Маг с привидениями

Сташеф Кристофер Зухер

— За королеву!

Остальные аристократы с облечением подхватили тост.

— За королеву! — вскричали они, расхохотались и выпили до дна.

Король поднес кубок к губам, запрокинул голову и вдруг как бы окостенел, застыл, выпучил глаза и, падая, издал хриплый стон. Кубок выпал из его пальцев, а пролитое вино расплескалось и испачкало камзол принца Джона.

И снова последовала страшная пауза. Безмолвие нарушил принц Джон. Он дико закричал и, упав на колени рядом с отцом, схватил того за плечи и пощупал

запястье.

А у короля Драстэна только потемнело в глазах, но через некоторое время тьма сменилась непроницаемой светлой пеленой тумана. Казалось, он парит в этой дымке и слышит рядом с собой голоса.

— Да, ваше высочество, я уверен: он будет жить.

— Хвала небесам! — прозвучал дрожащий голос принца Джона. — Но будет ли он здоров?

— Ax! Это вопрос! — вздохнул кто-то пожилой. — Пока он спит, ответа на этот вопрос не даст ни один лекарь. Можно лишь ждать, а когда он очнется, будем посмотреть.

— Я не сплю, — проговорил король Драстэн, но почему его слова звучали так вяло, так замедленно? Почему ему было так трудно произносить их? Он заставил себя разлепить тяжелые веки и увидел принца Джона и доктора Урзатца, которые озабоченно смотрели на него. За их спинами король разглядел гобелены, развешанные по стенам его опочивальни, увидел занавески балдахина на собственной кровати. Он попробовал сесть — как ему показалось, дерзко и решительно, но на самом деле всего лишь едва пошевелился. Королю стало страшно, и, чтобы скрыть страх, он закричал:

— Чума на вас! Вы меня не слышите? Я не сплю!

На этот раз он расслышал собственный голос — вот только получился набор нечленораздельных звуков, а не связные слова. Драстэну стало еще страшнее, и он бы закричал, но тут к нему рванулся Джон и схватил за руку:

— Он просыпается! Как вы, отец?

— Стоило ли так трястись? — проворчал король. — Я в полном здравии!

Но это было не так, и он сам это понимал. Он не слышал произносимых им слов — вместо них звучало какое-то мычание.

С другой стороны к нему приблизился лекарь и взял за руку.

— Рад видеть, что вы пришли в чувство, мой повелитель. Вы помните, что с вами стряслось? — И, прежде чем король успел ответить, лекарь добавил:

— Позвольте, я вам напомню. Вы собирались выпить после тоста за королеву и упали без чувств.

Король нахмурился, стараясь припомнить то, о чем рассказывал лекарь.

— Простите мне мое нетерпение, ваше величество, — извинился лекарь, наклонился к королю, осторожно приподнял веко на одном его глазу, затем — на другом и внимательно вгляделся в зрачки. Выпрямившись, он распорядился:

— Сожмите мою руку, ваше величество.

— Что за дребедень такая? — проворчал Драстэн, но снова услышал нечто вроде ослиного ржания. Это его настолько напугало, что он решил молчать, но просьбу лекаря выполнил. Урзатц довольно кивнул, взял

короля за другую руку и попросил:

— Теперь сожмите мою руку этой рукой, ваше величество.

Король удержался и не произнес заготовленной колкости и сжал руку лекаря.

Лекарь не изменился в лице.

— Вы сжали мою руку, ваше величество?

— Что за идиотский вопрос... — Но, услышав собственное мычание, Драстэн не договорил и, крепче сжав губы, решительно кивнул — на самом деле весьма вяло.

— А я ничего не почувствовал, — заметил Урзатц.

— Что это значит? — испуганно вскричал Джон.

— Это значит, что его величество получил укол стрелой эльфа, — ответил принцу лекарь и снова обратился к королю. — Некий проказливый дух прицелился в вас из своего крошечного лука, и его стрела угодила вам в висок. Порой крестьяне отыскивают малюсенькие наконечники эльфийских стрел в дорожной пыли после грозы. А у вас наконечник стрелы проник в мозг, и пока он не покинет ваше тело, вы будете испытывать затруднения в речи.

Король в ужасе вытаращил глаза, но постарался, елико возможно, скрыть охвативший его страх.

— Ваша речь будет звучать нечленораздельно, — продолжал Урзатц, — и вам будет тяжело двигать правой половиной тела.

Король гневно мотнул головой.

— Спокойствие, ваше величество, — сказал Урзатц и погладил руку Драстэна. — Разве жизнь не важнее тела, разве целостность самого тела не важнее того, что некоторое время вам придется ходить прихрамывая?

— Нет! — прокричал король, и на этот раз принц и лекарь его расслышали.

Лекарь улыбнулся:

— Вот видите, ваше величество! Немного усилий — и вас уже можно понять. Будете упражняться — и в один прекрасный день вновь заговорите, как встарь, — так же хорошо, как прежде!

— Но моя нога! — взвыл Драстэн. — Моя рука!

Урзатц пустился в объяснения, сделав вид, что что-то понял из мычания короля.

— Вам придется очень стараться — столь же упорным образом, как тогда, когда вы начали учиться искусству владения мечом, когда объезжали дикого жеребца. Но если вы не отступитесь и будете упражняться непрестанно, вы наберетесь сил, и в конце концов отравленный наконечник стрелы покинет ваше тело. И тогда вы сможете снова ходить — ну, может быть, останется лишь легкая хромота.

— Я... буду учиться ходить? Как грудной младенец? — взвыл король, обиженный на такую жестокую несправедливость. Джон снова взял его за руку:

— Вы не будете один, отец! Я буду с вами изо дня в день, я утешу вас, поддержу. Только скажете мне, чего желаете, — и все мигом будет сделано!

— Не смей опекать меня, мальчишка! — выругался король Драстэн.

Джон нахмурился:

— Не... Вы что-то еще сказали, а потом сказали — «мальчишка»!

Лекарь с интересом взглянул на принца: