Мафия. Новые мировые тенденции

Овчинский Владимир Семенович

Глобализация все шире вовлекает в свободный оборот трудовые ресурсы, товары и финансовые потоки, да к тому же ее темпы в ряде случаев опережают индивидуальные и коллективные действия государств-членов по налаживанию регулирования таких перемещений. Например, объектом мер национального регулирования могут быть растущие транснациональные рынки для отдельных видов дикой фауны и флоры, человеческих органов, медицинских препаратов и культурных ценностей, однако на глобальном уровне может ощущаться дефицит общих определений и стандартов для регулирования, равно как и разнонаправленность тенденций в области преступности.

Этот разрыв создает особые возможности для криминала, поскольку правонарушители

пользуются «безопасными убежищами» и брешами в регулирующих режимах, для того чтобы извлекать выгоду из стоимостного роста, обусловленного расхождениями в национальных системах контроля за предложением. Таким путем нелегальные или «серые» рынки растут параллельно и внутри легальных рынков. Эти рынки могут отличаться от незаконного оборота, ассоциируемого с рынками с установленным контролем, в частности с теми рынками, которые связаны с наркотиками, в силу того обстоятельства, что часто трудно отделить легальные рынки от нелегальных. На новых транснациональных рынках противоправная деятельность может начинаться у источника, например в ходе запрещенной браконьерской деятельности или хищения культурных ценностей, или в любой последующей точке цепочки предложения, например, в результате утечки товара и или уклонения от налогообложения в процессе экспорта или незаконного предпродажного переклеивания маркировок.

Если незаконно полученные или похищенные товары вновь всплывают на легальных рынках по поддельным документам или в результате коррупции, то отслеживание преступных деяний в таком случае может быть чрезвычайно затруднено. Легальный рынок служит эффективным средством сокрытия незаконного происхождения участвующего в обороте продукта. Например, транснациональные преступные сети, занимающиеся незаконным оборотом отдельных видов дикой природы и древесины, а также контрабандой электронных отходов и озоноразрушающих веществ часто используют те же самые маршруты, что и легальные импортеры, но по подложным правоустанавливающим документам, через лазейки в законодательстве или по подлинным документам, приобретенным с помощью подкупа.

Преступные возможности могут и далее расширяться по мере устранения торговых барьеров, создания зон свободной торговли и подписания для этого соответствующих соглашений, а также появления высоких уровней потребительского спроса. Например, высокий спрос на основные медицинские препараты в таких регионах, как Африка, в сочетании с ограниченностью возможностей местных систем здравоохранения и национальных механизмов контроля способствует появлению значительного транснационального рынка торговли контрафактными лекарствами. Недавно проведенная проверка показывала, что 35 процентов лекарств, приобретенных для борьбы с малярией в районе Африки к югу от Сахары и в Юго-Восточной Азии, не прошли тест на химический анализ. Из всех препаратов, не прошедших химический анализ, 36 процентов, относившихся к региону Юго-Восточной Азии, и 20 процентов – к региону Африки, расположенному к югу от Сахары, оказались контрафактом.

Аналогичным образом, незаконный рынок человеческих органов стимулируется в огромной мере благодаря глобальному разрыву между предложением человеческих органов и спросом на них. Это особенно актуально в отношении почек как следствие растущего разрыва между участившимися случаями почечной недостаточности и уровнями донорства органов умерших. Что касается предложения таких органов, то нерегулируемое или незаконное изъятие органов часто провоцируется нищетой как социально-экономической первопричиной и усугубляется дефицитом адекватных мер регулирования медицинских услуг. Жертв из числа представителей уязвимых групп могут привлекать незаконные агенты под фальшивыми предлогами и обещаниями, а затем таких доноров просто уговаривают или заставляют продавать свои органы.

Там,

где появляются подпольные рынки, они способны быстро переплетаться с местными и транснациональными экономиками. Хотя деятельность морских пиратов у берегов Африканского Рога, например, за последние два года существенно сократилась, но пираты, выбирающие в качестве целей крупные суда международных компаний и действующие на удалении нескольких сот километров от берега, заявляют о том, что за период с апреля 2005 года по декабрь 2012 года их доходы в виде выкупов составили от 339 до 413 млн. долл. США. Было установлено, что эти преступные доходы перетекают не только к самим пиратам и финансирующим их лицам, но и в местные общины.

Еще одной отличительной чертой процессов глобализации является их неразрывная связь с современными технологиями. По мере того, как растут и ширятся взаимные связи национальных экономик, развивается процесс интеграции знаний и установления связей, основанных на нерыночных механизмах, в том числе информационного, культурного, идеологического и технологического обмена. Продвигать этот процесс со столь ошеломляющей скоростью продолжает глобальная Интернет-связь… Компьютерные технологии и Интернет стали источником множества социально-экономических выгод. Однако, такие технологии, равно как и другие средства активизации человеческого общения, могут направляться и на цели преступной деятельности, а с ростом глобальных сетей связи неразрывно связано распространение современной киберпреступности. По мере того, как растет киберпространство, все труднее представляется, что компьютерное преступление, а, возможно, и любое другое преступление, происходит без подключения к сети Интернет с помощью соответствующего протокола (IP).

В плане криминогенной перспективы один из основных постулатов состоит в том, что с появлением «киберпространства» формируются новые преступные явления, отличные от тех возможностей, которые напрямую доступны для преступной деятельности через компьютер. Например, некоторые лица в силу своего статуса и положения могут пойти на преступления в киберпространстве, хотя в условиях физического пространства они вряд ли отважились бы на нечто подобное. Возможность использовать гибкую идентичность, анонимность и отсутствие сдерживающего фактора также могут служить побудительными мотивами для преступного поведения в киберпространстве.

В случае киберпреступности правонарушители могут получить доступ к огромному количеству целей путем активного использования онлайновых услуг, таких как банковское обслуживание, шопинг, социальное взаимодействие и обмен файлами, превращающих пользователей в возможные объекты «фишинга» или мошенничества. Те охранные меры, которые существуют на самом деле, такие как защитные программные средства и относительно небольшой риск правоохранительных мер, недостаточны для того, чтобы остановить преступника, мотивированного соблазном значительно обогатиться.

Через глобальную связь расширяется действие фактора, способствующего укреплению преступного сообщества и обмену опытом между теми индивидами, которые в ином случае, возможно, никогда бы и не соединились. «Социализация» уголовных элементов через сети может привести к появлению различных форм криминальных «контактов» и установлению связей между преступными группировками. Например, онлайновый «кардинг» или форумы «кардеров» содействуют обмену данными о похищенных кредитных картах. Места проведения онлайновых законных рынков, а также связанные с ними онлайновые дискуссионные советы обеспечивают проведение форумов не только с целью продажи полученных преступным путем товаров, но обмена информацией о поддержании режима анонимности и ухода от внимания правоохранительных органов.