Маг

Иванов Борис Федорович

Некрум вошел в открытую дверь. Две струи темного пламени ударили в него справа и слева. И снова боль… Он закричал.

— Кто заходит в комнату впереди хозяина? Запомни, всегда заходи в комнату вместе со мной. Ах, да, ты получил от меня приказ и не смог ослушаться. Тогда вот тебе еще немного для запоминания…

И снова боль…Которая тут же исчезла, когда аль-Гатид удовлетворенно кивнул. Затем некромант вошел в комнату, в углах которой вспыхнули жаровни освещая комнату.

— Я думаю ты усвоил урок. Поэтому… — еще короткий пасс рукой, и все ожоги исчезли с тела Некрума — приступим. Подойди к столу и ляг на живот. Иди. Я приказываю тебе.

Некрум послушно, как кукла лег на стол, из углов которого

выползли четыре веревки, напоминающие змей и обвились вокруг конечностей Некрума растягивая его в виде звезды. аль-Гатид достал из стоящего у стены шкафа широкое кольцо, по виду из плотной грубой кожи, похожее на ошейник.

— Это ошейник концентрации. В него встроены специальные иглы, которые зафиксируют тебе шею, чтобы ты не тряс головой. И само собой ты это почувствуешь.

Он подошел к лежащему на животе Некруму, приподнял его голову, разместил вокруг шеи ошейник и застегнул его. Некрум дернулся, когда из ошейника вылезли восемь игл и пронзили ему шею. Затем аль-Гатид подошел к чану, стоящему слева от стола и достал из него два фолианта средних размеров, с переплетами из красной кожи.

— Обрати внимание мой ученик. Переплеты книг либо выполнены из кожи красных демонов, но это так, рядовые книжки. Лучшие книги само собой делаются из кожи человеческих детенышей и молодых девушек не знавших мужчин.

Он повертел фолианты перед собой и видимо удовлетворенный подошел к столу.

— Итак, ты первыми ты изучаешь рунное письмо и теорию некротических энергий. Сначала теория потом практика. Поверь мне у тебя все выйдет. Я это точно тебе говорю.

Он положил обе книги по бокам Некрума, достал из-за пояса свой кинжал, зажегшийся в руках некроманта фиолетовым, и затянул унылый речитатив. Тьма в помещении несмотря на свет жаровен сгустилась. Возник шум, похожий на шум ветра, потом шум превратился в шепот. А потом аль-Гатид сделал на спине Некрума два быстрых и глубоких разреза, раздвинул плоть и засунул туда фолианты примерно на треть. Внезапно из обложек появились небольшие, совсем маленькие белые ростки, напоминающие небольших червячков, которые стали тыкаться в разные стороны, а нащупав плоть, они впивались в нее. Постепенно вся спина Некрума и вставленные в нее книги покрылись этими белыми ростками, как мягким, шевелящимся ковром. А потом червячки стали превращаться из белых в темно-красные. И Некрум снова закричал от боли. аль-Гатид удовлетворенно потер руки. Все шло по его плану.

* * *

Так начались долгие и трудные для Некрума дни. Так как по мнению аль-Гатида, все возможности, которые люди и другие существа получили от Игры, это было полной чушью и ерундой, ничего не стоящая. Какой смысл в магии, если ты не понимаешь ее суть. Ты просто жалкий ничтожный подражатель, неспособный ни к чему. Поэтому все нужно делать правильно. И они начали с основ. Теория некроэнергий, рунный язык, затем были ритуалы первого круга. После растворения книг в теле, начинался процесс отработки усвоенных навыков на практике. Любая ошибка или неточность наказывались болью. Особенно было ему тяжело, когда он занимался рунным письмом. И начертательством. Тут вот боль была всегда. И к ней невозможно было привыкнуть или приспособиться. аль-Гатид глядя на страдания Некрума только добавлял боли еще от себя.

— Ты всегда должен быть точен. Особенно это касается рун и пентаграмм. Одна небольшая ошибка и ты окажешься стерт в порошок, уничтожен. В любом случае, ты должен это делать безошибочно под любым давлением. И вообще, что за некромант, который обращает внимание на боль. Такой некромант не достоин быть поднятым даже самым тупым зомби.

