Людоеды (Утилизаторы)
Шрифт:
Между клеток возник нерешительный Шеломов. Нелепым бабьим жестом одернул подол левой рукой. Вовец хмыкнул: зачем на этот раз прислали придурка? Тот боязливо приблизился, запереминался, в глазах смертельная тоска и ужас. Вовец устало посмотрел на него.
– Слушай, я вот гляжу и удивляюсь: что ты за человек такой? Почему ты с ними, а не с нами? Гляди, какая у меня берданка. Я же их всех перестреляю рано или поздно.
– А ты сначала перестреляй, а потом говори.
– Лицо Шеломова исказилось болью.
– А я не могу, я боюсь. Я смерть видел ближе, чем тебя.
– Я тоже.
– Вовец поднялся, повел плечами, разминаясь.
– Ладно, говори, зачем опять прислали.
Шеломов сделал непонятный жест левой рукой. На Вовца не глядел, топтался с неопределенными намереньями, но близко не подходил.
– А в руке у тебя что?
– заинтересовался Вовец.
– Ну-ка, дай сюда.
Шеломов покорно протянул проволочную петлю.
– Меня, что ли, душить собрался?
– хмыкнул Вовец.
– Н-нет, - побледневший Шеломов даже заикаться начал, - они приказали, но я бы не стал. Вот честное слово, не стал бы. Только не забирай. Если заберешь, он меня убьет.
– На глазах у Шеломова выступили слезы.
– Они же уколотые все, не понимают ничего.
– Вот как!
Эта новость меняла дело. Вовец решительно вырвал из рук Шеломова проволочную удавку. Дело принимало лихой оборот. Человек под кайфом не знает ни боли, ни страха, ни жалости, ни усталости. Нередко на короткое время у него обостряются ум и все чувства. Потом, когда действие наркотика кончится, он упадет без сил, страдая от жажды и болей во всем теле. Но это потом, а сейчас надо нанести упреждающий удар, вырвать инициативу из рук врага.
Вовец взял обрез наизготовку, взвел курки и побежал вдоль длинного ряда клеток, облаянный песцами. Но и Шеломов, как привязанный, кинулся следом, что-то нечленораздельно крича. Вот козел, подумал Вовец, выдает с потрохами. Он развернулся и ударил Шеломова ногой в живот. Тот хрюкнул и опустился на пол, скуля и подвывая. А Вовец тут же нырнул в узкий проход между клеток.
Вонючее темное пространство поглотило его. Из-за сетки блеснули красным светом круглые глаза, заставив его вздрогнуть. Вовец зло хлестнул стволом обреза по тонкой сетке и прорвал её. Мгновенно пришло решение. Задрав ногу, вставил носок ботинка в затрещавшую дыру, оттолкнулся посильнее. Проволочная удавка повисла на руке, а ладонью он схватился за край крыши трехэтажного блока клеток. Забросил на крышу обрез. Ухватился второй рукой. Подтянуться и выбраться наверх было делом нескольких секунд.
Некоторое время он лежал, отдыхая и внимательно вглядываясь в окружающий сумрак. Впрочем, здесь, наверху, темнота не была столь густа. С небес лился тихий пепельный свет, серебрил дощатые крыши клеток. Вовец окинул взглядом этот лабиринт и усмехнулся. Похоже, ему удалось исчезнуть из поля зрения врага.
Он поднялся и пошел по крыше. Если бы верх был железным, он непременно загремел бы, и, несмотря на тявканье и скулеж зверья, его запросто могли бы услышать. А так он бесшумен и невидим. До соседнего ряда клеток чуть больше метра, можно перешагнуть. Вовец перешагнул. Это оказался наружный ряд, за ним была стенка и симметрично расположенные справа и слева выходы коридоров. Сюда следовало поглядывать. Вовец присел, осторожно выглянул.
Вдоль клеток крался человек, выставив перед собой огромный мясницкий нож. Он приближался довольно быстро. Голова белела, закутанная в белые тряпки, словно в чалму. Наверное, именно ему заряд дроби содрал скальп. Вовец прикинул расстояние сверху вниз. Прощупал проволочную удавку. Ничего, проволока ровная, должна скользить легко, затягиваться надежно. Он положил обрез на крышу, и сам улегся несколько наискосок.
