Людмила Зыкина. Издалека долго…

Беспалов Юрий Анатольевич

В рубрике «Тайна бриллиантов» читаем: «…На украшения Зыкина тратила весь свой гонорар. Она вкладывала деньги в украшения, скупая их еще в советские годы в комиссионках…». И вроде бы ее приятельница «видела у Зыкиной перстни в палец толщиной…». Очередное вранье, потому что Зыкина не «тратила весь свой гонорар» на украшения и не было у нее никаких перстней в палец толщиной. Далее, будто бы Зыкина «могла вытащить коробочку с перстнем из сумочки и вручить тому, кто ей нравится…». Никакой коробочки с перстнем в сумочке Зыкиной отродясь не бывало, а была емкая косметичка из черной кожи, в которой лежали только украшения, и взять из нее перстень, скажем, или сережки и подарить тому, «кто ей нравился», — это уже из области фантастики. Вранье в статье встречается

чуть ли не через строчку. «Политики, зная ее страсть к драгоценностям, частенько (?!) дарили ей изумруды и алмазы». Или «…бриллиант ей преподнес миллиардер Онассис, восхищенный ее голосом». Откуда взялась эта галиматья?

В конце статьи приводятся слова «друга Зыкиной», конферансье, «об уникальных бриллиантах, которые ему показывала Зыкина, чуть ли не целую коллекцию». Единственным конферансье, бывшим в дружеских отношениях с Зыкиной, был Борис Брунов, и, зная его хорошо три десятка лет, уверен — таких безответственных слов сказать он не мог, потому что никакого «алмазного фонда» и коллекции в саквояже Зыкина никогда не возила.

В «Комсомольской правде» от 13–20 августа 2009 года в статье «Коллекция хранится в банке» также много спорного. Эксперт-геммолог Ю. Пузырева преподносится как подруга Зыкиной (также ее представили и на телевидении в передаче «Пусть говорят»). Подруг у Зыкиной было всего два-три человека, остальные или хорошо знакомые, или просто знакомые. Скорее всего, Юлия относилась к последним, а то и вовсе к случайным людям, встречавшимся с Зыкиной один-два раза. Я очень сомневаюсь в том, что Зыкина рассказывала ей, что «в советские годы, собирая коллекцию, она соперничала с Галиной Брежневой и Фурцевой — у кого украшения изысканней». Хорошо зная Зыкину много лет, не могу в это поверить, потому что никакого соперничества просто не было, да и не могло быть. У Фурцевой, я знаю, не бог весть какие бриллианты были, о Галине Брежневой вообще разговора никогда не возникало.

Последние годы, лет десять-двенадцать, когда Зыкина болела, она ни о чем не думала, кроме того, чтобы сохранить здоровье и гастролировать по стране с ансамблем «Россия», и вряд ли она могла поехать в ювелирный салон и подбирать себе что-то из украшений. Вполне допускаю, что шестнадцать лет назад она могла по пути зайти с Гридиным в ювелирный салон, где работала молодая девушка по фамилии Пузырева. Но зачем ей было оценивать свои драгоценности у незнакомой девушки? Вот вопрос. Она могла позвать любого эксперта или ювелира из старой гвардии специалистов, а те приехали бы к ней в кабинет на Фрунзенской набережной в любое время и провели все необходимые экспертизы. Я видел все ее драгоценности множество раз, но никогда не видел бриллиантового перстня аж в 17 карат. И все ее близкое окружение может это подтвердить.

Накануне нового, 1999 года.

Был перстень с бриллиантом в 4 карата — это да. Иногда она переделывала колечки с одним-двумя камнями в одно кольцо, где их сверкало несколько, — такое было.

Что Зыкина разбиралась в бриллиантах, в их чистоте, цветности — это тоже от лукавого. «Коллекция хранится в банке», — утверждает Ю. Пузырева. Во-первых, украшения Зыкиной трудно назвать коллекцией. Во-вторых, кто ее, «коллекцию», туда положил? Сама она этого сделать не могла, потому что косметичка с украшениями пропала еще года четыре назад. Когда я звонил Зыкиной, она мне сказала, что драгоценности то ли украли, пока ехала в поезде из Ленинграда в Москву, то ли позабыла где-то, толком сама не знала, как объяснить пропажу. Словом, факт тот, что драгоценностей последние годы перед смертью у нее не было.

