Людовик X, Филипп V, Карл IV. Последние Капетинги

Балуза-Лубе Кристель

От дворцов до замков

Детство принцев протекало в нескольких местах. Королевский двор, то есть все люди, окружавшие короля, был странствующими [56] . Правда, три юных принца не всегда следовали за своими родителями, и как мы уже видели, Людовик и Филипп находились в Сен-Жермен-ан-Ле, когда родился их младший брат, в то время как их мать проживала в городе Крей, а отец в Санлисе. Однако не стоит думать, что Жанна и Филипп не ценили или избегали общества своих детей. Сейчас принято считать, вопреки утверждениям Филиппа Арьеса сделанным в 1960 году, что чувство детства и сыновней любви действительно существовало в Средние века [57] . Даже будучи доверенными няням, а позже гувернанткам, Людовик, Карл и Филипп проводили много времени со своей матерью, Жанной Наваррской. Хотя они не всегда сопровождали отца в его путешествиях, иногда они отправлялись с ним довольно далеко, так между 28 апреля и 29 октября 1301 года они ездили с отцом во Фландрию, а между декабрем 1303 и февралем 1304 года Филипп Красивый отправился в Лангедок вместе с женой и детьми [58] . Таким образом, молодые принцы жили в ритме королевских странствий, и их детство проходило в нескольких королевских резиденциях.

56

В то время это было обычным явлением для королевских и княжеских дворов: см. выводы проекта по исследованию передвижений королевской курии дата последнего обращения 13 апреля 2019 г.).

57

P. Aries, L'Enfant et la vie familiale sous l'Ancien Regime, Paris, Seuil, 1960.

58

E. Lalou, "Vincennes dans les itineraires de Philippe le Bel et de ses trois fils", op. cit., p. 192.

В

Париже у королей Франции было два главных дворца: Сите и Лувр, расположенные менее чем в километре друг от друга. Дворец Сите был самым старым, перестроенным при короле Роберте II Благочестивом в начале XI века. Этот четырехугольник, 500-метровый по периметру, расположенный на западной оконечности Иль-де-ла-Сите, в дальнейшем переделывался и развивался преемниками короля Роберта, пока в начале XIV века не превратился в настоящий дворцовый комплекс площадью почти пять гектаров, сочетавший в себе жилые, административные и религиозные функции. Самые масштабные работы, порученные Ангеррану де Мариньи, были начаты при Филиппе Красивом, после череды экспроприаций частных домов и земельных участков, в 1290-х годах и завершены при его сыновьях в 1324 году [59] .

59

M. Whiteley, M. Chatenet, "Deux escaliers royaux du XIVe siecle: les “grands degrez” du Palais de la Cite et la “Grande Viz” du Louvre", Bulletin monumental, t. 147, no 2, (1989), p. 133–154 [en ligne:дата последнего обращения 14 апреля 2019 г.].

Король существенно расширил королевский дворец вплоть до фруктовых садов, занимавших западную оконечность острова. С юга ограда дворца была отодвинута, чтобы освободить место для домов каноников, обслуживающих церковь Сент-Шапель, освященную Людовиком IX в 1248 году, в которой хранились реликвии Страстей Христовых и находилась Сокровищница королевских хартий (Tresor des Chartes). Неподалеку располагалась Счетная палата (Chambre des Comptes). К северу от дворца находились зал Людовика Святого, палаты Парламента и хозяйственные службы дворца. Филипп Красивый добавил ко сему этому Большой зал (Grande Salle), достойный его власти и могущества. Общая площадь двухэтажного зала составляла 1.735 квадратных метров (63,30 м в длину и 27,40 м в ширину), и таким образом он стал самым большим закрытым помещением в Западной Европе [60] . На первом этаже Большого зала находился Рыцарский зал (Gens d'Armes). На втором двойной неф с деревянным сводом поддерживаемым колоннами, украшенными пятьюдесятью восемью статуями королей Франции [61] . Эти статуи представляли череду королей начиная с Фарамонда, мифического предка древних Меровингов. Задумка Филиппа Красивого было двоякой: подчеркнуть старшинство династии Капетингов, чтобы укрепить ее легитимность и утвердить преемственность между Меровингами, Каролингами и Капетингами [62] . Большой зал был многоцелевым зданием: в нем проходило несколько важных собраний, и он также использовался в качестве приемной во время торжественных церемоний.

