Магам можно все
Шрифт:
Некоторое время было тихо. Огонь в камине, повинуясь неслышному приказу Горофа, начал пригасать; за окнами вставало солнце.
— Сама судьба помогает вам, Табор, — сказал Гороф с неприятной усмешкой. — Вам с самого начала следовало обратить свою Кару не на этого… мастера камушков, а вот на обидчика госпожи Шантальи.
— Нет! — сказала Ора с такой обидой, что даже Гороф, кажется, вздрогнул. — Я попрошу вас, господин зи Гороф, меня не оскорблять. Я не давала повода… Вы попросили объяснить, что я делаю в Клубе Кары — я объяснила…
— Это он
Я молчал. Мне почему-то вспомнилась ювелирша. И ее муж, несчастный Ягор Дрозд, который всю жизнь проживет бок о бок с чужой, веселой, бездарной женщиной. Не решится ее бросить… лет через пять запьет с горя, а через пятнадцать сопьется совершенно. И жена его будет горько плакать, не понимая, в чем она виновата…
Босой ногой я нащупал глиняную фигурку в кожаной сумке под креслом. От одного прикосновения мне стало легче; все-таки когда Кара была со мной, я чувствовал себя значительно увереннее. Почти неуязвимым.
— Очень легко хранить руки чистыми, — сказал я тихо, но так, что и Ора, и Гороф насторожились. — Очень легко разглагольствовать о всяких там палачах, которые только и ждут, чтобы помахать кровавым топором… А вот если господин препаратор задумает препарировать вас, Ора, или вас, господин зи Гороф! Ладно, вы внестепенной маг, на вас он вряд ли польстится… Тогда пусть препарирует вашего друга, если у вас, конечно, есть друзья! Или вашего сына! Кто ему помешает? Кто способен ему помешать? Он режет человеческие души — как подопытных крыс, как трупы… Его жертвы, настоящие и будущие, не только защитить себя не могут — они не понимают, что с ними произошло!.. И вот он, шанс, один из миллиона… Человек, распоряжающийся Карой, согласен наказать не любовника жены и не ленивого слугу — а неведомое чудище, препаратора… Кто он, этот человек? Слабое, униженное существо? Прирожденный палач? А?
Я сам себя раззадоривал, будоражил, злил. Я был слишком близок к отступлению, следовало сжечь мосты, ведущие назад, следовало сделать так, чтобы, передумав, я сам себя посчитал бы трусом.
— Если я правильно понял, — тихо начал Гороф, — вы все еще рассчитываете найти и покарать мастера камушков? Препаратора? Я действительно не ошибаюсь?
Ну вот, рубеж преодолен, обратного хода нет. Я устало улыбнулся:
— Да, все правильно. Вы не ошиблись.
Он смотрел на меня — впервые за все это время смотрел в глаза, без высокомерия, без насмешки, без презрения.
А я посмотрел на камушки.
Два десятка судеб. Легкий магический флер; неужели изъятое из души качество препаратор заключает в такой вот камушек? Или, может быть, свойство он кладет в коробочку и оставляет себе, а камушек — только бирка, метка, знак?
Я сгреб камушки с ковра. Пересчитал; двадцать. Ах да, один камушек остался у Горофа — тот самый, Ятеров, отвратительная яшмовая морда…
Я вопросительно глянул на неприметного человека посреди гостиной.
Гороф сжал губы, нахмурился, будто принимая важное решение; я подумал было, что он задумал оставить камень Ятера себе на память.
— Вы бы подумали, Хорт, — растерянно сказал Ора. — все-таки вы идете на силу, заведомо, превосходящую вашу, и даже режим пониженной уязвимости — ведь это ведь не режим полной неуязвимости,
— Вас я с собой не зову, — сказал я не без грусти. — Если опасность в самом деле так велика…
Гороф сунул руку в карман. А когда вытащил, на ладони у него лежал не один камень, а два.
Я разинул рот.
Гороф медленно пересек комнату. Поднес ладонь к моему лицу, чтобы я мог получше разглядеть камни.
Второй кулон был тоже яшмовый, темно-зеленый, очень красивого оттенка. На камне угадывался один полуприкрытый глаз, крючковатый нос, как у совы, и одно неправильной формы ухо.
Облачко чужой магической силы.
Рядом задышала Ора — не вытерпела, прибежала поглядеть. Гороф был невозмутим, как фокусник, только что поразивший ярмарку невиданным трюком.
— Да, — сказала Ора. — Это такой же… Это оттуда.
Гороф ответил спокойным взглядом человека, который знает больше, чем говорит.
— С кого вы сняли его? — спросил я глухо.
— Это мой, — после паузы сказал Гороф. — Это мой камень.
— Нет, — быстро сказала Ора. — Невозможно. Вы внестепенной маг, он не мог похитить вас, как деревенскую девчонку… и распластать, как мясо… ой, простите.
Гороф не обиделся. Хотя слова Оры, я видел, задели его; я внимательно глянул на свою спутницу. За время нашего знакомства Ора не сказала и не сделала ничего случайного; любая неосторожная фраза имела смысл, любой опрометчивый, казалось бы, поступок имел логичное продолжение…
Зачем она попыталась унизить Горофа?
Или поддевка рассчитана была на меня?
— Некоторое время назад, — тускло сказал Гороф, — незадолго до приснопамятного королевского приема… Меня похитили, Ора, вы правы. Я отсутствовал, как потом удалось установить, четыре дня. Всего лишь четыре дня! Предыстория была такая: мы с Елкой пошли проверить силки в лесу…
— С Елкой? — не удержался я.
Гороф наградил меня сумрачным взглядом:
— Да… У меня была… падчерица. Девочка четырнадцати лет, умница, тонкая натура… совершенно одинокая. Я приютил ее… как это получилось, сам не знаю. Она жила у меня чуть меньше месяца, но мне казалось, что… впрочем, неважно. В тот день мы пошли проверять силки… по дороге мне стало плохо. Я даже подумал, что меня отравили… После этого была серия ярких, жестоких видений, галлюцинаций… И сразу — я стою на мосту перед собственным замком. Арс встречал меня… Ничего еще не понимая, я прошел к себе. И когда посмотрел на песочный календарь… Мы пошли проверять силки во вторник, а вернулся я в субботу.
— Одежда чистая, и есть не хочется, — предположил я.
Гороф кивнул.
— Арс — это дракон? — спросила Ора.
Гороф болезненно улыбнулся:
— Да… Вот. Я посмотрел на себя в зеркало и увидел вот это, — он тронул пальцем камень. — Он висел на обыкновенной суровой нитке… Я сразу почуял чужую силу, но понять ничего не мог. Елка пропала… Я вызвал Аггея — я всегда его вызываю, когда мне нужны новости — и тот сказал, что во вторник вечером Елка пришла на постоялый двор с саквояжем, при деньгах, наняла повозку и укатила… Он предположил, что Елка подсыпала мне чего-то в воду, обокрала и сбежала. Я сильно побил Аггея… за такое предположение. Но потом все-таки проверил сокровищницу. Ни монетки она не взяла! Только то, что я дарил ей, на карманные расходы.