Бандит приближался, слегка сгорбившись, как боксер в боевой стойке. Длинный и широкий нож он держал
Выставив за край крыши голову и правое плечо, Вовец плавным движением опустил вниз руку и, будто рыбу сачком, поймал петлей голову врага. Резко потянул назад и вверх намотанную на руку проволоку. Он не глядел вниз, откинувшись назад, всем весом своего довольно тщедушного тела пытался удержать и подтянуть кверху бьющегося в агонии человека. Проволока больно резала ладонь, и он, схватив её и другой рукой, тянул что есть сил, стараясь терпеть все усиливающуюся боль.
Тыльной стороной кисти оцарапался о что-то торчащее из досок крыши. Это оказалась шляпка большого гвоздя, не забитого до конца. Она вылезала не больше, чем на сантиметр. Вытянув проволоку сколько только смог, Вовец захлестнул её вокруг гвоздя и быстро дважды обмотнул вокруг. На том конце, внизу, дергался в предсмертной муке задыхающийся человек, и Вовец заклинал и молил господа бога, чтобы проволока выдержала, не лопнула. Он выпутал ладони и тщательно закрутил проволоку вокруг гвоздя, заплел надежно.
Потом выглянул и увидел, как в слабом свете, падающем из выходов коридоров, бьется внизу заарканенный бандит. Тот царапал себе горло, пытаясь избавиться от смертоносной проволоки. Ноги его подгибались, он проседал, туго натягивая проволоку, и тут же подскакивал, судорожно дергаясь всем телом, валился набок и запрокидывал голову. И тогда Вовец видел как блестят его мокрые выпученные глаза и раскрытый рот, полный серой пены, и липкие слюни поблескивают на подбородке.
Вовец отвернулся, окинул взглядом пространство, скупо освещенное бледным светом. Больше здесь никого не было видно. Он подхватил обрез и, пригнувшись, пошел по прогибающимся доскам крыши.
Что-то просвистело над головой, что-то большое. Потоком воздуха взъерошило волосы. Вовец не успел ничего понять, как сильный удар в висок едва не сбросил его на пол. В глазах вспыхнули разноцветные пятна, голову наполнила резкая боль, уши заложило колючим звоном. Все тело сделалось ватным, непослушным. Вовец, теряя сознание, упал на четвереньки.
Где-то в глубине сознания он понимал, что это конец, сейчас он умрет или его добьют через несколько мгновений. Ему показалось, что время остановилось. Навсегда. И он судорожным, бессознательным движением нажал спусковой крючок. Отдачей вывернуло руку, ослабшая ладонь разжалась и обрез выпал. Здесь блок звериных клеток стыковался с другим таким же трехэтажным блоком. Стояли они не очень плотно, и в довольно широкую щель между ними провалился обрез, застрял в полуметре от верха. Вовец оказался безоружным. А в него по-прежнему летели тяжелые угловатые предметы. Ему попало по спине, ногам, в плечо.
Но сознание начало проясняться, и Вовец попытался как-то уйти из-под такого обстрела. Поскольку бросали слева, он откатился вправо и сорвался с крыши вниз. Ему удалось схватиться за край, но это всего лишь задержало падение. Впрочем, заодно позволило восстановить ориентацию в пространстве. Только поэтому Вовец приземлился на ноги, хоть и не очень удачно, поскольку толком не сгруппировался. Не сумел сохранить равновесие и упал на спину.
Приходя в себя, стал подниматься, туго соображая, что же с ним произошло и какие действия необходимо совершить. Рука наткнулась на металлический ящичек. Вовец не сразу понял, что это такое. Потом дошло: выдвижная кормушка. Очень удобное приспособление. Выдвинул из клетки, отсыпал корма, или кусок холодца бросил, и снова задвинул внутрь. А бандиты нашли им ещё одно применение. Они вытаскивали эти ящички-кормушки и бросали в Вовца. Он потрогал опухший липкий висок - кровь.