60

В частности, это позволило Филиппу Красивому превзойти короля Англии, чей Большой зал в Вестминстере занимал 1440 м?. Другие большие залы западноевропейских дворцов в среднем составляли от 100 до 200 м?, ср. B. Bove "Les palais royaux a Paris au Moyen Age (XIe-XVe siecles)", dans M.-F. Auzepy, J. Cornette (dir.), Palais et Pouvoir, de Constantinople a Versailles, Saint-Denis, Presses universitaires de Vincennes, 2003, p. 54. Статья опубликована на сайте Cour de France.fr 4 октября 2008 года дата последнего обращения 12 апреля 2019 г.).

61

Гравюра Жака Андруэ дю Серсо, созданная около 1580 года, дает хорошее представление о величии этого места сильно пострадавшего от пожара в 1618 году. Виктор Гюго ярко и реалистично описал его в романе "Собор парижской Богоматери" (1831): "Над нашими головами двойной стрельчатый свод, отделанный деревянной резьбой, расписанный золотыми лилиями по лазурному полю; под ногами — пол, вымощенный белыми и черными мраморными плитами. В нескольких шагах от нас огромный столб, затем другой, третий — всего на протяжении залы семь таких столбов, служащих линией опоры для пяток двойного свода. Вокруг первых четырех столбов — лавочки торговцев, сверкающие стеклянными изделиями и мишурой; вокруг трех остальных — истертые дубовые скамьи, отполированные короткими широкими штанами тяжущихся и мантиями стряпчих. Кругом залы вдоль высоких стен, между дверьми, между окнами, между столбами — нескончаемая вереница изваяний королей Франции, начиная с Фарамонда: королей нерадивых, опустивших руки и потупивших очи, королей доблестных и воинственных, смело подъявших чело и руки к небесам. Далее, в высоких стрельчатых окнах — тысячецветные стекла; в широких дверных нишах — богатые, тончайшей резьбы двери; и все это — своды, столбы, стены, наличники окон, панели, двери, изваяния — сверху донизу покрыто великолепной голубой с золотом краской..."

62

A. Erlande-Brandenburg, "Le palais des rois de France a Paris par Philippe le Bel", Comptes rendus des seances de l'Academie des Inscriptions et Belles-Lettres, 151e annee, no 1 (2007), p. 183–194.

Все эти здания дворцового комплекса были связаны между собой галереями, включая Большую галерею (Grandes Allees), Галерею арестантов (Galerie des Prisonniers), которые вели к королевским покоям, и галерею, известную как Галерея де Мерсье (Galerie des Merciers), построенную Людовиком IX. Эта галерея выходила на большую дверь, через которую можно было попасть во внутренний двор дворца (Cour du Mai), который был открыт для всех. Филипп Красивый приказал проделать в этой галерее новую дверь, Дверь Мерсье (Рorte aux Merciers) или Дверь короля Филиппа (Рorte du beau roi Philippe), которая выводила на лестницу на второй этаж. Цель заключалась в том, чтобы обеспечить дворец монументальным входом, ведущим к жилым помещениям и к королевским покоям. Лестница из двух пролетов, была увенчана остроконечной аркой и тимпаном с трифолием, в котором в куполообразных нишах были размещены три статуи: в центре Филипп Красивый, держащий щит с гербом Франции, в нише справа находилась статуя Ангеррана де Мариньи, статуя слева, с короной на голове, вероятно, изображала Людовика, старшего сына короля и наследника престола. В королевские покои можно было попасть и из внутреннего двора по монументальной лестнице (les grands degres), состоящей из трех пролетов [63] .

63

M. Whiteley, M. Chatenet, "Deux escaliers royaux du XVIe siecle…", op. cit. Эту большую лестницу можно увидеть, например, на заднем плане картины "Распятие в парижском парламенте" (мастер Дрё Буде, до 1450 года, Музей Лувра).,дата последнего обращения 15 апреля 2019 г.).

Эти лестницы, играли важную роль в церемониях и демонстрации власти. Король стоя на лестнице, приветствовал своих гостей или принимая процессии горожан, пришедших почтить его. Здесь же заканчивались торжественные королевские въезды в столицу, особенно после коронации [64] .

