Мафия

Безуглов Анатолий Алексеевич

— А если кто другой бросил? — засомневался Ларионов. — Путаница выйдет.

— Они, голову наотрез даю, они!

— Ой, введете нас в заблуждение…

— Нечто я не понимаю в этом деле! — обиделся старик. — Во время войны в СМЕРШе служил, конвоиром. Один раз по окурку даже шпиона разоблачили…

Ларионов, немного поколебавшись, решил уважить сторожа, и взял коробок. Потом задал свидетелю еще несколько вопросов, на которые тот ответил охотно и обстоятельно.

— Спасибо, товарищ Пронин, — сказал напоследок Ларионов. — Возможно, вы нам еще понадобитесь.

— Ради

бога! Звоните в ресторан, меня позовут. Уже садясь в поджидавший его «москвичок», оперуполномоченный с улыбкой спросил у сторожа:

— За что награда?

— За боевые заслуги, — не без гордости сказал старик, косясь на новенький орден Отечественной войны.

И он по привычке почтительно захлопнул за Ларионовым дверцу.

Когда концерт был в самом разгаре, полковник Хохлов посмотрел на часы и шепнул сидевшему рядом майору Кирееву:

— На выход.

Они начали выбираться со своих мест. Благо зрителям было не до них — Белова вызывали на бис после очередной песни.

Лишь только удивленная Татьяна спросила у оставшейся в одиночестве жены Хохлова:

— Куда это они?

— Видно, по делу, — успокоила ее полковница, как ни в чем не бывало аплодируя вместе со всеми.

К таким внезапным отлучкам мужа она привыкла.

Киреев и Хохлов зашли в кабинет директора театра и соединились по телефону с горуправлением. Ларионов был уже там.

— Ну, что, — набросился на него Хохлов.

— Какая-то чертовщина, товарищ полковник, — ответил оперуполномоченный ОБХСС. — Хулиганы покуролесили в «Воздушном замке» от души! Разгромили по первому разряду. Стереоустановка вдребезги, видеосистема — тоже! Между прочим, и то и другое — японские, «Шарп». Ну, светильники, посуда, мебель — это, считай, мелочи…

— Ущерб большой? — поинтересовался Хохлов.

— Тысяч на тридцать, не меньше. Но вот из-за чего весь сыр-бор, непонятно.

— А что говорит директор? — спросил полковник, — Карапетян, кажется?

— Да, — сказал старший лейтенант. — Сурен Ованесович… По его словам, во время драки он находился у себя в кабинете и ничего не видел, что творилось в зале.

— И не слышал? — удивился полковник.

— Нет, — сказал Ларионов. — Я опросил персонал ресторана — ничего конкретного. Запомнили только, что один из посетителей хохотал до упаду. Аж по полу катался…

— Ты серьезно? — строго спросил Хохлов.

— За что купил, за то и продаю, — ответил оперуполномоченный… — Может, случайная драка? Знаете, как бывает под винными парами… Кто-то на кого-то не так посмотрел или на удочку закинул даме, а кавалер взбеленился.

— Может быть, и случайно, — задумчиво проговорил полковник. — А что, если две банды сводили счеты? А?

— Ребята из угрозыска ищут посетителей, что были вчера в «Воздушном замке», — продолжал Ларионов. — Кстати, любопытные показания дал сторож автостоянки. — Он рассказал о том, что услышал от Пронина. — Даже номер «Волги» назвал: Л 10–11 ЮЖР…

— Ну и?.. — нетерпеливо спросил Хохлов.

— Опять загадка, — ответил старший лейтенант. — Я справился

в ГАИ — машины с таким номером в городе вообще не существует. Более того, сторож сказал, что один из приехавших на «Волге» остался в машине, а трое пошли в ресторан. Потом этот оставшийся достал из багажника не то куль, не то мешок и тоже зашел в «Воздушный замок». Но никто из персонала ресторана такого эпизода не помнит. Одним словом, туман.

— Выходит, генералу докладывать одни только загадки? — хмуро сказал Хохлов.

— Будем работать, товарищ полковник! — откликнулся старший лейтенант. — Времени-то прошло всего ничего..

— Вот именно, — с нажимом произнес начальник городского УВД. — Возможно, что и ушло… А по вашей линии как?

— Вроде Карапетян не нарушает. Мясо, масло, говорит, покупает на рынке или в потребкооперации. Даже договоры показал… Овощи и фрукты — только с рынка. А впрочем, проверим…

— Карапетян не жаловался? — спросил Хохлов. — Может, ему угрожают? Вымогают деньги?

— Нет, — решительно мотнул головой старший лейтенант. — Отрицал начисто…

После короткого совещания Хохлов и Киреев вернулись в зал.

Белов закончил выступление своей коронной «Джульеттой», которую распевала вся страна. Страсти достигли предела, и артиста не хотели отпускать, заставив исполнить полюбившуюся песню еще раз.

Наконец обессиленный Белов добрался до артистической уборной, бросил на пол охапку цветов, которые с трудом помещались в его объятиях, и в изнеможении опустился в кресло.

Зал продолжал неистовствовать, требовал его выхода, но певец не был в состоянии даже пошевелиться. Он знал, что колоссальное напряжение двух часов концерта отпустит только минут через сорок. И все же артисту не дали и этого отдыха. Так было всегда и везде.

Первым прорвался к Белову журналист Снежков. Коренастый, с растрепанной шевелюрой и бородой, он был увешан фотоаппаратами и еще держал в руке портативную видеокамеру.

Среди газетной братии в Южноморске Снежков являлся заметной фигурой, и не было преград, которые бы он не преодолел. Друзья называли его «трижды корреспондент Советского Союза». Пробивной репортер, во-первых, печатался в газетах, во-вторых, давал материалы на радио и, в-третьих, сотрудничал с местным телевидением.

— Александр Георгиевич, буквально на минутку! — с порога провозгласил Снежков, помахивая в воздухе веером фотографий с какими-то бумажками. — Требуется только ваша виза.

— Какая виза? — не понял кумир публики, не в силах сдержать напор журналиста.

— Ну, на гранках интервью, которое вы дали мне вчера в гостинице, — продолжал атаку Снежков, кладя на столик перед певцом газетные оттиски и фотографии. — Прошу, ознакомьтесь и приложите свою ручку, — услужливо подсунул он вечное перо.

Белов, не читая, подмахнул текст.

— Будет гвоздевой материал! — уверял корреспондент. — А теперь выберите, пожалуйста, снимок для публикации.

Король эстрады наугад ткнул пальцем в одну из фотографий, где он был запечатлен во весь рост.