Магический Театр
Шрифт:
Потом случился конфликт с С.В., в группе которого я занимался три года. С.В.
казался мне тогда не просто психологом, а Учителем жизни, Мастером, человеком
совершенно необыкновенным. Он действительно пробудил очень многих людей. Бывшие
15
невротики из его группы становились жизнерадостными, творческими и успешными во
многих сферах жизни людьми. Многие стали впоследствии психологами. Некоторые
обратились к духовному поиску… Так вот, мы с
кажется, он очень искусно спровоцировал этот конфликт, потому что после этого я
впервые почувствовал себя свободным. Мне не нужен был больше психотерапевт. Я
впервые тогда вкусил чувство самостоятельности и ответственности за свою жизнь.
Вслед за разрывом с С.В. произошел еще один разрыв – я разошелся с женой. А потом
еще один – я перестал работать в институте. Это было начало лета. Я остался совершенно
один, без прошлого, без будущего, без страхов и без надежд. Было только настоящее и оно
поглощало меня целиком. Я переживал это, как чувство необыкновенной свободы. Я не
знал, что я буду делать осенью, и даже не хотел задумываться об этом.
И в это время одна моя знакомая предлагает мне поехать в Псковскую область, чтобы
погостить в «доме магов», то есть, среди команды кастанедовцев. Это были не те
кастанедовцы, которых расплодилось сейчас хоть пруд-пруди. Это была очень маленькая,
но очень реальная группа, руководил которой некто Степанов.
Итак, я приехал в «дом магов», как заинтересованный, но отстраненный наблюдатель.
В то время Кастанеду я читал только в виде ксерокопий (в печати Кастанеда появится года
через два). А о Кастанеде и учении Дона Хуана я прочитал довольно внушительный труд
Степанова (опять же, в рукописи). За время, проведенное в «доме магов», я увидел очень
сильного, внимательного и осознанного лидера, создающего для своей команды массу
неординарных ситуаций. Правда, тогда я считал себя психологом, специалистом по
межличностным отношениям и то, что делал Степанов, не укладывалось в мои
представления о внутренней работе. Степанов все время провоцировал неожиданность и
конфликт. Я же был настроен на мирное урегулирование любых трений и не понимал его
действий.
Тем не менее, было очевидно, что Степанов являл образец энергичности,
подтянутости и включенности в любую ситуацию. Провоцируя конфликт, сам он занимал
нейтральную позицию наблюдателя.
После приезда из этой псковской деревни, я через несколько дней попал на
конференцию по йоге и духовному развитию, которую проводил Владимир Антонов.
Антонов - тоже очень
1970-90-х. С начала восьмидесятых в Питере и Москве работало множество, как их
называли, Антоновских групп. Антонов разработал систему психофизической
саморегуляции. Сам он считался Учителем очень высокого уровня. Большое число его
последователей позднее сами разрабатывали свои концепции, в частности – Андрей
Лапин, - довольно известный нынче московский тантрист, который тогда вел несколько
семинаров на конференции и считался учеником Антонова. На конференции собралось
несколько известных в то время мистиков, в числе которых был, например, йог Лев
Тетерников. Каждый из них проводил свои лекции и семинары. Длилась конференция две
недели. По утрам мы занимались медитативным бегом. Днем были лекции. Вечером
проходили практические занятия. Среди прочего, были представлены разные подходы в
йоге, Ошевские практики, холотропное дыхание, динамические комплексы упражнений.
И вот, на занятии, которое проводил Андрей Лапин, меня постигла Благодать. Это был как
раз день, когда произошел так называемый «августовский путч», - попытка свергнуть
Горбачева. А мы как раз проходили с Лапиным Ошевские практики. Я помню, там был
«джибериш» – практика, когда надо говорить на тарабарском языке, а потом полностью
отпустить себя и войти в катарсическое переживание. И я отпустил себя на полную
катушку. Впервые сорвал все защитные механизмы, типа «как на меня посмотрят» и
буквально катался по земле, ревел и рвал на себе волосы. А потом затих. И тут меня
«накрыло». Причем очень неслабо. Сколько я потом не пробовал войти в это переживание
через подобные практики – даже близко не получалось. Дело-то тут не в практиках… Так
вот – я растворился, стал безмятежным и безграничным пространством, при полном
16
присутствии трезвого сознания. Очень мягкая искрящаяся любовь и благодать, не
нуждающаяся в экзальтации и эйфории, наполняла все окружающее. Я осознал – кто я и
понял, что это то, чего я искал. Когда мы возвратились в корпус дома отдыха и узнали,
что произошел путч, - кого-то это взбудоражило, а для меня было все едино и все любимо,
в том числе и путчисты… Какой там путч, какая там политика, когда мир есть любовь,
когда все есть Бог и это переживается настолько явно и реально, что повседневность и
будни по сравнению с силой этого переживания кажутся бледными тенями и снами. Это