Таким образом, на Иль-де-ла-Сите Филипп Красивый имел дворец, воплощающий королевское величие, но с XIII века у него была и другая резиденция в Париже — Лувр. Первоначально это была крепость, строительство которой было начато Филиппом Августом в период борьбы с Плантагенетами. Чтобы защитить свою столицу от возможного вторжения англичан из Нормандии или Вексена, которые находились в руках его врагов, король Франции приказал построить в 1190 году новую стену, которая была завершена в 1208 году на правом берегу и в 1213 году на левом. Лувр был одним из элементов оборонительных сооружений, законченным в 1202 году и предназначенным для защиты Сены к западу от Парижа. В Лувре находился постоянный гарнизон и арсенал. В 1295 году Филипп IV вывез часть королевской казны из Тампля, где она традиционно хранилась, и разместил ее в Луврской башне. Главная Большая башня Лувра возвышалась на 31 метр в центре массивного здания размером 78 x 72 метра, окруженного стенами толщиной 2,3 метра и десятью башнями. Таким образом, крепость была символом военной мощи короля, но как место его обитания стала использоваться начиная с правления Людовика IX [65] и далее. Филипп Красивый жил в Лувре во время строительства дворца на Иль-де-ла-Сите с 1294 года, что усилило политическую значимость этого места.

64

B. Bove, "Les palais royaux a Paris au Moyen Age…", op. cit., p. 62–63.

65

Ibid., p. 50 sq.

Эти королевские резиденции совмещали жилую функцию с административной, политической и военной, и поэтому были разделены на частные помещения (спальня, часовня) и общественные (Большой зал). Они были воплощением королевской власти обличенной в камень и дерево, тогда как сам Филипп IV, будучи большим любителем охоты, подолгу проживал в тех из своих резиденций, которые располагались среди лесов, наполненных дичью. К северу от Парижа король чаще всего останавливался в городах Крей, Компьень или Санлис. Рядом с Парижем располагались королевские резиденции Фонтенбло, Сен-Жермен-ан-Ле и, прежде всего, Венсен. Несомненно, именно в этом замке, настоящем "семейном гнезде" Капетингов, по выражению Элизабет Лалу [66] , королевские дети проводили больше всего времени. Эта резиденция, в которой было приятно жить подолгу, имела большое преимущество, потому что находилась очень близко к столице, что позволяло королю по утрам приезжать в Париж, чтобы заниматься государственными делами, а вечером возвращаться в Венсен, к семье.

66

E. Lalou, "Vincennes dans les itineraires de Philippe le Bel et de ses trois fils", op. cit., p. 192.

Именно в этих резиденциях король устроил зверинцы для экзотических животных, втридорога купленных, обменянных или полученных в качестве подарков от иностранных государей. Наличие зверинца было характерно для больших резиденций европейских монархов, так как это подчеркивало престиж государя и должно был произвести впечатление на важных гостей. Еще XII веке многие европейские дворы имели по зверинцу, так в королевском парке в Вудстоке содержались львы, леопарды, рыси, верблюды и дикобраз, а у Людовика IX были львы, дикобраз и слон. У Филиппа Красивого были лев, львицы, гепарды или пантеры [67] , а также белый медведь. Медведь и волк, хотя и хорошо известные европейцам, занимали свое место в этих зверинцах, поскольку олицетворяли дикую и опасную фауну. Лев же был обязательным атрибутом зверинца с эпохи Каролингов. Пантеры и гепарды также были очень модны, а последние иногда использовались для охоты или в качестве домашних животных. Белый медведь был частью стремления к экзотике, и чтобы выделиться, принцы и короли стремились приобретать новые виды животных, на этот раз из северных стран. На идеологическом уровне обладание этими животными напоминало о связях с далекими странами, о великих древних империях, населенных диковинными зверями и одновременно создавало образ принца или короля, повелителя, даже дикой природы. С точки зрения показухи, некоторые из этих животных могли сопровождать короля и его семью в их путешествиях, привлекая толпы любопытных зрителей, когда королевская кавалькада проезжала мимо [68] .

67

Термин leopardus или lieparts использовался для обозначения того или иного вида больших хищных кошек.

68

T. Buquet, "Les animaux exotiques dans les menageries medievales", dans J. Toussaint (dir.), Fabuleuses histoires des betes et des hommes, Namur, Societe archeologique de Namur, 2013, p. 97–121.

