Mad Love in Gotham
Шрифт:
— Как? — спрашивает Хейли, наблюдая за тем, как рыжий залезает на этот стул.
— Очень просто! — произносит, наконец, Джером, лёгким движением руки заставляя железную решетку с шумом упасть на улицу.
«Так просто?» — даже не очень радостно думает Хейли, но тут же упрекает себя за это. С нарушением закона людьми, обладающими нестандартным мышлением, редко бывает просто. Она тут же слегка мотает головой, пытаясь отогнать только появившиеся мысли о том, как именно им удалось убрать крепления с решётки, во избежание боли в голове.
— Залезай, — командует
Док усмехается и аккуратно, насколько позволяет узкая юбка, со стуком каблучков о дерево, забирается на него.
Она хватается за кирпичный выступ и начинает переставлять носки туфель вверх по стене. Она едва не падает, когда чувствует, что Джером совершенно невозмутимо подхватил её за одно место, чтобы подстраховать.
Несколько секунд пыхтения, неловких телодвижений, и девушка спрыгивает на крышку большого мусорного контейнера, оглядываясь по сторонам и видя, пожалуй, самый пустынный участок вокруг здания. Чудесно. Людей нет, лишь машина в десятке метров со знакомой блондинкой за рулём. Хейли всегда хорошо относилась к Барбаре, но сейчас просто обожала её.
— Прочь с дороги! — послышался недовольный возглас сверху. Не поднимая взгляда, док поняла, что не даёт приземлиться рыжему и поспешила спрыгнуть на асфальт и, прихрамывая от неудачного приземления, кинулась в сторону автомобиля.
— Хэй, док! — приветственно машет рукой Барбара.
А Хейли и не может сделать что-то кроме как выдавить «ага» сквозь широкую улыбку и рухнуть на заднее сидение, пытаясь выровнять внезапно сбившееся дыхание.
— Как скоро мы окажемся у Галавана? — спрашивает о том, что сейчас так волнует. Ей хочется как можно скорее оказаться далеко отсюда.
— Минут пятнадцать, не волнуйся, — доброжелательно отвечает мисс Кин и девушка понимает: она уже в безопасности. Она уже дома. Среди людей, ставших ей дороже кого угодно за эти несколько дней.
Дверь машины снова распахивается и Хейли бесцеремонно сталкивают в сторону. Джером плюхается рядом с ней, раздается хлопок этой же двери и Барбара резко заставляет машину тронуться и сорваться с места.
— Ты оставил записку? — решает уточнить женщина.
— Конечно, — безразлично бросает Валеска и с облегчением откидывается на спинку кресла.
Хейли интересно, что это за записка, но она решает не вдаваться в подробности. Да и несложно догадаться, что она адресована Гордону.
— Боже, ответьте мне на главный вопрос: как вы это провернули? — выдает, наконец, та.
— Профессиональная тайна. Скажу лишь то, что я окончательно убедился в том, что не все блондинки дуры, — отвечает Джером.
— А я убедилась в том, что рыжие действительно бесстыжие, — не остается в долгу Барб.
— Не стану спорить, — с напускной серьезностью говорит парень, — К тому же я думаю, ты имела в виду мой дар лицедейства.
— Да, конечно, — блондинка также не имеет ничего против сарказма.
— То есть, это ты придумала, как меня вытащить? — не веря своим ушам, спрашивает Маккарти, облокотившись подбородком о спинку переднего кресла.
— Да, но идея была рыжика.
Барбара с улыбкой подмигнула Хейли и многозначительно посмотрела на парня в зеркало заднего вида. Она имела в виду что-то связанное с недавним разговором о нем, как об объекте воздыхания дока, но это ушло на второй план, так как его нельзя было воспринимать всерьёз, надувшегося и злого из-за того, что его назвали рыжиком. «Как блохастый кошак» — презрительно объяснял сам Джером ранее, но, что удивительно, не пытался убить каждого называвшего его так.
— Правда? — снова визгливо уточнила девушка, — Может вы все-таки расскажете, что сделали с той решеткой?
— Док, заткнись, чёрт возьми! — кричит Джером, вполне довольный своим испорченным настроением, — У меня из-за тебя голова болит. Ты мне жизнью теперь обязана.
Жизнью? Только бы это было привычное преувеличение, а не призыв умереть в открытом виде, думает Хейли.
— Нам сказали убить тебя, — не выдержав, выложил парень.
— Что? — ошеломленно округлила глаза Хейли.
— Чтобы не сдала босса, — пояснила Барбара.
На это девушка не ответила, а лишь мгновенно потушила весь свой пыл. «Вот и я стала расходным материалом?» — думает она и жалеет себя так же, как когда-то Добкинса. В голове не укладывается.
— А где Гринвуд и Хельзингер? В очередной раз устраивают в Готэме хаос? — решила уточнить она, вспомнив о коллегах. Появилось какое-то смутное предчувствие, что ответом будет что-то вроде «Они мертвы».
— Я их убил, — отвечает Джером спокойно, будто не совершил очередное преступление, а позавтракал. Хотя, это же Джером. Для него убийство такое же привычное действие, как приём пищи.
Хейли лишь понимающе кивает и решает, что лучше не задавать других вопросов. Убил — значит убил. Но…
— А почему вы ослушались босса и не убили меня? — искренне недоумевает девушка.
Многозначительное молчание, отведённый в сторону взгляд и слегка порозовевшие щеки Джерома становятся красноречивее любых слов. К ним добавляется едва заметная ухмылка Барб в зеркале заднего вида.
Док улыбается, как совершенно счастливый человек. Кто бы мог подумать, что самое большое удовольствие ей будет доставлять тот факт, что объект воздыхания однажды решил оставить ей жизнь. Ох, нет. Не просто оставил ей жизнь, а ослушался строгого начальника, рискнул собственной репутацией и, возможно, здоровьем, или даже жизнью. Кто знает, что сделает Галаван, когда увидит её живой и готовой снова вернуться к грязной работе?
Это не может не радовать. Девушка хочет отблагодарить своего храброго рыцаря (ох, как до отвращения романтично это звучит!), но вместо каких-либо слов просто двигается навстречу Джерому.
Тот в свою очередь вплотную прислоняется к двери, чтобы наоборот отдалиться от неё.
Но дальше ёрзать по сидению некуда, поэтому Хейли кладет голову на плечо парня и глубоко вздыхает, а потом счастливо растягивает губы, обнажая всегда белоснежные зубы.
Джером немного кривится такому проявлению нежности, но вскоре еле ощутимо обнимает девушку одной рукой за плечи.