Мадлен. Пропавшая дочь. Исповедь матери, обвиненной в похищении собственного ребенка
Шрифт:
Меня больше всего беспокоило то, что Хьюлит, у которого был рак горла на последней стадии, умрет до того, как у него успеют официально взять показания. Если это случится, пресса станет вбивать людям в голову, что похитителем, скорее всего, был он, что Мадлен мертва, и на этом будет поставлена точка. Нам же придется доказывать, что это не так. Все наши усилия, положенные на то, чтобы убедить людей поверить в необходимость продолжения поисков и как-то компенсировать вред, причиненный Гонсалу Амаралом, окажутся напрасными. Нам порой казалось, что мы тратим больше времени на то, чтобы расчистить дорогу для тех, кто занимается поисками, чем на сами поиски. Я сомневалась, что у меня хватит сил еще на одну битву. Это было слишком тяжело.
Действительно, интерес
27 августа мы узнали, что американская девочка Джейси Ли Дугард, похищенная в США в возрасте одиннадцати лет, была найдена через восемнадцать лет после исчезновения. Ее похитили насильник и его жена, и все это время они держали девочку в хозяйственной постройке на заднем дворе своего дома. За годы, проведенные в неволе, она родила от своего похитителя двух дочерей. Эта новость вызвала у нас очень смешанные чувства. Конечно, это счастье, что Джейси нашлась и вернулась в семью, но обстоятельства заточения, те страдания, которые она перенесла за все это время, и то, что у нее украдены лучшие годы жизни, — даже думать об этом было слишком тяжело.
Однако через несколько часов мы отнеслись к этому иначе, когда поняли, насколько рады встрече, пусть даже через восемнадцать ужасных лет, Джейси и ее родные. Этот случай наглядно показал, что пропавшие дети могут найтись и через много лет. То был позитивный день не только для Джейси, но и для Мадлен и всех пропавших детей, где бы они ни находились. Мы всегда говорили: независимо от того, как долго нам придется искать Мадлен, независимо от того, через что ей придется пройти, мы не прекратим поиски и в конце концов найдем ее. Просто было нужно, чтобы у нас оставалась такая возможность. Никто из нас не должен сдаваться.
Мы же тем временем с головой ушли в изучение хитросплетений португальского законодательства. Португальским судом в ответ на наши обращения уже были приняты шесть различных решений, и на основании четырех из них должны были пройти слушания. Запретить книгу и фильм Амарала суд не счел необходимым на том основании, что любой возможный вред уже причинен (решение 1). Изабел от нашего имени подала апелляцию, поскольку мы были уверены в том, что вред поискам Мадлен все еще причиняется, а кроме этого, относительно членов нашей семьи ущемляются права человека. Апелляционный суд согласился с тем, что наше дело должно быть пересмотрено (решение 2), и 3 сентября 2009 года четыре наших свидетеля явились в суд давать показания. Через пять дней судья вынес запрет и постановил прекратить дальнейшее распространение версий Амарала (решение 3). Амаралу и его издателям было предписано изъять все непроданные экземпляры книги из магазинов и уничтожить их под наблюдением Изабел Дуарти. За каждый день просрочки полагался штраф. Как и ожидалось, Амарал не согласился с этим решением и подал апелляцию.
Апелляция Амарала рассматривалась в декабре в Лиссабоне и растянулась на три месяца. Мы с Джерри решили, что наше присутствие на суде очень важно, даже необходимо. Мы должны были представлять интересы Мадлен, ведь жертвой была она, а не Гонсалу Амарал. К тому же мне хотелось посмотреть в глаза Амаралу. 10 декабря мы вылетели в Португалию.
«Не знаю, как я поведу себя, увидев Амарала (впервые, спешу заметить)! Нет, я его не боюсь, но этот человек причинил нам столько горя своим отношением к Мадлен и поискам нашей девочки. Жду не дождусь, когда увижу страх в глазах этого низкого человека. Это он должен бояться и быть несчастным».