За организацию королевских поездок, как и за повседневную жизнь, отвечали служащие королевского Отеля. Это учреждение, позаимствованное у англичан (Household), находилось в ведении одного или нескольких дворецких (maitres d'Hotel). Во времена Филиппа IV структура королевского Отеля была регламентирована различными ордонансами [69] . За управление Отелем отвечали королевские офицеры и простой персонал, разделенный на шесть профессий (metiers): хлебная лавка, винный погреб, кухня, фруктовая лавка, конюшня и квартирмейстеры. Хлебная лавка была пекарней и кондитерской, под руководством мастера-пекаря, которому помогали несколько других пекарей. Сюда же входили сервировщики стола (sommeliers), прачка, отвечавшая за стирку скатертей и специальные служащие (рorte-chapes) отвечавшие за судки, используемые для сохранения пищи в теплом виде. Винный погреб находился в ведении мастера-виночерпия, которому помогали три камердинера и по меньшей мере два других виночерпия. Здесь также было много слуг с очень специализированными задачами: madrenier отвечал за посуду, используемую для питья (включая кубки); barilliers отвечали за бочки, используемые для транспортировки вина; boutiers отвечали за бутылки, кувшины и графины, используемые для подачи вина; charretier des bouts отвечал за транспортировку вина, а porte-bout был эквивалентом водоноса, но для вина. Кухня, находящаяся в руках трех поваров, также подразделялась на тех кто отвечал за жаркое и супы (hateurs de rots); тех кто отвечал за поддержание огня в очагах (souffleurs) и тех кто заведовал съестными припасами (garde-manger). В те времена, когда королевский двор был разъездным, существовал даже возчик обеденной телеги, отвечавший за доставку еды к месту, где в данный момент двор остановился. В королевском Отеле также были посудомойка, и птичник, отвечавший за домашнюю птицу. За освещение (факелы, свечи) отвечал глава фруктовой лавки, а конюхи, под руководством оруженосцев и маршалов, ухаживали за лошадьми и организовывали поездки короля. Квартирмейстер заботился о жилье для королевской особы во время путешествий.

69

E. Lalou et B. Suc (ed.), Ordonnances de l'hotel du roi, Orleans, Institut de recherche et d'histoire des textes, 2006.(дата последнего обращения 9 апреля 2019 г.).

Наиболее важные и почетные придворные должности занимались дворянами, часто назначаемыми на них пожизненно, например, виночерпий Франции или камергер [70] . Камергеры, которые в счетах 1302–1304 годов все еще входили в состав шести профессий, вскоре после этого были отделены от них, и сформированы в отдельную структуру, занимающуюся исключительно обслуживанием короля. Благодаря такой близости к монарху, камергеры быстро стали представителями власти. Несколько камергеров, дежуривших по очереди, отвечали за покупку одежды и драгоценностей для короля. Еще существовали камердинеры, включая бакалейщика, портного и цирюльника, стражники, сапожник и шесть скотников отвечавших за вьючных и тягловых животных, перевозивших доспехи и драгоценности короля. В королевском Отеле существовало еще пять отделений: часовня, палата печати, денежная палата, капелла и исповедальня.

70

Первоначально виночерпий (bouteiller) отвечал за винный погреб короля и виноградники в королевском поместье и, соответственно, осуществлял надзор над торговлей вином. В начале XIV века практическая сторона его функций была возложена на кравчих (echansons). Изначально камергер (chambrier) отвечал за покои короля, то есть за все дела, связанные с личностью короля, а также был хранителем королевской казны. В XII веке камергеров стало несколько, а казна была передана в ведение Тампля. (R. Telliez, Les Institutions de la France medievale, op. cit., p. 78–79).

Капелла, управляемая капелланом и его клерками, предоставляла религиозные услуги для всего Отеля. Должность капеллана, ответственного за королевское благочестие, появилась во время правления Филиппа Августа. Воспитанные с раннего возраста в духе христианских ценностей, принцы и принцессы ежедневно посещали свою капеллу, где они могли помолиться и послушать мессу. В уединении своих комнат они перебирали четки и четырежды в день участвовали в богослужениях. Чтобы выразить свою любовь к Богу и ближнему, а также загладить свои грехи и подготовиться к спасению души, они не переставали заниматься благотворительностью, христианской добродетелью высшего порядка. Так, вместе с Церковью они оказывали помощь бедным и больным, которым периодически раздавали деньги, еду и одежду, строили лечебницы для ухода за больными и приема путешественников и паломников, основывали и одаривали монастыри. Эти акты благочестия, часто показывающие искренне набожную и милосердную личность, не были, однако, лишены и политического значения. Они были показным напоминанием о щедрости и филантропии великих людей, которые, будучи образцами добродетели, одновременно поддерживали и защищали Церковь. Благочестие также способствовало развитию любви подданных к тем, кто облегчал их страдания.