И снова боль. Лишь на несколько часов сна Некрум был избавлен от всяких ощущений. Учеба, учеба, учеба. С перерывами на еду и сон. Руны

защитные, руны укрепляющие, руны ловушки, руны как часть пентаграмм. Это уже когда он стал отрабатывать начертание и ритуалы.

— Я выбиваю из тебя глупость, — твердил своему ученику аль-Гатид. — Это надо же, додуматься дать своим рабам имена. Для мага, тем более некроманта, нет и не может быть никого рядом. Только он один. А еще — увидел другого некроманта — лучше убей его сразу. Или сам получишь удар в спину. Потому что каждый маг — жуткий себялюбец. Я тебе говорю, потому что знаю это не понаслышке. Вот ты можешь подумать, раб, почему я тебя так учу. Рассказываю тебе все секреты без утайки. Потому что, каждый мой рассказ, каждое дополнительное знание которое ты получаешь или тайна, делает твой источник все более и более ценным. Ты взрослеешь и взрослеет твой источник. Я уже сейчас вижу, что ты мог бы стать магом, гораздо сильнее меня. И я рад тому, что ты послужишь моему усилению. Что это за линия? Почему ты отклонился? Похоже ты слишком расслабился. Давно не был наказан? Получи.

И тело Некрума задергалось в конвульсиях. Два месяца они потратили на изучение первых трех книг и практическую отработку. Серебряным стилом по папирусу. Знак за знаком, всего шестьдесят шесть знаков. Каждый раз по окончании начертания, знак вспыхивал либо багровым, что означало правильность начертания, либо синим цветом, что говорило о неудаче, и Некрума пронзала дикая боль. Потом, когда он от отдельных знаков перешел к начертанию слов, результат возникал сразу и наказание следовало немедленно. Поначалу частые, постепенно по мере наработки навыка стали редки, потом исчезли совсем. Тогда аль-Гатид усложнил задачу, заставив Некрума не только писать на рунном языке, но и вписывать слова и предложения в пентаграммы, которые он уже освоил. И снова муки. Уж в чем, а вот в этом старый некромант знал толк.

А затем аль-Гатид взял Некрума с собой в недолгий поход. Они тогда отправились в старый мертвый город Альвузла, который во время стодневного ужаса превратился в один огромный некрополь. Здесь Некрум отрабатывал разные рунные комбинации, знаки. Учился простейшим ритуалам. Ловушки, защиты, атаки. Призыв. Упокоение. Разговоры с мертвыми. Наблюдение за некроэнергией.

Спустя еще месяц они вернулись в замок. И обучение продолжилось. История некромантии, ритуалы второго и третьего круга. Неожиданно добавилась малефикация и подчинение демонов. И снова практика и снова боль.

Потом наступила очередь разнообразных заклинаний. аль-Гатид не жалел ни времени ни источников. Фолианты вливались в многострадальную спину Некрума один за другим.

— Кто тебе сказал, что ты только можешь быть дрессировщиком. Ты некромант. Ты любимец Тьмы. Ты способен подчинить себе все, что подчиняется ей. Нежить, демоны — это все не имеет никакого значения. Значение имеет только твоя воля и твоя преданность изначальной Тьме. Даже не это потаскухе Моране. И не этому неудачнику Нергалу. Тьме. И она одарит тебя. А чтобы воспитывать волю нужно что? Правильно много боли. Вот тебе еще.

Проклятия, болезни, ослабления. Стрела праха, костяное копье, семя скверны, которое взрывается внутри, бич боли. Накопление энергии, манипуляции ею. Усиление себя или своих призванных рабов. Щиты и защиты. К этому добавились еще магия пламени инферно. Огненный дождь из серы. Стрела хаоса, поджигание и прижигание.

— Тьма — это и хаос, и инферно, и мир мертвых. Ты обязан владеть всеми аспектами Тьмы. Мне не нужен в качестве усиления неразвитый источник. Потому что у меня большие планы. О дааа. Я принесу Моране победу. Принесу ее на блюдечке. Когда я усилю себя тобой. А потом… Потом… Ладно…Почему этот ничтожный демон до сих пор жив? Видимо ты слишком отвлечен от своего занятия. Я знаю способ заставить тебя не отвлекаться.