Магическая практика. Пройти и (не) влюбиться

Шнейдер Наталья

Габи вскинулась. Я положил ладони ей на плечи, успокаивая.

– Семейная жизнь – это расходы. Большие расходы. Вы так молоды, нобиле Фальконте. Я должна убедиться, что Габриэла ни в чем не будет знать нужды. И что скажут ваши родители?

Я улыбнулся.

– Не беспокойтесь, мастра Ардженте. Я купил нам домик в хорошем квартале. Габриэла ни в чем не будет нуждаться.

– Купил? – одинаково вытаращились на меня обе Ардженте.

– Небольшой, но довольно уютный, – кивнул я.

И не стоит говорить вслух, сколько магии и сил мне потребовалось, чтобы

сделать его уютным. Эта развалюха когда-то принадлежала обедневшему роду, который потом прервался. За пару веков, что стоял этот особняк, центр столицы сместился, и район, считавшийся когда-то обиталищем знати, заселили сперва купцы, а потом ремесленники, так что последнему из благородного семейства оставалось только страдать, насколько низко пал его род. Пока и вовсе не иссяк.

Наследники из другого рода тоже оказались не слишком богаты, но гонора нобиле у них хватало, и не захотев селиться среди черни они попытались продать дом. Однако для нобиле он был слишком маленьким, да и район не тот, а для нынешних обитателей квартала – слишком большим. Так дом и стоял, ветшая, пока не случился пожар.

Защитные артефакты, созданные еще тем, кто строил особняк, отработали как могли, и выгорел только первый этаж, правда весь дом провонял гарью. Восстановить его вышло бы дороже, чем снести и выстроить новый, но денег на это у наследников не было. На то что осталось покупателя не находилось.

Но, хоть в квартале и жили ремесленники, он был безопасным, не то что трущобы за городскими стенами. На этот дом меня навел дядя: те самые наследники были дальними родственниками кого-то из преподавателей. Выглядел особняк, конечно, жутко. Но каменные стены остались крепкими, балки перекрытий из лиственницы, защищенные артефактами, огонь почти не тронул. Крыша тоже была на месте. Все остальное восстановила бытовая магия. Хотя пришлось и молотком поработать, а заодно подновить свой запас ругательств, когда я вместо гвоздя попадал по пальцам.

Отремонтировать дом мне помогли соседи, узнав, что я купил его для невесты. Еще порадовались, что «нормальные люди» жить будут, а не «эти зазнайки». Посмеялись над неумехой, но помогли, и платы не попросили, только предупредили, что, если у кого из соседей ремонт или стройка будет, тоже позовут помочь.

Как ни странно, орудовать молотком мне понравилось. Тяжелая работа успокаивала, прогоняла из головы лишние мысли, а вечерами я так уставал, что проваливался в сон без сновидений. Даже если бы я и вздумал пожалеть о своем решении, у меня просто не хватило бы на это времени – но я ни о чем не жалел.

Чтобы купить дом и какую-никакую мебель, пришлось заложить пару перстней и браслет, и я понимал, что вернуть их не получится. Однако оно того стоило. Когда Габи получит диплом и распределение в глушь, мы сможем продать этот дом за нормальную цену. Или сдать, там будет видно.

Но все это тоже не стоило рассказывать Жилде, у нее и без того заблестели глаза.

– Рада, что моя дорогая племянница не станет ни в чем нуждаться. Она говорила, что хочет забрать Дженну…

Девочка замерла в дверном проеме. Уставилась на

меня с такой надеждой, что я почувствовал себя последней сволочью. Несладко, должно быть, ей жилось в этом доме. Тетка, впрочем, не стала дожидаться нашего ответа и продолжала:

– Но я думаю, что незачем вам это делать. В медовый месяц ни к чему лишние заботы. А потом у вас свои детки пойдут, а Дженна будет вам мешать…

Девочка часто-часто заморгала. Я мысленно выругался.

– Габриэла, вы с сестрой не хотите погулять? – спросил я.

Дженна замотала головой. Габи посмотрела на нее, на меня, на тетку.

– Это ведь касается и самой Дженны, пусть остается. И я останусь.

Я снова ругнулся про себя: каково ребенку слышать, как взрослые говорят о ней будто о пустом месте?

– Разве что нянькой ее взять, но какая из нее нянька… Так и быть, оставлю я на себе это тяжкое бремя. Но, конечно, вы компенсируете мне расходы на ее содержание.

Так вот в чем дело!

– И во сколько же вам обходится ее содержание? – как можно мягче поинтересовался я.

Габи напряглась: она-то меня знала, и знала, что тон этот ничего хорошего не предвещал. Но я честно пытался быть вежливым. Тех денег, которые Габриэла получила за молчание, чуть-чуть не хватило бы для того, чтобы купить тот дом. Я не собирался просить их у нее – но сколько осело в кармане любящей тетушки?

Жилда назвала сумму. Я едва не присвистнул.

– В месяц, – уточнила она.

– Столько стоит месяц обучения в университете, – сказал я.

– Месяц обучения – ничто по сравнению с тем, во сколько обходится содержание ребенка. Знаете, сколько она ест? Вы не смотрите, что она худенькая, все в рост идет. Стараюсь-стараюсь, откормить никак не могу. А одежда? Горит, просто горит! Эта непоседа вечно то за гвоздь зацепится, то локти прорвет. А лекари? Дети часто болеют. Еще этот кот, который может принести лишай. Боюсь, если у меня не будет средств лечить племянницу, от кота придется избавиться.

Глава 54

Леон

Габи возмущенно приподнялась, я снова сжал ее плечи.

– В самом деле, столько забот и расходов для одной тетушки. В вашем возрасте, наверное, хочется покоя и тишины. Суставы болят, спину ломит, и вообще о душе и молитве пора думать.

Тетка подозрительно уставилась на меня, а я закончил:

– А не о шантаже.

Жилда побагровела, но я уже не смотрел на нее.

– Дженна, собирай вещи. Габи, ты тоже.

Тетка взвизгнула:

– Я не дам благословения! Дженна, немедленно остановись! Я позову стражу…

Испугалась, что источник дохода уплывает из рук? Думает, сможет доить племянницу и дальше?

– Зовите, – согласился я. – Габриэла совершеннолетняя, и она ближайшая родственница Дженны. Вы пытаетесь помешать воссоединению семьи, силой удерживая ребенка. Стражникам, конечно, не захочется лезть в семейные дела, но они наверняка захотят, чтобы им компенсировали беспокойство.

Я стряхнул с воротника несуществующую пылинку.