Магические узы

Ефиминюк Марина Владимировна

– Превосходно!
– зло пробормотала я, в груди стало очень горячо.

– Все, что ты должна делать, это не высовываться!
– жестко продолжил Ветров стар-ший.
– Не вмешиваться - вот главное условие! Что же я вижу, когда возвращаюсь в лаборато-рию?
– он красноречиво замолчал. Ратмир кипел, действительно едва сдерживая себя, но все равно говорил ровным, почти бесстрастным тоном.

– Мы достали кровь!
– ощетинился Стриж.

– Ее безопасность - твоя забота!
– последовала резкая отповедь, вслед которой парня окатили пронзительным взором, будто

облили ледяной прорубной водой.
– Любая вылазка в город чревата последствиями!

– Но с ней же все в порядке, - огрызнулся приятель, с деланным безразличием сунув ру-ки в карманы. Не нужно быть провидцем, чтобы различить его возмущение, как будто старший брат в лицо плюнул.

– Тебе очень сильно повезло!
– вкрадчиво отозвался Ратмир, изогнув брови.

Меня трясло от ярости. Как всегда, когда внутри бурлил едва сдерживаемый гнев, то на глазах закипали злые слезы, и горло перекрывал горький комок.

– Послушай, - я медленно поднялась, комната подернулась дымкой и качнулась, - если ты полагаешь, что я буду терпеливо ждать, когда меня пристрелят, и ничего не стану предпри-нимать, чтобы снять этот проклятый браслет, то ты жестоко ошибаешься!

– Тебя не пристрелят, - опроверг Ратмир тоном нетерпящим возражений, - если ты сама не будешь лезть на рожон. Ты в безопасности, пока сидишь тихо, как мышка, и не чирикаешь. Ясно, Птаха?

– Только отчасти в безопасности!
– слова полились потоком, и голос стал по-детски тонким из-за едва сдерживаемых слез.
– Если бы мы задержались в городе, то мне бы не при-шлось сегодня скидывать с крыши человека…, - запнувшись, я тут же поправилась: — аггела. Я уже готова руку отрезать, лишь бы избавиться от браслета и всей этой поганой истории, потому что ты защищаешь не меня, а украшение! Это мне ясно, как божий день!

Как же мне хотелось ударить его, со всего размаху, чтобы кулак заныл!

В гостиной повисла тяжелая тишина. Ратмир не ответил, только впился в меня разъя-ренным взором, и желтый ободок в черных глазах стремительно ширился, съедая магическую краску. Казалось, еще мгновение и противник влепит мне пощечину или расколотит все фото-графии на каминной полке, а заодно разгромит и камин. Он отчаянно старался не сорваться. В нем боролись непонятные чувства, между бровей прорезались твердые складки, и заходили желваки. Мне бы его самообладание!

– Без обид, - наконец, сухо вымолил он, - но ничего умнее от тебя ждать не приходит-ся!

Оскорбление попало точно в цель! Я съежилась, как будто он действительно отхлестал меня по щекам.

– Эй, Рат, перегибаешь, - изумленно протянул Стриж, осекая обидчика.

– Ваши действия, - сурово продолжил Ратмир, испепеляя меня уничижительным взором ставших желтыми глаз, - были не просто лишены логики, они были бессмысленны! В следующий раз, когда надумаете совершить какую-нибудь глупость, хотя бы посоветуйтесь!

Он резко развернулся и, выходя, с силой толкнул дверь, будто желал выместить на ней накопившуюся злость. Я только проводила его озадаченным взором.

– Ух, ты!
– Ветров младший выдохнул и, стянув с головы кепку, растер лицо.
– Кажется, пронесло. Давненько

я его таким не видел.

– Мы выиграли сражение?
– вопрос прозвучал ошеломленно, я только моргала, ничего не понимая. За время скандала Ратмир ни разу не поднял голоса, но у меня в ушах стоял гул, и драло горло, будто мы орали, как резаные. Мы, вообще, во всех стычках напоминали восточ-ных узкоглазеньких троллей, которые, следуя древним традициям, даже перед тем, как пору-бить друг друга на кусочки длинными сабельками, сначала кротко улыбались и кланялись.

– Поздравляю, похоже, ты теперь в деле, - отозвался приятель, разведя руками.

* * *

Гостеприимные хозяева отнеслись ко мне, человеческой девушке, весьма прохладно. Весь следующий день до самого обеда мне пришлось составлять компанию себе самой.

На улице поселилась серость, низкое небо никак не хотело разразиться дождем, но и солнце не пропускало. Листва и зелень казались темно-изумрудными и испускали насыщенные сладкие ароматы. По комнатам гуляли сквозняки, заставляя зябко ежиться. Аггелы отличались высокой температурой тела, одевались легко, игнорируя душегрейки даже в лютые морозы, и через настежь распахнутые окна с раздуваемыми коленкоровыми занавесками разливались весенняя свежесть.

Над кухонным столом дрожал морок экрана видения. В маленькой хрустальной призме, подпертой между солонкой и перечницей, почти закончился магический заряд, и полупрозрач-ное изображение постоянно затухало. Я развалилась на стуле с мягкой стеганой подушкой и, вытянув ноги на соседнюю табуретку, умирала от скуки под музыкальный концерт. Длинново-лосые эльфы из известного ансамбля ломались на сцене, и каждый раз, когда шоу взрывалось огненными фонтанами, экран к досаде жутко рябил.

Через открытые двери прекрасно просматривалась гостиная, где на диване, склонившись над лэптопом, сидел углубившийся в работу Ветров старший. На низком газетном столике в беспорядке валялись документы, копии и старинные пергаментные свитки. Сквозняк играл листами, стараясь рассыпать их по комнате.

С каждым маленьким глоточком мятного отвара, я украдкой над краем кружки бросала быстрый взор на мужчину. У Ратмира беспрестанно трезвонил коммуникатор и, отвечая, неиз-менно Ветров откидывался на подушки, запуская пальцы в спутанные черные волосы. До меня доносился звук его голоса, мурлыкавшего едва слышно непонятные слова, а от вида сильных рук с закатанными рукавами свитера в высшей степени неприлично учащалось сердцебиение. И этот проклятый кожаный браслет, закрывавший крепкое запястье с татуировкой четырехлистного клевера…

– Прием!
– раздалось приветствие голосом Стрижа.

От неожиданности я подпрыгнула на месте и едва не подавилась. Долговязый приятель стоял в дверях кухни, заинтересованно уставившись на меня. Судя по красноречивой ухмылке, он все-таки заметил невежливое подглядывание за его братом.

– Привет, - пробормотала я, замявшись.

– Вот, - Стриж швырнул мне в лицо свитер, какой держал в руках, и я чуть не сверзи-лась со стула, стараясь поймать одежку, - ты, похоже, замерзла на наших сквозняках.