Людишки
Шрифт:
В кино такие вещи делаются запросто. Но как провернуть это в жизни? Вломиться в Форт-Нокс? Угнать яхту и потребовать выкуп? В кино такие дела проворачивают целые роты здоровенных парней, натасканных почище "зеленых беретов".
Неужели ему придется собирать шайку громил? Нет, это невозможно, и об этом следует забыть. Пятимиллионное ограбление возможно только в том случае, если деньги лежат в комнате, в которую сумеет пробраться один человек, да еще при условии, что он сможет выйти оттуда и унести добычу. Таких комнат не существует.
Взглянем на вещи трезво. Как поступить человеку, которому надоело по сто раз
Пускай этим занимаются следующие поколения грабителей; Фрэнку нужны осязаемые, вещественные ценности - деньги, или, на худой конец, ювелирные изделия. А чем больше скапливается в одном месте денег и драгоценностей, тем строже охрана.
Мария-Елена прервала размышления Фрэнка, поставив на стол миску моркови.
– Извините, - произнесла она, - вы не поможете мне с морковкой?
Фрэнк посмотрел на толстые длинные волосатые корнеплоды с зелеными хвостиками ботвы. Он понятия не имел, что от него требуется.
– А что с ними делать?
Мария-Елена положила перед Фрэнком маленький острый нож и скребок.
– Отрежьте кончики и соскоблите кожицу, - сказала она.
– Что ж, попробую, - отозвался Фрэнк.
Мария-Елена удивилась, но как бы походя, словно сама не знала, стоит ли удивляться чему-нибудь.
– Неужели ваша супруга никогда не просила вас почистить овощи? спросила она, вернувшись к раковине.
– Никогда, - ответил Фрэнк. - А в кафе и ресторанах повара сами отлично управляются со стряпней.
– Этому нетрудно научиться, - заверила его Мария-Елена.
– Я буду стараться изо всех сил, - ответил Фрэнк и принялся за дело, отрезав ботву у одной из морковок. Нож оказался удобным и острым. Фрэнк отсек тонкий кончик плода, сочтя чистку моркови пустячным делом, но, когда пришла пора пустить в ход скребок, изрядно помучился: инструмент постоянно выворачивался режущими кромками кверху и скользил по морковке, не оказывая на нее требуемого воздействия. - Кролик Банни ест морковку с кожурой, заметил Фрэнк, но Мария-Елена пропустила его слова мимо ушей.
В конце концов Фрэнк освоил скребок, без особых приключений управился с морковкой, и Мария-Елена поставила перед ним кастрюлю с картофелем, дабы он продолжал оттачивать свое мастерство.
– Если так пойдет и дальше, мне придется глотнуть еще пивка, пожаловался Фрэнк. Мария-Елена принесла ему вторую банку.
Пэми и Григорий включили телевизор, и из гостиной донеслись музыка и голоса. В теплой кухне вкусно запахло. Фрэнк сидел у стола, прихлебывал пиво и чистил картошку. "Пять миллионов, - думал он. - Где раздобыть пять миллионов?"
Обеденный стол на двенадцать персон; места было предостаточно. Мария-Елена подала к обеду жареную баранину, два сорта колбасы, овощи и салат.
Компания принялась за обед, один лишь Кван остался не у дел. Поскольку он был не в состоянии глотать твердую пищу, Мария-Елена приготовила ему несколько напитков, и любимую певцами теплую воду с медом, которая должна была смягчать горло Квана в промежутках между глотками прочих жидкостей.
По настоянию компании
Только теперь Фрэнк узнал, что спасенного им китайца (не японца) зовут Ли Кван, а Григорий, читавший записи Квана вслух, при упоминании событий на площади Тяньаньмэнь внезапно узнал его в лицо.
– Я видел вашу фотографию с э-ээ... - Григорий сложил ладони воронкой и поднес к губам.
"Мегафон", - написал Кван и вышел в гостиную, не желая подвергаться дальнейшим расспросам.
Вскоре остальные присоединились к нему, но докучать не стали. По единодушному решению все стали смотреть одиннадцатичасовой выпуск новостей. Мария-Елена задернула шторы на окнах гостиной, прячась от любопытных глаз соседей; гости расселись по местам и уставились на экран. Замелькали кадры: репортаж из России, репортаж из Вашингтона, события на Аляске, в Берлине...
После рекламного ролика пошли сообщения о забастовке на атомной электростанции Грин-Медоу-III. На экране мельтешили полицейские и пикетчики, сквозь толпу к воротам не без труда продирался желтый школьный автобус. За его стеклами виднелись встревоженные пожилые люди обоего пола. Бесстрастный невыразительный голос за кадром сообщил зрителям, что рабочее состояние этой современной, до предела автоматизированной станции круглые сутки поддерживается усилиями работников руководящего звена. Сомнительные научные исследования, из-за которых началась забастовка, благополучно продолжаются. Жителей округов Колумбия и Датчесс заверили, что перебоев с электроэнергией не предвидится.
– Перебои, - усмехнулся Григорий. - Что за словечко такое!
– Чиновники, как правило, очень изобретательны в подборе выражений, усыпляющих бдительность населения, - заметила Мария-Елена.
– Население само предпочитает оставаться в неведении, - отозвался Григорий, и Кван выразительно кивнул.
– Плевать мне на эти беспорядки, - заявил Фрэнк, подтверждая тем самым слова Григория. - Для меня главное - чтобы меня не трогали.
– И для меня тоже, - добавила Пэми.
Григорий кивком указал на экран, где в этот миг начали показывать репортаж об антирасистских выступлениях в Бруклине, после которых был и арестованы четверо демонстрантов, и повторил то, что говорил накануне Марии-Елене:
– Хотел бы я оказаться там, на станции. Хоть на денек.
Фрэнк посмотрел на него и спросил:
– Зачем?
– Я бы отмочил там знатную шуточку, - ответил Григорий с холодной улыбкой, подобной той, которая играла у него на губах во время разговора с Марией-Еленой.
– Вот это класс, - отозвался Фрэнк, не вполне понимая смысл высказывания Григория. Он тоже кивнул на телевизор и добавил: - Пробраться на станцию проще пареной репы.
Григорий покачал головой.
– Это не так-то просто. Как вы сами видите, там сигнализация, заборы, полиция, телекамеры. А теперь они приняли еще и дополнительные меры предосторожности.