Людовик X, Филипп V, Карл IV. Последние Капетинги
Шрифт:
Таким образом, Карл унаследовал застарелые конфликты и не смог их окончательно урегулировать. Хрупкость отношений с Англией, в частности, была чревата в будущем большими проблемами. Хотя две династии Плантагенетов и Капетингов были объединены многими культурными и семейными связями, равновесие оставалось шатким. Сложившаяся ситуация также имела серьезные последствия для королевских финансов.
Критическая финансовая ситуация
Эти конфликты ничего не дали для улучшения катастрофического финансового положения, унаследованного последним Капетингом. Со времен правления Филиппа IV казна постоянно испытывала дефицит, усугублявшийся войнами, пышными посольствами, расходами на содержание все более увеличивающегося административного аппарата, а также на строительство резиденций и административных зданий. Во время правления Карла IV, например, потребовалось оплатить остекление окон, покупку замков и сундуков для Счетной палаты. Король также отвечал за ремонт и обслуживание мостов Парижа. Построенные из дерева, они были особенно чувствительны к перепаду температур и получили значительные повреждения во время особенно суровой зимы 1325–1326 годов. Так что пришлось оплатить строительные материалы и труд рабочих, нанятых для ремонта [275] . Штат
275
Les Journaux du Tresor de Charles IV le Bel, op. cit., p. LI–LII.
276
При Карле VI (1380–1422) в королевском Отеле проживало до восьмисот человек, которые составляли "королевский дом", по-прежнему подчинявшийся Великому магистру Отеля, но которому помогали двенадцать мэтров Отеля, а пять камергеров из сорока по очереди обслуживали короля.
Под сильным финансовым давлением Карл IV вернулся к практике, которая вызывала столько нареканий во время правления его отца, и решился на манипуляции с монетой. По этому вопросу были изданы три ордонанса, в мае, октябре и декабре 1322 года [277] . Как и его брат Филипп до него, Карл прибег к отзыву дарений ранее сделанных офицерам, и одним из первых жертвой этой процедуры стала Жиро Гайте. Карл также обобрал особенно богатых ломбардских купцов и банкиров.
277
Ordonnances des roys de France de la troisieme race, op. cit., p. 766–768, p. 769–773 et p. 771.
С XIII века эти итальянские купцы и по совместительству банкиры, в основном, но не только были из Ломбардии (Северная Италия), действовали на международном уровне, скупая продукцию франко-фламандского производства и поставляя на рынки и ярмарки различные товары, такие как пряности, шерсть, шкуры, кожи и красители. Будучи специалистами по финансам, они постепенно специализировались на обмене валюты и банковских операциях, таких как денежные вклады, переводы денег из одного места в другое, коммерческий кредит и займы под проценты. В то время ломбардские банкиры были основными поставщиками денежных средств для короля и принцев и иногда объединяясь в компании, такие как Барди и Перруци из Флоренции, Скарампи из Асти или Толомеи из Сиены и многие другие. Ростовщичество, то есть плата, превышающая первоначально одолженный капитал, тем не менее, осуждалось [278] . В 1311 году Вьенский церковный собор напомнил всем государям, что разрешать подобную деятельность на их землях грешно. И это оправдывало периодические налоги и конфискации, налагаемые правителями на всех, кто занимался процентным кредитованием, а именно, ломбардцев, евреев и кагорцев (ростовщиков, возможно, происходивших из Кагора). Под предлогом благочестивого дела, используя канонические правила, короли на самом деле получали большой доход. В итоге была принята идея о том, что ломбардцы и евреи должны периодически возмещать ущерб за свои запрещенные Церковью финансовые операции, несмотря на то, что короли и принцы часто и без колебаний обращались к их услугам. Так, на Рождество 1322 года, Карл IV ввел новый налог на прибыль для всех итальянцев, задним числом распространявшийся на все их финансовые сделки с середины лета 1320 г. В начале 1323 г. он потребовал себе "подарок" радостного пришествия (налог в честь своей коронации), а затем еще один в том же году. Ломбардцы были вынуждены выдать кредит на ведение войны в Гиени, а затем были обложены новым налогом на прибыль в 1325 году [279] .
