Мачеха для Золушки
Шрифт:
– Вы!.. Служба знала?
– Нет. Мне Марго на кассете это передала. Чтобы я позаботился о ее племяннице Зое Лушко. Я сложил один и один. Получилось, что Зоя Лушко ваша дочь. Аделаида тоже наверняка это знает, последние два года постоянно отирается возле внучки.
– Я вам не верю. Доказательства?
– Отвечу вашими же словами – только по анализу ДНК. Поехали, сделаем? – предложил полковник.
Медея мерила шагами комнату.
– Хотите сигарету? – спросил Кнур.
И потом сам поднес зажигалку к трясущейся
– Вы очень хороши, – сказал Кнур, когда Медея села на диванчик рядом с ним и уставилась в никуда, выдыхая дым. – Грудь искусственная?
Медея покачала головой.
– Гормональный курс. Сама выросла.
– А свет тогда в лондонской гостинце, в ванной, специально, да? Значит… – Кнур замялся.
– Мой член остался при мне, если вас это интересует, – зло выдохнула Медея. – И я по-прежнему люблю женщин.
– Прекрасно, – одобрил полковник.
– Впрочем, как и некоторых мужчин, – добавила Медея.
– Неважно, – великодушно заметил Кнур. – Простите за любопытство. Как вам удалось прятать… его, когда вы в гостинице голая вертелись?
– Элементарно. Заправляется назад между ног. Многие транссексуалы позируют голыми. Мне размер не позволяет.
– Так это же прекрасно! – продолжал восхищаться Кнур. – А то я перед нашей встречей почитал о пластических новшествах в области изменения пола. Как мужику в этих случаях вагину делают. Ужас! Полостные операции, насаживают скобки для подтяжки внутренностей, а особенно меня потрясло это выворачивание оставшейся шкурки внутрь…
– Полковник! – остановила его Медея. – Заткнитесь. Если бы не долбаные изумруды, вы бы меня в жизни не нашли! Я ушла в это тело не из-за гормонального или психического сдвига.
– Вы исчезли чисто, что и говорить, – согласился полковник. – Красиво. Поедете посмотреть на дочку?
– Издеваетесь, да? Появиться в таком виде? Перед тринадцатилетним подростком?! Здравствуй, я твой папочка? Да пошли вы куда подальше!
– Вы опять меня посылаете, а ведь я никому еще не сообщил о вашем ребенке.
– Еще бы! – заметила Медея, потушив сигарету. – Упустить такую возможность шантажа!
– Зачем вы так, – укоризненно сказал Кнур.
– А что вы сейчас делаете? Шантажируете меня.
– Ладно, я вас шантажирую. Я говорю, что сохраню эту тайну, если вы съездите в Россию и поищите Марго Тиглер, вашу тетушку.
– На кой черт она вам сдалась? – раздраженно спросила Медея.
– Еще как сдалась. Она некоторое время работала на Службу.
– Понятно…
– Ничего вам не понятно. Я хочу, чтобы Марго прекратила снабжать информацией мародеров.
– И надела форму с погонами, аминь!
– Можно без формы. В моих интересах, чтобы ФСБ продолжала разрабатывать
– Ладно, полковник, мне наплевать, чего вы хотите, – сказала Медея, откинувшись на спинку дивана и закрыв глаза. – Я точно знаю, чего вы не хотите – жить на одну пенсию. Думаете, эта женщина скажет вам, где спрятаны три тонны золота из подвалов под торговым центром?
– И очень ценный Будда из индийского храма. Я скажу ей, что пора собирать камни.
– Получается, что я должна приехать в эти болота, найти ясновидящую Марго и объяснить ей, что пора делиться? Три тонны золота и много всего прочего так просто не реализуешь. Пусть расскажет, где она с командой это спрятала, так?
– Приблизительно, – кивнул Кнур.
– А зачем ей это делать?
Полковник задумался.
– Если честно, – сказал он, когда Медея уже хотела хлопнуть в ладоши, чтобы его разбудить, – мне показалось, что она сама этого хочет. Зачем было говорить о племяннице? Чтобы я нашел вас – другого ответа нет. А вы бы приехали посмотреть на дочь.
– А вы потом – на золото, – ехидно продолжила Медея, – и в конце все будут счастливы, да?
– Что я могу сказать?.. Можно по-другому. В конце – все умерли. В один день. Это тоже из сказки. Вам так больше нравится? Кстати! Виктор Филимонович Лушко – отчим Зои.
– Понятно. Тот самый вдовец с детьми?
– Точно, – кивнул Кнур, представляя их встречу и жмурясь хитрым котом. – Вы ему понравитесь, обещаю.
– Знаете, какой сегодня день, полковник?
– Пятница, – ответил Кнур.
– Сегодня мой день рождения. Тридцать три года. Это заставляет задуматься.
– Да, возраст Христа. Я раньше часто думал, кто он – мужчина или женщина? Потом понял: он и то и другое, – сказал Кнур.
Медея посмотрела на него ошарашенно.
– Да-да, – кивнул Кнур. – Он был мужчиной, женщиной, ребенком, животным, растением и богом. Одновременно. И всех, кем был, он любил. Только так можно правильно понимать жизнь.
Потом они сидели в тишине. Кнур первый ее нарушил – стал копаться в карманах, чертыхаться и натужно сопеть. Наконец все нашел. И затих с билетами и паспортом в руке.
Медея посмотрела на толстяка рядом, на его белые виски, мятые брюки и пыльные ботинки. И протянула руку.
Крестная
Через десять дней после обыска в доме и проверки документов всех присутствующих встряска от праздника и его последствий понемногу стала сменяться обыденностью. В доме Виктора Лушко эти десять дней прошли на редкость тихо, никто ни разу голоса не повысил. Даже Тамерлан, прочитав оставленное отцом письмо, подошел к Филимону и сказал, что стеречь его не надо, а надо помочь с отъездом в Карши, к отцу. Филимон обещал подумать, как это сделать. Он ждал известий от Абакара.