Магиня для эмиссара

Кузьмина Надежда М.

— А ты должен туда ехать срочно? — заглянула я в серьёзные серые глаза. — Если бы мы остановились где-то или, например, отправились погостить в Виэнию, к учителю Расселу, и там подождали, пока пройдёт наше непонятное состояние. Чтобы ты снова стал собой, а я могла помогать тебе магией…

— Хорошо бы. Но такая задержка нежелательна. Подумай, сколько арестованных из Салерано и Паэньи дожидается нас в столице. Следует разобраться с ними как можно быстрее и решить вопрос с пиратством раз и навсегда. Кстати, насчет Паэньи. Ты поняла, что там нам удалось вообще не засветиться? — Усмехнулся. — Негоциант ньер Раиндэлл лен

Холт, гостивший у старого друга ньера Сертано, никак не связан ни с арестами в городе, ни с отстранением от работы начальника порта, ни с тем, что полдюжины кораблей перейдут короне, а их экипажи отправятся в колонии без обратного билета.

Я задумалась… А ведь и вправду. Приехали, уехали… занимались семейными делами. И всё! Те, кому известна истина — Лен и Брай, — будут молчать.

— Тут ты тоже хочешь так?

— Хотел бы. Но сейчас не очень понимаю, как такое провернуть. В данный момент у меня есть острое желание посадить тебя в карету вместе с дочкой и отправить в твою Виэнию, под присмотр ньера Дилэнси.

Ага. И остаться один на один со своими демонами и снами о плавающих по морю северянах с топорами. Нет, не пойдёт.

— Вместе, Рейн. Только вместе, — улыбнулась я мужу. — А не нравится — отведи меня в ближайший Храм и разведись.

— Придумаешь безопасный способ — возьму с собой. Не придумаешь — отошлю в Виэнию, — Рейн поджал губы.

Как бы отучить его решать за меня?

— В гостиницу или пансион нельзя, там с бумагами не поработаешь, — начала рассуждать я вслух. — Надёжных знакомых у тебя тут больше нет, иначе бы ты сказал. Значит, снимаем дом. Только своё жилье — это две проблемы. Первая — безопасность. Но её можно обеспечить аккуратным выбором — найти дом в хорошем спокойном квартале и без панорамных, куда карета въехать может, окон на первом этаже. А второй вопрос — как вести хозяйство. И тут я могу помочь. Магии у меня нет, зато знаешь, как я умею торговаться на рыбном рынке? — сглотнула смешок, когда лицо Холта вытянулось на два пальца сильнее обычного. — Ну да, пока замужем была, пришлось мне развивать и такие нестандартные для ньер таланты, — усмехнулась. — Вот что скажешь, если ты изобразишь налогового инспектора, присланного просмотреть ждущие проверки бумаги, а я буду всего лишь твоей служанкой? Ведь так безопаснее? Кому нужна прислуга? Она ничего не знает и ничего не стоит.

— Ты готова пойти на унижение, чтобы быть рядом со мной? — Лицо замкнуто, глаза прищурены, спрашивает серьёзно.

Хмыкнула про себя. Нет, только мужчина может увидеть героизм в том, чтобы принести рыбу с базара. Но произнесла совсем другое:

— Безо всяких сомнений. И понимаю, на что иду, — ведь я так уже жила. С Андреасом. Только тут я знаю, зачем и ради чего и кого это делаю. А кто там косо поглядит, беспокоит меня меньше всего.

Он улыбнулся уголками губ, чуть качнул головой. А потом вдруг расхохотался и стукнул себя по лбу ладонью:

— Дошло! До меня дошло! Ты затеваешь всё это, чтобы не носить новые платья!

Шутка разрядила напряжение.

И у нас появился план.

Моя инициатива обернулась немилой обязанностью. Ясно, что шёлковых нарядов, отороченных сиранским кружевом, прислуге не положено. Значит, мне предстояло сделать то, от чего я до сей поры успешно отлынивала, поскольку шить не любила, и подогнать по фигуре три-четыре

моих семинарских платья. Расставить в груди, ушить в талии. Задумалась, а нельзя ли в талии просто подпоясать — кто на служанку станет смотреть? Купить чуть поношенную соломенную шляпку — и всё — статус изменился, ни один богатый или благородный ньер не взглянет на тебя дважды.

Зато плюсы в новом положении тоже имелись. Также субъективные… но от того не менее приятные. Готовить мне нравилось, и даже очень, и Холт с этим моим талантом ещё не сталкивался. Соваться на кухню дома в Салерано, где всем заправляла тетушка Бетани, да ещё когда сама на позднем сроке беременности, было чревато сразу в двух смыслах. В особняке Лена мне тоже проявить себя было негде. Но если тут будет свой дом с настоящей кухней… Прикинула, чем могу удивить мужа? Интересно, ему понравится моя готовка? Мою стряпню хвалил даже Андреас.

— Так, — Холт строго взглянул на меня. — Сейчас трое гвардейцев переодеваются в штатское и едут с нами. Остальные ждут их возвращения здесь. Спускаемся в долину, там я оставляю тебя и Соль под присмотром Кийта в ближайшей к городу таверне. А сам с парой сопровождающих еду искать подходящий дом. Как найду — перевезу вас туда. Всё ясно?

Кивнула. Главное — я, то есть мы с Соль и ларрой, — едем с ним. Остальное — бантики на юбке.

— Да, переоденься прямо сейчас.

Да разве я возражаю? Даже интересно.

Жильё для нас, на мой взгляд, Холт подобрал очень удачное. Муж снял второй этаж симпатичного жёлтого оштукатуренного дома на стыке богатого аристократического и торгового кварталов. На первом этаже здания красовалась вывеска большого ювелирного магазина «Драгоценности Петронио: кольца, цепи, броши».

У приглянувшихся мужу апартаментов над ювелирным имелся отдельный вход, куда вела крутая каменная лестница. Раньше тут жил владелец магазина. Но дела пошли в гору, и недавно ньер Петронио купил себе особняк неподалеку. Куда и перебрался с семьей. Освободившийся же этаж решил сдать, и Холт как раз успел первым.

Привлекло мужа то, что в ювелирном всегда — днём и ночью — дежурила охрана с собаками. А мимо не реже, чем раз в час, проходил полицейский патруль.

Отдавая ключ от солидной, обитой железными полосами входной двери, ньер Петронио — пожилой плотный мужчина с седыми бакенбардами, покатыми плечами и острым взглядом — разглядывал нас пристально почти до неприличия. Только что в лупу не рассматривал и ногтем не ковырял. Я, потупив глаза, скромно стояла сзади с корзиной с малышкой в руках, слушая объяснения Холта, что я — недавно овдовевшая дочь его кормилицы, которую он взял с собой, потому что уверен в моей надёжности. Вы же понимаете, как важна надёжность и добропорядочность при службе у человека, работающего с документами государственной важности?

Сам Холт сейчас был одет в невзрачный, кофейного цвета камзол с роговыми пуговицами, на ногах — коричневые грубоватые башмаки с чёрными пряжками. Дополняла образ типичного чиновника средней руки чёрная фетровая, чуть ношенная шляпа. Я не узнавала мужа — казалось, что сменив костюм, тот сменил личность. Теперь передо мной был занудливый, въедливый, неприятный тип с выпирающим и лезущим из всех дыр чувством собственной важности. Незнакомец, да и только! Хотя с таким и знакомиться не захочешь…