Маг для особых поручений
Шрифт:
На бои Айвата Мьюла и Юлиса не смотрели, как и обещали. Они тайком наблюдали за Керном. Тот пару раз обращался к посоху, что-то колдуя, и Мьюла каждый раз тихонько прыскала от смеха, представляя, как ее заклинание начинает свою диверсионную работу.
– Ну что происходит, расскажи, – ныла Юлиса.
– Скоро сама увидишь, – отнекивалась Мьюла. Но сестрица Айвата настаивала, и дарианка не выдержала: – Ладно, расскажу. Я закольцевала магический канал его посоха на простенькое заклинание воровства. Теперь каждый раз, когда он произносит какое-то заклинание, он тырит у кого-то из присутствующих нечто ценное. Например, после первого заклинания он упер у жены хозяина Пирамиды фамильную реликвию – брошь с изумрудами, а во второй раз – жемчужное ожерелье у герцогини… как ее там… я не помню ее имя, ну ты мне еще про нее рассказывала.
– Здорово! – взвизгнула Юлиса. – Теперь надо стукнуть хозяину Пирамиды: дескать, Керн у вас ворует и…
– Не надо, – перебила Мьюла. – Я заметила здесь в зале несколько волшебников, которые явно настроены на поиск всякого ворья. Скорее всего, они работают на хозяина Пирамиды и скоро доложат ему о Керне.
Так и произошло. На следующий день Керна арестовали. Он возмущался, отнекивался, кричал, но его заключили под стражу и увезли к разгневанному архимагу, который был в ярости от его поступка.
– Теперь минимум его лишат сана волшебника, – довольно рассуждала Мьюла, – а максимум…
– Казнят? – с надеждой предположила Юлиса.
– Какая ты кровожадная, – поддела ее Мьюла. – Казнить не казнят, а опозорить опозорят. Из Пятерки выгонят, имущество отберут. Хорошо, если разрешат заниматься магической практикой, а то ведь могут розовый ошейник надеть, и привет.
– Так ему и надо, – удовлетворенно вздохнула девушка.
– Ага, – откликнулась Мьюла.
Они в ожидании Айвата лежали в его номере на кровати и разговаривали. Но вскоре сон сморил их. Когда Айват вернулся, они сладко спали. Он не стал их будить. Урмак постоял у кровати, глядя на них, и подумал, что Мьюла стала для Юлисы настоящей сестрой, а для него… Он вздохнул и счастливо улыбнулся: для него Мьюла стала самым дорогим и любимым существом на свете.
29
Желая обелить себя, Керн рассказал архимагу о Мьюле, и тот лично прибыл в избушку Айвата познакомиться с загадочной волшебницей. Но Мьюла решила для себя, что не станет больше делать карьеру, она будет просто хорошей женой Айвату и доброй матерью их детям. Поэтому перед встречей с архимагом она спрятала свою ауру силы под слабенькими возможностями весьма средней колдуньи и травницы. Архимаг не сумел раскусить ее. Он отбыл, пылая праведным гневом на обманщика Керна, а Мьюла той же весной вышла замуж за Айвата и вскоре родила сына, которого назвали Сцил.
30
Семь лет спустя, прохладным осенним утром, Мьюла вдруг почувствовала недомогание. Она сразу насторожилась и обеспокоилась – ощущения живо напомнили ей первые месяцы беременности, когда она вынашивала Сцила.
Мьюла тотчас вспомнила прочитанные некогда строки Скрижалей: «Младший сын убьет и тебя, и отца, и брата. Подумай, прежде чем давать ему жизнь…»
Мьюла думала несколько дней – ходила сама не своя, мрачнее тучи, спорила по пустякам с Айватом и не к месту ругала Сцила. Наконец Айват не выдержал. Он буквально силой увлек ее к живописной рощице, расположенной на пологом склоне ближайшей горы, усадил на заботливо расстеленный коврик и сказал:
– Рассказывай, что стряслось.
– Ничего, – буркнула Мьюла, в который раз удивляясь его безошибочному, почти звериному чутью.
– Ладно, – кивнул Айват и развалился на травке, заложив руки за голову.
Они молчали довольно долго, а потом Мьюла предложила:
– Пойдем домой.
– Нет, я не уйду, пока ты не расскажешь, что стряслось.
– Ну ты как хочешь, а я пошла! – обозлилась она и сделала несколько шагов вниз по склону. Обернулась: – Ты идешь?
– Нет. Я останусь здесь, пока ты мне все не расскажешь.
– Что, и на ночь останешься? – ядовито поинтересовалась Мьюла.
– И на ночь.
– И на день?
Он промолчал.
– Айват, это глупо!
– Глупо… – Он встал, отряхнул со штанов травинки и подошел к ней. – А помнишь, ты сказала, что в нашей семье мы все всегда будем решать вместе?
Мьюла растерянно кивнула.
– Так почему сейчас ты хочешь все решить сама?
– Как ты узнал? – ахнула Мьюла.
Айват не ответил. Он вздохнул и привлек ее к себе. Она уткнулась носом ему в плечо и заговорила. Он слушал затаив дыхание, а потом сказал:
– Пойдем домой, а то уже ужинать пора.
– А что будем делать с… ним? – Мьюла прижала руку к животу и внезапно вздрогнула от изумления. Она знала, что на таком коротком сроке этого просто не может быть, но ей вдруг показалось, что там, внутри нее, в страхе и ожидании бьется крохотное сердечко нерожденного ребенка.
– Мы решим это завтра утром, – ответил Айват. – И знаешь что… Я думаю, Сцил тоже должен принять участие в решении.
– Но он еще ребенок, – возразила Мьюла. – Ему всего семь лет!
– Да, но речь идет о его брате и, кстати, о нем самом, о его жизни и… смерти, – договорил Айват и откашлялся.
Ночью Мьюла никак не могла уснуть, она лежала, слушая, как осторожно вздыхает, боясь разбудить ее, Айват, как сладко сопит за занавеской Сцил. А ближе к утру, едва некрепкий сон смежил ей веки, она услышала Зов. Мьюла почти не удивилась, она была уверена, что Скрижали снова позовут ее. Но на этот раз Зов коснулся не ее одну: беспокойно заворочался и проснулся Сцил, сел в кровати Айват и закрутил головой, прислушиваясь.
– Это Скрижали Пророчеств. Они зовут нас, – негромко сказала Мьюла. От ее голоса Айват вздрогнул и посмотрел в светлеющее окошко. Переспросил:
– Нас?
– Да. Нас. Всех троих.
Тут за занавеску заглянул Сцил:
– Мама, мне страшно.
– Не бойся. – Мьюла зажгла магический огонек, который прыгнул на плечо Сцилу и стал ласкаться к нему, словно озорной котенок. – Иди оденься, сынок. Нас зовут в гости…
Книга лежала в той самой рощице, где накануне разговаривали Айват и Мьюла. Вернее, на этот раз книг было целых три, на одной значилось «Мьюла», на другой «Айват», а последняя предназначалась Сцилу.