Нас предупредили, что наши недоброжелатели могут собраться на демонстрацию. А консультирующие нас португальские юристы, обеспокоенные возможной угрозой нашей безопасности и негативными откликами в прессе,
И вот 11 декабря 2009 года я впервые увидела сеньора Гонсалу Амарала. Он в этот день тоже впервые увидел меня. Трудно поверить, что человек может сказать и написать так много ужасных слов о том, кого никогда не встречал. За последнее время он явно поработал над своим имиджем. Усы, золотая цепь и выпирающий живот, знакомые мне по фотографиям в газетах, исчезли. Теперь он был в дорогом костюме, шляпа позволяла видеть хорошую стрижку, а в его ухе (интригующая деталь!) сверкала бриллиантовая сережка. Мне нечего было бояться, но, должна признаться, сердце мое забилось учащенно, а пальцы сильнее сжали ручной деревянный крестик, когда этот человек в окружении своей свиты прошел мимо нас. И этому человеку доверили поиски нашей дочери, человеку, который подвел ее, и не только тем, что не смог ее найти, когда возглавлял следствие, но и тем, что после этого сделал все, чтобы убедить людей, в том числе и нас, не заниматься больше поисками.
Я смотрела на него, не отводя взгляда, как будто пытаясь увидеть, что находится у него в голове. Если бы взглядом можно пронзить человека, не сомневаюсь, я бы это сделала. Что заставило его так поступить? О чем он думал, как рассуждал? Спокойно ли ему спалось по ночам?
В то утро мы повстречали и нашего старого знакомого, Луиса Невеса, который выглядел каким-то всклокоченным и постаревшим (впрочем, мы наверняка тоже за это время не помолодели). Я очень хотела посмотреть ему в глаза с того дня, когда меня объявили arguida. В последний раз, когда мы встречались, он упрекнул меня в том, что я отказывалась это делать. Сегодня мы поменялись ролями. Как я ни старалась поймать его взгляд, он все время отводил глаза. Невес вначале нравился нам, и мы доверяли ему, но после того, что случилось потом, у нас осталось такое чувство, что он попросту отвернулся от нас. Я думала, что он сильнее этого. Думала, что он хороший человек. Я разочаровалась в нем и разочаровалась в себе из-за того, что доверилась ему.
Заседание суда было перенесено на следующий месяц. У секретаря адвоката Амарала заподозрили свиной грипп, и это означало, что самому адвокату придется какое-то время, как нам сказали, побыть на карантине. И все же мы находились здесь ради Мадлен, и это было важно. Мы с Джерри уже решили, что воспользуемся случаем и съездим в Прайя-да-Луш, чтобы не зря сюда приезжать.
Я пообещала дочери и себе самой, что вернусь в Прайя-да-Луш, и прошло немало времени, прежде чем мне удалось сделать это без лишнего шума. Посреди зимы в поселке царило спокойствие. Мы с Джерри побывали в Носса Сеньора да Луш. Я какое-то время провела на камнях на берегу, а потом мы встретились с друзьями. Я до сих пор езжу в Прайя-да-Луш, чтобы быть ближе к Мадлен.
В Лиссабон мы снова приехали 11 января 2010 года. Не знаю, что на меня нашло, но я почему-то утратила боевой запал, и на этот раз меня не волновал ход разбирательства. А вот Изабел — противник непростой, и я была рада, что она на нашей стороне. В коридоре у зала суда я увидела, как друзья Амарала льстиво похлопывают его по спине, и отчего-то это меня обеспокоило.
Прокурор Хосе де Магалхаес и Менезес объективно рассматривал дело. Он снова подчеркнул, что не существует никаких доказательств как смерти Мадлен, так и нашей причастности к этому. Через какое-то время поднялся Рикарду Паива, который удивил нас тем, что оставался совершенно спокойным, даже когда в его показаниях обнаруживались противоречия. Паива сказал, что поддерживает версию Гонсалу Амарала о том, что Мадлен мертва и что я придумала всю эту историю с похищением, чтобы замести следы.