Люся, которая всех бесила
Шрифт:
— Люсь, — наконец позвал ее Ветров, и она обреченно закрыла глаза.
Умрет, если это окажется Носов.
Ляжет на пол и завоет, как раненая собака.
Кто?
У кого и что они нашли?
— Люся!
Она встала и пошла на его голос, как на эшафот.
Глава 28
К ужасу Люси, Ветров сидел за компьютером Носова. Завидев ее, он встал и отошел от его стола, приглашающе кивнув.
На ватных ногах она пересекла комнату
Там было фото: спящая Люся. Оно было сделано несколько лет назад на летнем корпоративе, когда они всей редакцией выехали на базу отдыха на берегу озера.
Люся вспомнила запах нагретой травы, шашлыка, жужжание насекомых, близость теплой, пахнущей тиной воды и неудержимое желание нырнуть в эту воду. Перекинуться.
Она заснула в тени разлапистой сосны, уютно устроившись на широком покрывале, а неугомонный Носов нащелкал тогда с десяток кадров. Люся, в принципе не любившая свои изображения, требовала их удалить, а Носов, посмеиваясь, выложил их в редакционный чат.
От облегчения Люся зажмурилась, а потом сказала хрипло:
— Ну и что? Эти фото ни о чем. Они есть в общей редакционной сетке.
— Они находились на рабочем столе в папке «Начальник», — ответил молодой видовик.
— Там же есть папки «Зорин» и «Маша», — сказала Люся, — Носов любит свои фотографии и бережно хранит их.
Видовик кивнул.
— Да, есть, — согласился он, присаживаясь за стол Носова.
— Исходники мы нашли, — заговорил Ветров. — Что делает любой разумный человек, когда получает от анонима непонятные фото, неизвестно когда сделанные?
— Смотрит метаданные, — ответила Люся. — Параметры фотоаппарата или телефона, дату создания, геолокацию и так далее. Но метаданные можно удалить или подделать.
— Так точно, — он улыбнулся ей, — однако нашему ягу Николаю хватило даты, времени и геолокации фото, чтобы поверить им. Наивность — не самая лучшая черта для человека его профессии. За нее он и получит срок.
— Перестань, — разозлилась Люся, — ты же не собираешься на полном серьезе заводить на него дело? Напугали мальчика, и будет. Думаю, он вынес свои уроки.
— Да я бы вообще ему шею свернул, — с ледяной любезностью уведомил ее Ветров, и Люся снова ощутила исходящую от него волну гнева — удушливого, тошнотворного, болезненного даже на расстоянии нескольких метров, разделявших их.
— И что ты ему предъявишь? — спросила она, тяжело опираясь на стол. — Ну помахал человек перед моим носом деревяшкой…
— Умышленное причинение вреда здоровью, для начала, — процедил он, — завтра я отвезу тебя на медицинское освидетельствование.
— Никуда я не поеду!
Она сердилась на него — ох, и сильно!
Неужели так сложно было взять себя в руки?
Люся же не бьется в прилюдной истерике,
А Ветров распустился до невозможности.
— Простите, — прервал их видовик, что-то проверяющий в соседних кабинетах. Он появился на пороге и недоуменно переводил взгляд с шефа на потерпевшую: — Людмила Николаевна, а за тем компьютером никто не работает, да?
— За каким еще тем компьютером? — не поняла она и пошла за ним.
Видовик привел ее в кабинет Синички.
— А здесь что не так? — недовольно спросила Люся.
— Да примерно все, — ответил он, — совершенно чистый комп, ни скачанных файлов, ни истории в браузере, ни личной почты. Вообще ничего.
— Издеваетесь? — тут Люся поняла, что все. Край. Вот сейчас она или перекинется прям здесь же, или разрыдается. И непонятно, что хуже и как этого избежать. — Ну почистил человек историю браузера перед уходом, это теперь уголовно наказуемо?
— Да дело не только в браузере, — начал было объяснять видовик, но Люся перебила его:
— Я поехала домой. С меня хватит вашего бреда!
Ей очень нужно было прямо сейчас, очень срочно оказаться как можно дальше от людей.
Не видя ничего перед собой, Люся унеслась в приемную, сдернула куртку с вешалки, выскочила на скрипучую, продуваемую всеми сквозняками лестницу.
Остановилась между этажами, чтобы отдышаться.
Руки тряслись так сильно, что она никак не могла застегнуть молнию.
Слезы хлынули внезапно, неудержимыми потоками, мешая сосредоточиться на собачке замка.
Сверху хлопнула дверь.
— Пошел ты, Ветров! — крикнула Люся, не глядя. — Нашел время для своего мареновского скотства!
— Я отвезу тебя, — проговорил он сверху. Голос был таким отстраненным, что Люся едва не завопила от бешенства. Дышала открытым ртом, как загнанная собака.
— Как? — огрызнулась она. — К тебе сегодня вообще нельзя приближаться! Ты невыносим!
— Знаю, — на лестничной площадке работал только дежурный тусклый свет. Ветровского лица было не разглядеть в потемках, лишь неподвижную фигуру на верхней ступеньке. — Дай мне пять минут.
— Придурок, — всхлипнула она и опустилась на широкий деревянный подоконник.
Ветров сел на ступеньку, склонив голову и свесив вниз руки.
— Я не сильно тебя напугаю, — проговорил он ровно, — если скажу, что сейчас ты мне очень напоминаешь мою мать?
— Что? — от возмущения и изумления она даже зубами клацнула.
— Она точно так же на меня орала, когда в подростковом возрасте я еще не умел справляться с этим, как ты сказала, мареновским скотством. Мне жаль.
— Бли-и-ин, — выдохнула Люся, — ну ты и сволочь. Теперь мне должно быть стыдно за себя? Я теперь стерва, которая ранила твои чувства?