Так кто же положил в банк драгоценности Зыкиной? Вопрос, на который нет ответа. Что касается цены одной жемчужины в «три тысячи рублей», то и здесь возникают сомнения. В конце 90-х ансамбль

«Россия» гастролировал в Китае, и все, кто хотел, накупили в пекинском магазине бижутерии жемчуга. У Зыкиной его была целая коробка. И я видел, сидя за столом в гостиной напротив певицы, как она ловко нанизывала жемчужины на нити, делая из них бусы и отбирая из коробки нужные по величине. Сначала сделала в два ряда, и ей что-то не понравилось. Стала вновь собирать бусы, но уже в три ряда, и когда они были готовы, взяла их в руки, рассматривая и оценивая получившееся украшение. «Красиво?» — спрашивает. «А то!» — жаргонным словечком отвечал я. Так что не думаю, что этот жемчуг так высоко ценился, как сказано в газете и с экрана телевидения тоже.

«АиФ», № 23, 2009 г. Интервью с Зыкиной «У нас все — народное». Речь идет в нем о работе ее токарем на заводе имени Серго Орджоникидзе. «Я выполнила план на „отлично“, и мне дали премию — пять бутылок водки. В то время одна бутылка стоила около 500 рублей». А вот что пишет об этом же Зыкина в книге «Песня» на 13-й странице: «…Но норму перевыполнила, и вручили мне четыре красных флажка как ударнице. А за досрочное освоение станка выдали премию 75 рублей…». По-моему, комментарии тут излишни.

«КП» от 11–18 июня 2009 г. Рубрика «Интересные факты». Речь идет о совете Фурцевой купить Зыкиной не «Пежо», а «Волгу»: «Советские артистки должны ездить на советской машине, а на „Пежо“ пусть разъезжают девицы легкого поведения». На самом деле Фурцева сказала: «Вы — русская женщина, русская певица. Не подводите нас, русских. Лучше купите другую „Волгу“.»

Газета «День» от 4 июля 2009 года. «…Великую певицу… похоронят в роскошном золотом платье, сшитом по спецзаказу много лет назад. Этот концертный наряд был ее самым любимым. На платье Зыкиной ушел килограмм золота». Такая информация выходит за пределы всякого приличия.

Разумеется, никакого золота не было и в помине.

И платье это не было никогда «самым любимым». Сшито оно давно из добротной ткани. Выступала в нем певица редко. Желтый цвет, или цвет золота, на ее платьях использовался только в качестве отделки.

Вот еще пример из разряда фантастики. В статье («КП» от 18.08.2009 г.) врача Зыкиной В. Константинова «Почему Зыкина не оставила завещания» есть такая строка: «…огромную цену имеют ее 34 ордена». У Зыкиной было 8 орденов: орден Святого апостола Андрея Первозванного, два ордена Ленина, орден «Знак Почета», орден «Национальное достояние», три ордена «За заслуги перед Отечеством», I, II, III степени. И что же? Они должны идти с молотка? Так получается?

Теперь о якобы встречах Зыкиной с ливерпульской четверкой. Слова Зыкиной в «Аргументах и фактах», № 23, 2009 год: «Даже знаменитые и легендарные „Битлз“ отдавали дань нашему русскому искусству. Я познакомилась с ними в ресторане. Шла обедать, ко мне подошла администратор и сказала: „Людмила Георгиевна, тут у нас сейчас „Битлз“ сидят, они очень хотят с вами познакомиться“. Я села с ними за стол. И как же мне было приятно, когда один из „битлов“ спел нашу „Ивушку“. А потом, через три дня после нашего знакомства, я была у них на концерте. И пели они там не только свои знаменитые хиты, но и наши исконно народные песни — „Вот мчится тройка почтовая“, „Из-за острова на стрежень“. Они попросили, чтобы я тоже спела вместе с ними „Ивушку“. А я предложила: „Давайте лучше „Калинку“ споем“. И мы спели».

Вот вариант встречи с «битлами» в «КП» от 18.06.2009: «В 1965-м Зыкина выступала в Лос-Анджелесе. После концерта русские эмигранты пригласили ее в ресторан. Через какое-то время перед ее столиком появилась знаменитая ливерпульская четверка. Им сказали, что здесь русская певица, и они захотели спеть вместе с ней. „Битлы“ спели на русском языке „Вот мчится тройка почтовая“. Зыкина подхватила, а потом часа через два учила новых друзей петь „Вниз по Волге-реке“ и „Тонкую рябину“.» (Замечу пока в скобках, что Зыкиной не было в США в 1965-м, была она там осенью 1964-го и никаких эмигрантов в Лос-Анджелесе в 1964-м не встречала.).