278
Церковь запрещала выдачу займов под проценты со времени Никейского собора 325 года. Этот запрет был основан, прежде всего, на Библии: "Не требуй от брата твоего никакого процента ни за деньги, ни за пищу, ни за что другое, что дается взаймы" (Второзаконие XXIII, 19) и "Одалживайте, не ожидая ничего взамен, и будет вам награда великая" (Лука VI, 34–35). Ростовщичество означало также эксплуатацию нуждающегося человека и затрату времени, которое принадлежит только Богу (Fr. Menant et alii, Les Capetiens, op. cit., p. 1124).
279
R.-H. Bautier, "La marchand lombard en France aux XIIIIe et XIVe siecles", Actes des congres de la Societe des historiens medievistes de l'enseignement superieur public, vol. 19, no 1 (1988), p. 63–80.
Поэтому следует задать вопрос, каковы были истинные мотивы Карла, когда он согласился, по настоянию Папы Иоанна XXII, участвовать в проекте нового крестового похода. С 1313 года, когда произошло посвящение в рыцари сыновей Филиппом IV, эта тема больше не поднималась. После приговора о расторжении брака, вынесенного Папой Римским, король Франции оказался в долгу перед понтификом. Последний не преминул напомнить королю об этом, когда попросил его выступить против сарацин. Сарацины угрожали королевству Кипр, где христиане нашли убежище после падения Сен-Жан-д'Акр (Акко, Акра) в 1291 году. Для руководства новым крестовым походом Иоанн XXII выбрал Карла IV, который не смог отказаться и поручил это дело своему дяде, Карлу де Валуа. 20 декабря 1322 года папская булла дала старт подготовке к походу, намеченному на май 1323 года. Будущим крестоносцам была обещана полная индульгенция, в церквях были установлены сундуки для сбора пожертвований верующих, а также еженедельно должна была совершаться месса в честь крестового похода. В феврале 1323 года король Франции направил посольство к Папе Римскому с просьбой выделить дополнительные средства на покупку кораблей и оснащение флота, вверенного Амори, виконту Нарбонскому. Папа также санкционировал сбор десятины в королевствах Франция и Наварра, которые Карл получил в 1323, 1324 и 1326 годах. Трудно не увидеть в этом истинную мотивацию Карла IV, который таким образом смог восполнить часть финансового дефицита, даже несмотря на то, что проект крестового похода так и не был реализован [280] . Карл IV пошел еще дальше и потребовал от Папы возобновления привилегии сбора аннатов, предоставленной Филиппу V в сентябре 1316 года. Аннаты были сбором в пользу папской казны, взимавшимся с тех лиц, которые получали от папы пребенду (то есть право на доход с церковной должности), и были одной из мер, регулярно используемых французскими королями для пополнения своей казны. Однако в этом Карл потерпел неудачу.
280
G. Mollat, "Jean XXII et Charles IV le Bel (1322–1328)", Journal des savants, vol. 2, no 1 (1967), p. 92–106.
Последний Капетинг всеми способами стремился пополнить свою казну. С этой точки зрения гипотеза о том, что он стоял за составлением реестра приходов и домохозяйств, который был окончательно оформлен в 1328 году при его преемнике, вполне приемлема. Это подсчет приходов и домохозяйств в королевстве Франция, проводился с целью распределения налога и решение о нем могло быть принято в кулуарах ассамблеи сословий, собравшихся в Мо, в 1326 году, по поводу конфликта с Англией. Возобновление войны потребовало введения нового налога. Хотя нет никаких доказательств того, что это была инициатива самого Карла, это вполне соответствовало его представлениям о решении финансовых вопросов.
В любом случае, этот первый достоверный подсчет домохозяйств в королевстве свидетельствует о прогрессе, достигнутом королевской администрацией, которая теперь располагала финансовыми и людскими ресурсами для проведения такого исследования. Это также позволило королю составить более точное представление о своем королевстве, которое он знал довольно плохо. Объезд королем своих владений не касалась всех французских регионов в равной степени, и Карл был единственным сыном Филиппа IV, предпринявшим длительное путешествие на юг Франции.
