Магиня для эмиссара
Шрифт:
Муж усмехнулся.
— Знаешь, меня мучило ощущение, что мы что-то упускаем, не видим какой-то детали. А потом вдруг дошло — вот! — от мэра прибежал посыльный, и это сорвало пикник. Но потом выяснилось, что градоначальник Лена не вызывал, только вспоминал о нём в присутствии помощников. Все решили, что это один из секретарей что-то напутал, приняв несколько брошенных слов за приказ… и, удовлетворившись таким объяснением, выкинули случившееся из головы. Но всё было не так. Посыльного нанял кто-то другой, отлично знавший и порядки в доме, и просчитавший всё, что за этим воспоследует: Лен
Посмотрела на Рейна с уважением. Сама-то я эту деталь проворонила…
Муж прищурился:
— Ничего, научишься. Ну что, пора спать?
Глава 8
На ошибках учатся. Повторение — мать ученья. И как прикажете совмещать эти два тезиса?
Я хлопала глазами в темноту, пытаясь понять, что должна чувствовать: быть смущённой, польщённой, сердиться, смеяться? Не знаю. Ерунда какая-то, как ни поверни. Рейн — чисто выбритый, приятно пахнущий, в белой шёлковой рубашке с длинным рукавом и серых штанах, которые я как-то имела счастье зреть в Салерано, — закинув руки за голову, лежал в локте от меня. И только что я имела глупость напомнить названному мужу об обещании объяснить, почему тот не хочет развода. На что получила потрясающий по внятности ответ, произнесённый раздумчивым тоном:
— Когда я смотрю в твои серые глаза, то вижу небо.
Поэтично. И абсолютно непонятно. Но спасибо, хоть не за ум похвалил.
Сейчас, очевидно, муж ждал от меня какого-то отклика. А я не знала, что сказать. Потому что не была уверена, что, во-первых, понимаю сам вопрос, а во-вторых, свои чувства к Рейну. Но неба я там, определённо, нигде не наблюдала.
— Сита?
Вот хочешь испортить отношения — начни их выяснять.
— Рейн, я не понимаю.
— Чего не понимаешь?
Передернула плечом. Опять все перевернулось. Хотела спросить я — а спрашивает он.
— Неважно. Давай спать?
Его присутствие меня смущало. Мы уже не в первый раз ночевали бок о бок, но всё было как-то не так, как раньше.
— Как скажешь. — Голос казался чуть разочарованным. Он завозился и, не спрашивая разрешения, подвинулся ближе. — Клади голову мне на плечо. Посмотрим, может быть, это — неплохое средство от кошмаров.
От кошмаров — возможно. А вот от ненужных мыслей — наоборот.
Я жалела, что дала ему разрешение ночевать рядом. Мужчины и женщины — две разные вселенные. У ньеров всё по-другому. Я уже знала по собственному опыту, как мужчины используют зов природы, добиваясь своих целей. Здоровый, симпатичный, молодой, неглупый, воспитанный, чистоплотный индивидуум способен своим вниманием заставить закружиться любую женскую голову. И все эти эпитеты можно было отнести к Рейну — и дерётся так, что загляденье, и умён, и сила с породой в нём есть. А что с лица не канон красоты — так и не урод. Да и поговорив с ним час, перестаёшь замечать внешность — остаётся харизма острого интеллекта, обаяние отличного воспитания и пленительная
Только при этом не факт, что цели Рейна, в чём бы они ни заключались, совпадают с моими. Что значит «глаза как небо»? Истрактовать можно как угодно, от «ньера, у вас высокие нравственные принципы» до «Сита — в голове пусто». После Андреаса я стала смотреть на такие расплывчатые комплименты с подозрением.
Рейн честный. А во фразе «я люблю тебя» есть магия. Но если ему и в голову не приходит сказать такое прямо, а вместо этого произносится нечто из разряда «что хочешь, то и думай», наверное, он не может. Значит, в лучшем случае я ему просто нравлюсь.
Мило, но мало.
Я уже поймала себя на том, что мне самой приятно разглядывать названного мужа и что его присутствие рядом меня волнует. Вот сейчас он подложил руку мне под плечи, сам затих, а мне теперь полночи ёрзать. Потому как мысли в голове вовсе неуместные.
Обычный мужчина может целоваться и делать всё остальное с почти любой симпатичной молодой здоровой женщиной. И к любви чаще всего это не имеет никакого отношения. Еду же мы не любим? Она нравится, мы её потребляем. Вот и тут так. Захотели — сделали — встали — пошли дальше. Не оглядываясь.
А для большинства женщин этот путь закрыт. Нам нужны чувства. Поэтому женщины, раз уступив, считают чуть ли не своим долгом по уши влюбиться в тех, для кого они не больше, чем средство для достижения цели или просто постельная игрушка. Для первого мужа я была средством. А кто я для Рейна? Понятия не имею. Но впредь постараюсь держать дистанцию.
Повернулась на бок спиной к соседу и закрыла глаза.
Снова серые туннели… только я не одна. Рядом Холт. Мы вместе убегаем от того, что гонится за нами… Я слышу своё хриплое дыхание, чувствую усталость и отчаяние. Всё как всегда — только теперь умереть предстоит нам обоим. Поворот и — совершенно неожиданно — коридор впереди затапливает чёрная тьма. Как я не сообразила! Если Пожиратель — какой-то вид эктоплазмы, стены ему — не преграда.
Ну вот — можно просыпаться — сейчас нас сожрут.
Но вместо этого я нащупала чёрную полосу металла на талии. Дёрнула за верёвку, поддерживающую цепь на поясе, — та с лязгом свалилась к ногам. Подняла и, выставив кольцо перед собой, начала произносить незнакомые странные слова…
Разбудил меня не Холт — из-под кровати взвыла дурным голосом ларра.
— Ссэнасс, Ссэнасс хорошая, что с тобой?
— Убьешшшь душшшу Ссэнасс… — зашипела ларра.
Проснувшийся от шума Холт за моей спиной напрягся.
— Сита? Опять?
Обнял меня второй рукой, притягивая к груди. А я пыталась сообразить — казалось, прямо перед носом маячит нечто важное. Попробую проговорить вслух, иногда это помогает.
— Рейн, слушай внимательно. Мне снился лабиринт. Мы были там вместе. И Пожиратель нас нагнал. Тогда я сняла с себя пояс, тот, чёрный, и стала читать написанное на нём заклинание. Возможно, я заговорила во сне вслух. Потому что меня разбудила Ссэнасс. Ларра испугалась, что я убью её душу.
— Ссэнасс хорошшшая, — раздалось из-под кровати.