала Даша. У нее всегда находились неотложные развлечения — наращивание волос, куртка с песцом, новые сапоги и выходные в Питере.
— Что за девки-то? — по-деловому осведомился Рыбенко, но мгновенно сам себя осадил: И че, за вопрос, скажи, тупой? Если есть пизда и рот…
— Моя жена с подругой, я попрошу все же вести себя прилично.
— Не вопрос! — Рыбенко замахал поросшими черным волосом кистями. — Жена — это, как говорит один наш знакомый, «дело такое», жена — это наше все, как сказала, так и будет.
Он вдруг привстал и через стол шлепнул Валеру по плечу обезьяньей рукой.
— Не отобью, не волнуйся, старичок!
— Не думаю, что у тебя есть шансы, — усмехнулся Валера.
— Э, старик, — протянул Рыбенко, — кто знает, что письке надо? Никогда не угадаешь, она и сама порой не знает.
Проскользнувшая философская нотка ознаменовала прибытие Даши в «Шоколадницу». Она вошла, осторожно, но не без пафоса ступая на шпильках, с правой стороны ее перевешивали три картонных пакета с популярными надписями. Валера замечал, что женщины почему-то очень любят такие пакеты.
Сзади напирала Ирка. Эта Ирка была вроде гермафродита: мужского роста, с густыми итальянскими бровями, она независимо от сезона ходила в черных сапогах. У них с Дашей была особая, недоступная постороннему пониманию игра — Даша в присутствии подружки отчего-то принималась дробно хихикать, жеманиться и выпучивать губки, а Ирка баском бранилась, сплевывала на землю и, если была возможность, хлестала крепкое пиво из бутылки.
Девицы, покачиваясь на своей непригодной для жизни обуви, подошли к столику. Рыбенко вскочил и принялся, кланяясь, целовать им прокуренные пальчики.
— Федор, — представлялся он, отклячив немалый зад, — Федор, можно Федя, с вами, мадам, кажется, встречались, — Рыбенко нагло вперился в Дашу.
Воспитанная на заискивающих шоферах, по малейшему капризу увозивших и привозивших ее на государственную дачу в Снегирях, а также избалованная своим болезненным отцом, Даша несколько секунд презрительно обозревала Рыбенко.
— Вы мне ногу отдавили. — Сказала она, наконец.
— Виноват, — засуетился Рыбенко, отодвигая стул, — простите, пьян. Исправлюсь.
Ирка, зажав в зубах папиросу, равнодушно кивнула Валере и бухнулась на стул.
— Чего пьете? — спросила она.
— Пиво, — быстро отозвался Рыбенко, — но если б вы были так добры, с наслаждением бы попробовал ваше пис-пис.
— Сегодня не советую, — баском отозвалась Ирка, — мексиканский ресторан плюс жутчайшая похмелюга.
Рыбенко пораженно примолк.
— Закажите мне клубничный дайкири, — потребовала Даша.
С этими словами она демонстративно углубилась в исследование своих глаз в карманном зеркальце.
Ирка пожелала темного пива.
Рыбенко энергично звал официантку.
Валера опустил правую руку под стол и коснулся Дашиного колена. Колено недовольно дернулось. Даша, со всей очевидностью, злилась за присутствие Рыбенко. Обычно ее устраивало общество Ирки и Валеры — он исполнял роль полупьяного шута. Развлекал девчонок жизненными анекдотами, хохмил и изображал политических лидеров страны.
Официантка подлетела, Рыбенко надиктовывал обширный заказ.
— Друг мой, — попросил Валера, — может, сделаешь в пиве паузу?
Рыбенко внезапно оказался вызывающе нетрезв. Полулежа на столе, время от времени сбривая носом Иркину папиросу и делая слабые попытки намотать на палец светлые волосы Даши, он бормотал:
— Лесбиянки, девчоночки? Э, да, такое видно, я уж в этом смысле такой ходок! Да не ревную, не ревную, к девкам не ревную, Дашун, чего огорчилась?
Даша отклонялась и била Рыбенко по рукам.
— Посплю часок, мадам, не против? Всего лишь пару, так сказать, десятиминутий…
— С чего он так нажрался? — спросила Ирка, зевнув во весь рот.
Рыбенко профессионально свернулся на стуле, уткнув голову в скрещенные ручки.
— Как ты можешь общаться с этим человеком?! — воскликнула Даша. — Он же — банальный алкаш!
Она наотрез отказалась прикасаться к Рыбенко, и Валере пришлось вдвоем с Иркой выволакивать того из «Шоколадницы», а потом поддерживать в вертикальном положении, пока ловилось такси.
Глава 2
Доноры
И гадчайше завертелось.
Избавившись от Рыбенко, собирались погулять и посмотреть новый ужастик «Призрак красной реки», но почему-то оказались на Пушке, причем Даша истошно визжала — пропал один из картонных пакетов, как она говорила, важнейший. Опять поперлись на Большую Дмитровку — Валера запомнил, что сумерки наползли очень скоро, пока шли с Пушки на Большую Дмитровку. Пакет благополучно обнаружился в «Шоколаднице», официантки припрятали в подсобном помещении. Он помнил, как Даша, в сумеречном сиянии волос, наклонилась к Иркиной зажигалке, а потом, разогнувшись, сказала: