Людоед (сборник)
Шрифт:
Виктор прислушался.
За окном было тихо. Потом он услышал тявканье пса и как Олег что-то пробурчал. Спустя несколько минут старый егерь вернулся в дом.
– Никого нет, – сказал он. – Может, енот забрел. Странно, что Юма сразу его не учуяла.
Олег повесил ружье на гвоздь.
– Это мог быть медведь? – разлепил губы Виктор.
Егерь покачал головой. Он шагнул к окошку, секунд двадцать внимательно вглядывался в ночь, затем оглянулся:
– Ты скоро в каждом пне будешь видеть медведя.
Виктор хотел огрызнуться, но едва открыл рот, как из леса донесся протяжный вой.
– Хм…
Он положил свою дубленую ладонь на доски, пальцы, словно паучьи лапы, поползли к странному, потемневшему от ржавчины приспособлению, висящему на веревочной петле. Предмет напоминал крюк-кошку, только с выпрямленными зазубренными концами.
– Я слышал, ты стонал ночью, – вдруг сказал Шибаев.
– Сон нехороший, – коротко пояснил Виктор, не желая вдаваться в подробности.
– Травки перед сном нужно было попить. Пустырник, чабрец можно, – сказал егерь. В голосе его не было сочувствия или желания помочь, только сухая конкретика «вопрос-ответ». Он снял со стены странный предмет.
– Справлюсь, – буркнул Смолин.
– Знаешь, что это?
Виктор взглянул на крюк.
– Много лет назад этой штукой при охоте пользовались орочоны.
– Орочоны?
– Да. Это предки эвенков, из тунгусских племен. Охотник, значит, находил косолапого и дразнил его, чтобы тот вышел на поединок. Видишь рукоятку? За нее держался охотник. К ней привязывался сыромятный ремень. Обычно его делали из кожи изюбра или дикого козла. Петля нужна, чтобы крюк не выпал из руки. А на саму распорку надевался старый рукав. Его надвигали до самой распорки, чтобы медведь ее не видел. Знаешь, для чего? Косолапый хватал рукав, думая, что это рука, а в его глотке оказывалась эта хреновина с зазубринами. И медведь оказывался как на крючке, что твой карась. Он, конечно, пытался вытащить распорку, но рана только становилась ширше. Пока зверь ревел и возился с распоркой, орочон убивал его пальмой. Это обычная палка вроде черенка от лопаты, и к ней привязывали большущую тесачину вроде мексиканских, как они там, мачете? Кстати, некоторые смельчаки убивали медведя пальмой, не получив даже царапины! Лезвие пальмы затачивали так, что одним ударом им можно было срубить молодое деревце.
Смолин живо представил себе эту картину и с сомнением покачал головой.
– Видать, крепкие ребята были.
Егерь повесил крюк на место и вынул из кармана ириску.
– Чтобы ты был в курсе, сержант. И не воображал черт-те чего, фильмов всяких насмотревшись. Орочоны, конечно, были смелыми парнями. Но идти против хозяина тайги с ножом никому не советую.
– То есть ножом убить медведя невозможно?
– В теории – возможно, – ответил Олег, жуя конфету. – Но лично я за всю жизнь слышал всего два случая, как мужики закалывали косолапого. Так случилось, что другого оружия у них под боком не было. Один из них умер одновременно с медведем, а второй остался на всю жизнь калекой. Жена из-под него горшки выносит. Так что никаким геройством тут и не пахнет, сержант.
Егерь перевел взгляд на окошко.
– Скоро светать начнет. Ты завтрак приготовь. Там гречка с тушенкой есть, можешь рис отварить. С баллоном газовым разберешься?
Виктор кивнул.
– Хорошо. А я на разведку с Юмой схожу. Сегодня много дел. Нужно найти подходящую поляну для засидки, соорудить лабаз [2] . Утром привезут приваду. Так что скучать будет некогда.
Там же, суббота, 7.11
Виктор быстро сварил рис, размешал в нем тушенку, немного посолил и, обернув котелок старой газетой, спрятал его под одеяло. Он помнил, что так в детстве делала его бабушка. Пища долгое время сохраняла тепло, и не нужно было дополнительно разогревать.
2
Охотничье приспособление для маскировки, выжидания и ведения стрельбы по дичи, устанавливаемое на стволе дерева.
Он прилег отдохнуть и не заметил, как погрузился в сон. На этот раз он спал без кошмаров, и разбудил его егерь.
– Вставай, сержант, – бесцеремонно растолкал его Шибаев. – Солнце уже высоко. Пора собирать сахарный тростник, черномазый ниггер.
Довольный своей шуткой, егерь хрюкнул.
Они быстро поели.
– Как говорится, свежо питание, да серится с трудом, – сообщил Олег, облизывая ложку. – Так, ладно. Приваду уже привезли. Нужно шевелить булками, чтобы ее не растащило зверье.
Он встал из-за стола.
– Благодарствую тебе, Господи, за ту еду, что послал нам, – пробубнил он, вытирая губы. Посмотрел на Виктора. – Там, в углу, ящик с инструментами. Возьми пилу, молоток, гвозди и веревку.
Когда Смолин вышел наружу, егерь поманил его пальцем.
– Иди сюда, сержант. Только не наложи в штаны. У меня для тебя сюприз.
– Что случилось? – нахмурился Виктор, шагая за Шибаевым.
Егерь обошел избу, остановившись у окна.
– Гляди.
Смолин наклонился, не веря своим глазам.
Меньше чем в метре от избушки на земле виднелся четкий след огромной когтистой лапы.
– Вон еще, – показал узловатым пальцем егерь в сторону. – След свежий. Когда я ночью выходил наружу, их не было, я проверял. И Юма ничего не учуяла. А когда мы вернулись, она сразу забеспокоилась, все в лес рвалась.
– Медведь? – спросил Виктор, собственно, сам зная ответ на этот вопрос.
– Он самый, – подтвердил Олег, присаживаясь на корточки. Изучив след, он поднял голову: – Ширина пальмарной мозоли почти двадцать сантиметров.
– Это мне ни о чем не говорит, – раздраженно сказал Виктор. Глаза егеря сверкнули.
– Пора бы уже башкой начать соображать, сержант. Средний размер медвежьей лапы – от 13 до 16 сантиметров. Это тебе о чем-то говорит? А такие мишки тоже далеко не карлики. Лапой махнет, твоя башка оторвется и, как колобок, покатится.
В памяти Виктора вихрем пронеслись кадры ночного кошмара – Лариса с содранным лицом. Он поежился.
– То есть…
– То есть в этом косолапом как минимум двадцать пять пудов. То бишь четыреста килограммов живого весу.