Лютый

Вовк Иван

– Ну, или так. – Серый понимающе кивнул.

Мы направились к автостанции и спустя два часа езды по разбитой дороге пробирались по рынку соседнего городка, к заветному ларьку барыги.

Мерзкий дождь наполнял лужи и уносил окурки с мелким мусором в старые ливнёвки.

Толстяк сидел в ларьке и жевал чебурек, облизывая жирные пальцы.

– Чё хотели, пацаны? – он глянул на нас и продолжил «уничтожать» обед.

– Телефон купишь? – забросил я попытку.

– Покажи! – Он вытер руки салфеткой и заграбастал телефон.

– Документы есть?

– Дома остались, дом сгорел.

– Старая байка – ухмыльнулся барыга.

– Сколько дашь? – Влез Серый.

– Пятихатку дам, не больше.

– Пятихатка очень мало, он новый почти четыре стоит, давай хотя бы за косарь?

– Максимум ещё две сотки накину – развёл руками барыга.

– Ладно… Ни тебе ни мне…Восемьсот!

– Хрен с вами! – сдался барыга – пусть восемьсот.

Он отсчитал нам восемь сторублёвок, и мы радостные поспешили обратно на автобус. Ещё два часа тряски и вот мы идём по родному городу.

– С меня поляна, братан! – хлопнул я Серого по плечу, и мы направились в небольшой магазинчик на нашем районе. Взяли по пачке «Святого Георгия» и две двушки «Ячменного Колоса». Закуской послужили семечки. Дешево и душевно.

– Как думаешь, Банан заяву мусорам напишет? – задал я волнующий меня вопрос.

– Хер его знает, Тоха… – Мы ничего не видели, мы ничего не знаем.

Мы распивали в Серёгином подъезде между четвёртым и пятым этажом и вели спокойную непринуждённую беседу.

– Завтра тренировка, Алексеевич сказал, в декабре будут какие-то соревнования.

– Дожить до них надо – отмахнулся Серый и затянувшись предложил – А пошли за Пашком и в парк двинем!

– Пошли – Поддержал я. Мы спустились из подъезда и стараясь не вступить в лужи направились к парку.

Когда мы прошли рынок и свернули в нужный двор, я почувствовал на себе чей-то недобрый взгляд и «чуйка» меня не подвела. В беседке возле подъезда сидело трое «старшаков». Было им лет по 19-20. Двое сидели и лузгали семечки на лавке, а третий сидел на кортах рядом с ними и плевал себе под ноги. Увидев нас, сидящий в позе орла свистнул и громко позвал нас.

– Э-э-э! Щеглы! Идите сюда!

Мы остановились и обернулись на голос. Он замахал рукой, подзывая нас и ловко вскочил на ноги.

В свои 15 лет, нам было нетрудно догадаться, что сейчас нас начнут доить, как минимум на сигареты и вполне возможно придётся распрощаться с двушкой пиваса. Отдавать честно добытое, совершенно не хотелось, и я тихонько шепнул Серому – Потянем их загасить?

– Попробуем, у меня кастет с собой.

Эта новость меня обрадовала, и мы решительно направились к гопникам.

– Чё пацаны, забухать решили? – лыбясь во всю широкую рожу спросил гопник. В руке у него была черная перекидушка и он ловко её крутил.

– Дай попить! – скорее с требованием, а не с просьбой обратился он к Серому, который держал бутылку подмышкой.

– Не хочу – дерзко ответил Серый.

– Ебать ты конченный! Попить зажал! – Заверещал гопник и я увидел, как из беседки стали подтягиваться его кенты.

– Так это не вода! – влез я.

– А с тобой вообще никто не разговаривает! Ты чё в чужой разговор лезешь?

Попутал?!

– Чё у вас за кипишь? – спросил самый толстый из гоп-компании.

– Прикинь, я с этим пацаном общался, а вот он в разговор влез очень некрасиво! Грубит, напрягается.

– Да просто пацаны не местные, они тебя не знают! Так пацаны? Вы сами откуда?

– Северный район – ответил Серый.

– Я ж говорю Гена, они не местные! Как тебя зовут?

– Серёга!

– И меня Серёга! Получается мы с тобой тёски! – наигранно улыбнулся гопник. – Ладно пацаны, на первый раз прощаем, давайте мировую – он потянул руки к бутылке, но Серый крепко держал её.

– Тебе чё впадлу мировую с нормальными пацанами выпить?! – вызверился гопник Гена.

– В падлу в жопу давать и на ментов работать – пришёл я к Серому на помощь.

– Ну ты в натуре попутал! – Гена замахнулся ударить, но я вовремя отскочил. Кулак пролетел мимо, вместе с Гениным корпусом. Я со всей дури припечатал ему с правой в ухо и добавил с ноги в живот. Гена согнулся и плюхнулся жопой на траву. Серый тоже не остался в стороне, бросив бутылку на траву он от всей души припечатал кастетом «тёске» по морде, и рассёк ему нос и верхнюю губу. Я занялся третьим крепышом, который к моему несчастью оказался борцом. Он очень ловко бросился в ноги, и мне ничего не оставалось делать, как садануть его ногой в голову, когда он начал проводить приём. Он отлетел на землю с разбитым лицом, и я от души добавил ему с ноги по печени. Первых двух добивал Серый. Расписали мы их под хохлому, мать родная не узнает.

– Вроде живые… – Он похлопал «тёску» по карманам и выудил пол пачки «KENT» и «нокию». У любителя перекидушек при себе обнаружился Siemens A35, а у неизвестного «борца» аж пятьсот рублей и о, чудо! Motorola C350! Счастье длилось не долго, со стороны дома закричали: «Милиция! Вызовите милицию!» Мы дёрнули со двора и побежали без оглядки. Пробежав рынок, мы укрылись на старом городском кладбище и затерялись в зарослях кустарников.

– Фу-у-у-х! Кажись обошлось! – выдохнул Серый.

– Здорово ты ему соску набил! – похлопал я по плечу друга.

– Ты тоже хорош! Красиво того борца уработал с одного удара. У него аж кровавые сопли повылетали! – засмеялся Серый.

– Завтра придётся опять к барыге ехать.

– Тоха, давай я себе «моторолер» оставлю, а ты себе две трубки забирай и пятихатку?

– Да бери, нежалко!

– Не боишься оставлять? Труба уж больно «палевная». В магазине их по четыре косаря торгуют!

– Я ей панельку чёрную поставлю, хуй кто докажет! – парировал Серый.

– Так по «емэю» же спалят!

– Да его только мусора проверяют, а эти заяву писать не будут.