Mad Love in Gotham
Шрифт:
А Джерому весело. Кажется, ему весело всегда. Он смеется, иногда вслух, иногда одними глазами, когда на его руках, или на руках кого-то из людей Галавана появляется свежая кровь. Фигурально, конечно же. К сожалению…
— А где Хельзингер с Гринвудом? — Хейли только сейчас вспомнила, что оставила их в грузовике, будучи водителем.
— С ними все нормально. Оказалось, Аарон тоже прекрасный водитель. Они у себя, — ответила Галаван и вскоре покинула комнату, где они все находились.
Её, наконец, сменил брат.
Хейли при его виде
— Вот и наши неугомонные детки, — проговорил Теодор.
Девушка молчала, виновато глядя в пол.
А Джером с серьёзным лицом смотрел на босса, хотя и не особо скрывал, что ему плевать на предстоящую воспитательную беседу.
— Зачем вы это сделали? — сразу перешёл к делу Галаван, — Хоть кто-то понимает, к чему это могло привести?
Валеска понимал, что основные обвинения адресуются ему. Он ведь тут псих. А про себя парень понимал, что действительно заварил эту кашу, но совершенно не чувствовал за это вины и не хотел ни просить прощения, ни перекладывать вину на свою напарницу. Он ведь джентльмен, в конце-то концов. И что остаётся?
— Просто стало скучно, — нехотя сказал он чистую правду.
— Скучно? — приподнял брови босс, зная, что иного ответа, кроме «да» на этот вопрос бы не последовало, — И чем я только думал, когда решил вытащить из Аркхема мальчишку?
— Значит, я не оправдал ваших ожиданий? — Джером всё-таки посмотрел на Галавана взглядом, полным злой оскорбленности.
— В том то и дело, что оправдал, — произнёс Галаван, заставляя парня ухмыльнуться, — но сегодня вы повели себя, как щенки, а не солидные преступники.
«Солидные преступники»… От такого словосочетания Джерома слегка передернуло и вскоре он рассмеялся, но секунд через пять снова сделал серьёзное лицо.
Только Хейли подумала, насколько повезло, что всю вину не переложили на неё, насколько Джером гордый и уж что-что, а чувство собственного достоинства у него есть, как Галаван переключился на неё:
— И ты, Хейли? Что случилось с умной девочкой, которая по своей доброте помогла одним преступникам вытащить из психушки других? Неужели ты всегда была несерьезной и безответственной?
— Не думала, что кому-то нравилась та медсестра из Аркхема.
— Она была куда более хорошей подчиненной, чем та, кем стала.
«Подчинённой?» — мысленно начала негодовать Хейли, но тут же упрекнула себя за это. А кто ещё? Друзья или соратники? Смешно. Повезло ещё, что не рабы, а люди, имеющие все, что нужно для красивой жизни, просто работающие на одного требовательного джентльмена.
«Одно слово: дети. Глупые, несносные, думающие только о веселье» — мысленно возмущался Тео.
«Какой стыд! Мы повели себя, как глупые, несносные, думающие только о веселье дети» — ругались голоса в голове Хейли.
«Мы вовсе не дети. Что плохого может быть в веселье?» — про себя недоумевал Джером.
— У непослушных детей всегда отбирают игрушки, но я пока не знаю, что забрать именно у вас.
Ох, как хорошо, что из-за того, что они «дети», возможно смягчение наказания. Однозначно, будь на их месте Гринвуд, или Хельзингер, босс бы быстро позвал Табиту, а та — задушила их своей любимой плетью.
— Я уже говорил, что сегодня мы еще и штурмуем департамент полиции… — начал Галаван.
Валеска лишь кивнул, а Хейли удивленно округлила глаза.
— Ты, — мужчина показал на нее пальцем, увидев недоумение, — идешь туда первой. Скажешь, что через несколько минут к ним наведаются гости из главного северного отделения охранникам и потом зайдешь поболтать к комиссару Саре Эссен. Собирайся прямо сейчас, в твоей комнате лежит форма и фальшивое удостоверение…
— Стоп, стоп, стоп! — замахала руками Маккарти, — Как я могу пойти исполнять такое важное поручение, если узнала о нем меньше минуты назад?!
— Считай это наказанием, — с неизменным хладнокровием в голосе ответил Галаван, — или шансом на искупление за провинность.
— И как я это сделаю? Я ведь даже не знаю, что говорить!
— Включи свою изобретательность, войди в образ инспектора и импровизируй. Ты же хотела стать актрисой? Умение импровизировать очень важно в этой среде. Практикуйся.
«Что? Откуда он вообще знает? — думает Хейли, — Страшный человек!»
— Неужели Вы думаете, что они меня не узнают? Они ведь наверняка видели фото тех, кого похитили из Архкема.
— Не надевай очки, обнови косметику и у них не будет повода даже косо взглянуть на тебя.
Черт. Победил, гад. Теперь не отвертеться.
— А что придется делать Джерому? — поинтересовалась девушка, как только встретилась взглядом со стоящим в сторонке рыжим.
— Не волнуйся, он не останется в долгу. Позволь мне скрыть, каким образом.
«Вот человек-загадка, черт бы его побрал» — думает Хейли и закатывает глаза, осознавая глупость своих же мыслей. Но провинность есть провинность. Нужно идти.
Комната у Хейли шикарная. Большая, с огромной кроватью, занимающей половину всего пространства. Еще его четверть — огромный пустой шкаф и туалетный столик, тоже, как ни странно, ни разу не пригодившийся. Макияж ей делала Барбара, впрочем, как и снабжала одеждой, а она живет в еще более роскошной комнате с Табитой.
На небольшой тумбочке возле кровати лежит синяя стопка вещей и сверху фуражка. Девушка усмехнулась, примерив ее. Отложив головной убор в сторону, Хейли принялась разглядывать белую рубашку, очень большую на первый взгляд юбку и легкую куртку с эмблемами в трех местах. На пол упала какая-то маленькая книжечка. Наверно, была завернута в рубашку. Это оказалось удостоверение. «Инспектор Мойра Амалия Педдингтон» гласила надпись возле фотографии женщины, просто поразительно похожей на мисс Маккарти. Та подошла к зеркалу, поднесла фото к лицу и принялась находить отличия между ними. Удивительно, но это было будто послание из будущего. Той женщине лет 35 и волосы у нее белые.