Люди в масках
Шрифт:
— Привет!
Потом она надела принесенные с собой розовые мягкие тапочки и хозяйской походкой двинулась мимо меня на кухню. Я смотрела ей вслед, размышляя над тем, не плод ли моего воображения только что проплыл мимо? Однако звук включившейся воды напрочь перечеркнул данную теорию. Как выяснилось в ближайшие десять минут, женщину звали Анюта, и она была у Алекса домработницей, которая приходила два раза в неделю и исполняла свои непосредственные обязанности. Мне же довелось пересечься с ней только сегодня, и то из-за предательской страсти ко сну в утреннее время суток. Анюта оказалась очень
Северин появился как раз в тот момент, когда мы с женщиной, окончательно подружившись, пили чай после завершения ею необходимой работы.
— Здравствуй, Аннушка! — с теплотой в голосе проговорил Алекс, появляясь в дверях. — Рад тебя видеть.
— Добрый день, Саша! Я уже все прибрала, — сообщила собеседница, поднимаясь. — Да и чай мы с Ларой допили, так что мне пора.
Они обменялись еще парой фраз, связанных с графиком ее посещений, после чего высокая фигура женщины исчезла, растворившись в пространстве длинного коридора. Хлопнувшая входная дверь оповестила меня об ее уходе.
— Элис, у меня хорошая новость! — радостно сообщил мужчина, усаживаясь на место Анюты.
Я недоуменно моргала ресницами, застыв с кружкой в руке и не решаясь шевельнуться. Что еще могло произойти? Неужели Славик собственноручно упрятал себя за решетку, признавшись во всех преступлениях? Вот уж, вряд ли…
— Ларин подписал контракт на организацию нашего совместного предприятия! — торжественно объявил собеседник.
— Что?! — я обалдела.
— Он сказал, что вчерашний спектакль с отказом был лишь проверкой моей реакции, к сожалению, неудачной.
— Значит, его песенка спета? — недоверчиво спросила я.
— На все сто процентов.
В порыве настоящего, неподдельного счастья, я кинулась на шею к удивленному Алексу, едва не свалив его со стула. От переизбытка чувств я даже поцеловала его приоткрытые в немом вопросе губы. И лишь проделав все эти сумасшедшие действия, сообразила, что творю. Краска стыда и неловкости бросилась мне в лицо. Я неуверенно отступила, пробормотав что-то невнятное на тему извинений, потом быстро развернулась и убежала в свою комнату, где забралась с ногами в кресло и принялась приводить в порядок свои разметавшиеся в беспорядке мысли.
— Ты чего улетела, будто тебя кипятком ошпарили? — спросил мужчина, входя в зал следом за мной.
Я опять покраснела, но на сей раз мои слова звучали вполне разборчиво:
— Просто подобные радостные новости на меня оказывают странное воздействие, поэтому я иногда веду себя неадекватно.
— Ничего страшного, — он улыбнулся, лукаво глядя на меня. — Со мной так вести себя можешь, а насчет других… постарайся быть более сдержанной.
Нет, ну вы только подумайте! Тоже мне, олицетворение благородства! С ним,
— С кем хочу, с тем и буду вести себя подобным образом! — мои слова звучали сердито, а брови сдвинулись, демонстрируя решимость.
— Осторожней, — Алекс усмехнулся. — А то ведь не все такие понятливые, как я. Кто-нибудь неправильно истолкует твой порыв и воспользуется ситуацией.
Я вздохнула. Этот нравоучительный тон "старшего брата" выводил меня из себя. А еще меня бесило то, что он воспринимает меня, как несмышленого ребенка, хотя, вполне бы мог заметить, что перед ним взрослая женщина.
— Послушай, — начала я со скукой в голосе, — я не девочка, которой нужно читать мораль.
— Разве? А, по-моему, пара-тройка хороших советов тебе совсем не повредит.
Это была последняя капля. Продолжать разговаривать я не хотела, чувствуя всю бесполезность попыток доказать Северину, что он не прав. Поэтому, выбравшись из кресла, я, игнорируя собеседника, направилась на кухню, чтобы допить, наконец, остатки сладкого чая, которые по-прежнему стояли на столе. Он с невозмутимым спокойствием двинулся вслед.
— Кстати, утром прилетает из Америки мой лучший друг. Завтра у него встреча с Лариным на предмет подписания документов по купле продаже.
— Продаже чего? — оживилась я, довольная тем, что разговор поменял тему.
— Специального, очень дорогого и абсолютно бесполезного оборудования, которое Слава, по моему настоянию и по собственной жадности от предполагаемой прибыли, намерен купить. Под это приобретение он берет в банке кредит, а в залог оставляет нечестно заработанные квартиры. Когда организуемый нами завод проявит свою убыточную сущность, Ларин потеряет все — и недвижимость и возможность откупиться от правоохранительных органов, в которых окажется подробное досье его многочисленных преступлений. Короче говоря, жадность фраера сгубила! — мужчина улыбнулся своей однобокой, но очень довольной улыбкой. — Вернее, утром сгубит.
— Значит, надо дождаться утра, чтобы можно было, наконец, вздохнуть спокойно. А когда этот мерзавец окажется за решеткой, я начну новую жизнь.
— Интересный поворот, — я ощутила, как цепко впились в меня его прищуренные синие глаза. — А можно поподробней?
— Ну… на работу устроюсь для начала, заведу кота, познакомлюсь с новыми людьми и так далее, — не зная, что сказать еще, ответила я.
— А в моей фирме ты работать не хочешь? — продолжая щуриться, поинтересовался Алекс задумчиво.
— Заграница не для меня. Я хочу строить свою судьбу здесь и сама.
Он пожал плечами, дескать, мол, поживем-увидим.
На следующий день Северин встал спозаранку и укатил в аэропорт, наотрез отказавшись взять меня с собой. Последнее время я чувствовала себя заложницей в его огромной квартире, где он запирал меня, уходя. Другого ключа у Алекса не было, а если бы и был, то мне он его все равно бы не дал, так как совершенно не желал, чтобы я шаталась по городу без него. Дома мой тюремщик появился около четырех часов в сопровождении друга. Мужчины были веселы и о чем-то громко беседовали, правда, разобрать иностранную речь с ходу я не смогла.