Люди в черном
Шрифт:
— Только аккуратней, ребята, не дай бог искра, тогда конец!
Здание проверили быстро. Никого в нем не обнаружили. Шланг с баллоном убрали.
А недалеко столпилась приличная толпа местного населения.
Майор приказал выставить оцепление, убрав людей подальше. Газ уже не выветрить, придется рвать дом. Когда люди были отведены на безопасное расстояние, Евсеев достал пистолет, дослал в патронник специальный патрон, выстрелил в окно.
Одновременно с выстрелом взрыв огромной мощности взвился крутящимся огненно-черным грибом,
Евсеев доложил «Первому» о захвате боевиков, Карельского и Хованского. Операция по ликвидации крупной преступной группировки Сулейманова — Джалиля — Абдуллы и их приспешников была удачно завершена.
Подполковник Кулагин доложил об этом генералу Власову, затем попросил связать его по спутниковой связи с Моздоком, с полковником Мовяном.
Тот ответил сразу, и в голосе его чувствовалась напряженность:
— Полковник Мовян на связи!
— Здесь подполковник Кулагин!
— Здравствуй, дорогой, слушаю тебя!
— Докладываю и вам, знаю, что ждете от меня новостей.
— Еще как ждем!
— Провели операцию по нейтрализации бандитской группировки Сулейманова. Провели успешно! Часть бандитов уничтожили, часть сама сдалась! Джалиль, Абдулла убиты в ходе столкновения. Вишняков, он же Жилин, покончил жизнь самоубийством.
— Вот, значит, как…
— Астафьев там далеко?
— Да тут он, у меня в кабинете.
— Разрешите с ним переговорить?
— Ну какой может быть разговор? Передаю трубку.
— Володя? — раздался голос Астафьева. — Рад тебя слышать. По вашему с Мовяном диалогу понял, что накрыл ты их там всех?
— Ну, не я накрывал, а ребята из спецназа. Я только руководил операцией. А это, ты сам знаешь, не одно и то же.
— Ну-ну, не скромничай! Акция же со всеми вытекающими из этого последствиями висела персонально на тебе?
— На мне, вот и сделал, что смог. Я тебе вот что хочу сказать. Живыми из главарей взяли только Карельского с Хованским, Рудакова еще, но тот вроде как свидетель больше, хотя свидетель ценный. Главное, Жилина твоего взять не удалось. Застрелился в собственном кабинете. Ты уж там дочь его подготовь. Все же какой-никакой, но он воспитал ее.
— От позора решил уйти? А может, это и к лучшему. Затянулось бы все на года, и Вику постоянно таскали бы. А так закроют дела и по прииску, и по нынешней ситуации, и точка! Правильное он принял решение, быть может, единственный раз в своей жизни поступил порядочно!
— Ну ладно, Егор, разбирайся там и возвращайтесь! Да, мы тут борт в Моздок организуем, не только, конечно, за Сулеймановым, но заберем и его этим рейсом. Так что можешь воспользоваться моментом, я начальника конвоя и пилотов предупрежу, заберут вас с собой! Да и Вика здесь нужна, хотя бы предварительный допрос провести, связав с Сулеймановым на очной ставке.
— Володь, ну что ты такой настырный? И бестактный к тому же. Женщина такой стресс перенесла, ей сейчас покой нужен, ласка, если хочешь, а тебе лишь бы быстрее на допрос!
— Ты не понял меня, Егор! Я же не настаиваю. Поступайте как знаете, но как только будете в Москве, прошу уж сообщить мне об этом. Все равно этого не избежать, так не осложняйте мне работу.
— Вот это обещаю. Да, Володь, просьба у меня к тебе одна.
— Говори, все, что в моих силах, сделаю.
— Это в твоих силах. Ты когда ко мне домой заходил, после «Чертова колеса», соседку мою встречал?
— Нину?
— Значит, встречал!
— Встречал. Мы долго о тебе говорили, любила она тебя, да и любит до сих пор. Очень переживает…
— Знаю я это все! Ты заскочи к ней по случаю, а? Скажи, жив я и здоров. Сделаешь?
— Сегодня же вечером и заеду.
— Ну тогда все. Мовян тебе не нужен?
— Передай ему привет и благодарность за тебя.
— Передам. Ну все. До встречи, Володя.
— До встречи, Егор.
Астафьев закурил, взглянул на Вику, которая присутствовала при разговоре. В ее взгляде сквозил понятный вопрос. Мовян, поняв ситуацию, тактично вышел из кабинета, оставив их одних.
Вика спросила:
— Отец погиб?
— Да, Вика. Застрелился! Извини, утешать тебя не буду, соболезновать тоже, уж слишком много зла он причинил людям, да и мне лично. Но тебя понимаю и не осуждаю. Вика смахнула слезинку с глаз.
— Ничего, Егор, ничего! Это моя печаль! Она пройдет! После всего, что было. Ведь в том, что меня похитили, была и его вина?
— Была, конечно, но я уверен, что он не хотел этого.
— А что это за соседка еще, о которой ты так печешься? — неожиданно сменила тему Вика, и в голосе ее прозвучала ревность.
— Соседка? Обыкновенная, в чем-то счастливая, в чем-то по-своему несчастная женщина. А если сказать короче, просто хороший человек.
— И, конечно, без мужа?
— Ну какое это имеет значение? Для меня она всегда была лишь соседкой, хотя, не скрою, ко мне она относилась несколько иначе.
— Главное, что ты не относился к ней иначе!
— Вика, как это понимать?
— Не знаю. Пока не знаю.
Вошел Мовян:
— Не помешал, молодые люди?
— Нет, конечно, что вы, товарищ полковник!
— Вы уж извините, ребята там внизу вас ждут, просили поторопиться. И еще, Егор, предложение мое остается в силе.
— Какое предложение? — подозрительно спросила Вика.
— Да вот, сманиваю твоего спасителя к себе.
— Не надо! — Голос женщины обрел жесткие нотки, и это было неожиданно. — Он уже навоевался!
— С каких это пор ты стала решать за меня мои дела, девонька? — нахмурился скорее играючи Егор.
— А я ничего и не решаю. Просто констатирую факты.
— Попал ты, Егор, это я тебе, как старый женатик, говорю, — улыбнулся полковник.