Путешествие в Лангедок
Несмотря на масштабную реконструкцию, проведенную его отцом во дворце Сите, Карл IV, как и два его брата, большую часть своего времени проводил за пределами Парижа. Парадоксально, но город становился все менее посещаемым королями со времен правления Филиппа Августа, даже когда утверждалась его роль как столицы Франции. Сравнение маршрутов передвижения последних трех Капетингов в конечном итоге показывают, что места их более или менее постоянного пребывания сосредоточены в ограниченном районе, в основном в Иль-де-Франс [281] . Таким образом, Карл IV проживал в Венсене, где почти постоянно находился Людовик X, покинувший Иль-де-Франс только для своей коронации и похода во Фландрию. Как и его предшественники, Карл делил свое время между Иль-де-Франс, Нормандией, Орлеаном и Гатине [282] . Он также часто посещал аббатства, основанные членами королевской семьи: например, Руалье или Пуасси, основанные его отцом [283] ; или Мобюиссон, цистерцианское аббатство, также известное как аббатство Нотр-Дам-ла-Руаяль, основанное в 1241 году недалеко от Понтуаза матерью Людовика Святого, Бланкой Кастильской [284] .
281
B. Bove, "Les rois medievaux sont-ils Parisiens? Essai de synthese des itineraires royaux medievaux de Philippe Auguste a Louis XI (1180–1483)", dans Paris, ville de cour XIIIe-XVIIIe siecle, Rennes, PUR, 2017, p. 25–50.
282
E. Lalou "Vincennes dans les itineraires de Philippe le Bel et de ses trois fils", op. cit, p. 196.
283
E. Lalou, "Les abbayes fondees par Philippe le Bel", Revue Mabillon, vol. 2 (1991), p. 143–165.
284
Королевское покровительство обеспечило успех этого аббатства, куда вскоре стали удаляться молодые девушки из знатных семей. В аббатстве периодически останавливались короли, и со временем оно стало усыпальницей для женщин королевской крови и нескольких принцев, кого по установленным правилам не могли похоронить в Сен-Дени.
Когда, Карл решил совершить путешествие на юг королевства, в Лангедок [285] , он прежде всего преследовал политические цели, чтобы подтвердить королевскую власть в регионе, удаленном от столицы. Ведь только что гасконский сеньор Журден де Лиль был повешен в Париже за свои поборы с населения и, прежде всего, с королевских чиновников. Прибытие короля на юг было назначено на январь 1324 года, поэтому сенешаля Тулузы попросили заняться подготовкой к его приему с сентября 1323 года.
285
Fr. Autrand, "L'allee du roi dans les pays de Languedoc 1272–1390", Publications de l'Ecole francaise de Rome, vol. 190, no 1 (1994), p. 85–97.
Как и все крупные королевские поездки, эта поездка также имела ярко выраженный показной характер. Путешествие также означало демонстрацию силы власти короля и образовала внушительный караван. Иногда королю и королеве приходилось ехать отдельно, потому что не было достаточно широкой дороги, чтобы пропустить весь караван. Камергеры сопровождали короля лично, а слуги составляли основную часть каравана. Некоторые ехали верхом на лошадях, а другие путешествовали со своими вещами и снаряжением на двуколках и телегах [286] . Кроме того, использовались вьючные животные — лошади, мулы, и ослы, — которые перевозили провизию, вино, хлеб, а также личные вещи путешественников. Гардероб, гобелены, часть мебели, драгоценности, посуда, книги, литургические украшения из часовни упаковывались в сундуки. Короли и королевы могли воспользоваться каретой или поехать верхом, если хотели передвигаться быстрее. Короля постоянно сопровождал эскорт рыцарей, восседавших на своих конях. Другие принцы и вельможи могли ехать как впереди так и позади короля, сопровождать его или иногда присоединялись к нему на привале. Они тоже путешествовали со своей свитой, в которой могло быть до ста человек. Каждую свиту знатного человека можно было узнать по гербу, который носили на ливреях слуги и лошади на попонах. Как средство коммуникации, королевские путешествия отражали аристократический образ жизни, который узаконивал королевскую власть.
286
Двуколка– это двухколесное транспортное средство, запряженное двумя или тремя лошадьми, которое могло перевозить около 600 килограммов, по сравнению с 500–1200 килограммами перевозимыми телегами, для которых требовалось от четырех до восьми лошадей. (E. Lecuppre-Desjardin, La Ville des ceremonies. Essai sur la communication politique dans les anciens Pays-Bas bourguignons, Turnhout, Brepols, 2004, p. 27).